Пробуждение в очередном мире оказалось не таким, как обычно. На этот раз я проснулся вообще не в своей квартире. При этом, я совсем не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Подняв голову, я понял, что все мои конечности были жёстко закреплены на койке. Это было странно, такого никогда раньше не было. Я, конечно, уже просыпался в больнице, после удара по голове. Но такого, как сейчас не было никогда.
— Есть кто-нибудь?
Никакого ответа на мой вопрос не последовало. Я попытался освободиться, но быстро понял, что это бесполезное действие. Надеюсь, я не попал сразу в плен Марко Поло. Точнее я точно не мог попасть к нему в плен — мы встретились, буквально вчера, а это значит, что у него совсем не было времени подготовиться к моему «прибытию». Значит со мной что-то произошло именно в этой проекции.
Я ещё какое-то время пролежал таким образом на кровати, а потом услышал звук щёлкнувшего замка двери, после которого ко мне зашла медсестра. Я облегчённо откинул голову на кровати — хорошо, что не тюремщик или кто-то ещё. С врачами можно договориться. Только вопрос, почему я в кандалах?
— Доброе утро Андрей. Как у нас сегодня дела?
— Здравствуйте, вы знаете, как меня зовут? Как здорово, можете освободить меня? Пить хочется ужасно?
— Само собой, только санитаров с доктором дождёмся. А вы меня опять не помните?
— Почему опять? Я вас действительно впервые вижу.
— Да-да, Андрей, давайте сейчас примем лекарство, а через полчаса к вам зайдёт доктор с обходом. Расскажете ему, где вы побывали на этот раз.
Побывал на этот раз? О чём она?
— Погодите, пожалуйста. Как понять, где я побывал? Вы что-то знаете обо мне?
— Только то, что доктор рассказывал. Говорит, что у вас даже не раздвоение, а расслоение личности, усугублённое шизофренией и галлюцинациями. Интересно послушать, что скажет ваша очередная личность на этот диагноз.
— Я в психбольнице?
— Точно подмечено.
Я обессиленно откинулся на подушку. Видимо, мне предстоял долгий разговор с доктором. Медсестра ждала моей реакции, подготавливая какое-то лекарство. Я не удержался от вопроса.
— Седативное?
— Да. И довольно сильное. В прошлый раз, вы чуть не разбили лицо Василию Петровичу. Очень плохое поведение, молодой человек.
— Простите. Я не специально. Меня вообще тут не было.
— Охотно верю. Так кто вы на этот раз?
— Андрей Николаевич Резников. Аспирант, старший лаборант в местном НИИ.
Медсестра удивлённо подняла брови. Кажется, подобный ответ она услышала впервые.
— Очень интересно. Прогресс налицо. А чем вы занимались в лаборатории, можете рассказать?
— Ядерная физика. Исследовательский корпус. Прохожу преддипломную практику. Научный руководитель — Фёдор Геннадьевич Наумов.
— Замечательно! Я немедленно сообщу Сергею Петровичу. Выглядит так, будто сегодня к нам пожаловал настоящий Андрей!
Медсестра быстро вышла за дверь, оставив меня наедине со своими мыслями. Что случилось в этом мире? Почему я лежу привязанный к койке, в какой-то психбольнице? Судя по реакции медсестры — она знает всю мою историю. Неужели, моя личность в этой проекции настолько похожа на меня в самом первом мире? Мои размышления прервала открывшаяся дверь. В палату быстрым шагом вошёл доктор.
— Фамилия, имя, дата рождения?
— Андрей Резников, тридцатое мая, две тысячи семнадцатый.
— Род занятий?
— Лаборант. НИИ «Вектор».
— Замечательно. То есть, вы не продавец компьютерной техники, не бизнесмен, которому нужно выступить завтра с докладом, не шахтёр, который боится нашествия ворошителей? Просто лаборант?
По телу пробежал холодок. Неужели, все личности, в которые я попадал каким-то образом, на один день попадали в этот мир. Видимо, каждый раз, когда я попадал в новую проекцию, наше сознание менялось местами. И точно! Куда-то же они должны были попадать. Но почему все сюда, в одно место?
— Д… да. Просто лаборант…
— Сегодняшнее число?
— Я немного путаюсь, вроде бы двадцать девятое или тридцатое сентября две тысячи сорок второго.
Доктор удовлетворённо кивнул.
— Почти угадали. Сегодня тридцатое сентября. А что случилось в лаборатории двадцать второго помните?
— Мы с Фёдором Геннадьевичем проводили эксперимент над нейтронным нагнетателем.
— Так… Хорошо. А дальше?
— Дальше мы разошлись по домам.
Доктор разочарованно глянул на меня.
— Эх, я уже думал, что на поправку идёте. Но прогресс точно есть. Это хорошо. Вы хотя бы являетесь тем, кто есть на самом деле. Буквально вчера, вы были лучшим хакером, известным во всём Ахилле.
— Антхилле, — машинально поправил я. Доктор удивлённо поднял брови.
— Тааак. Вот это интересно. До этого вы вообще не помнили, что говорили в предыдущий день. Давайте так. Я вижу, что сегодня вы ведёте себя достаточно спокойно. Более того, вы вспомнили свою настоящую личность и это радует. За такое поведение нужно поощрять. Сейчас санитары вас освободят. Но, пожалуйста, не делайте резких движений. Сходите на завтрак, а после мы с вами продолжим общение.
Санитары действительно освободили меня от кандалов и помогли подняться, но было видно, что они всё время были настороже. По всей видимости, Андрей-хакер был довольно скверного характера. Я спокойно встал, потёр затёкшие руки и, стараясь не делать резких движений, вышел, вместе с сопровождавшими в больничный коридор.
— Андрей, извините за предосторожности, но вчерашний случай показал, что не все ваши личности являются спокойными и адекватными. Для многих ваших альтер эго, попадание в психбольницу — серьёзный удар по психике.
— Личности? Вы про мои персоны из других проекций?
— Интересный термин. Впервые слышу его от вас. Идите завтракать, пообщаемся у меня в кабинете.
Я отправился в столовую, в которой уже собралось довольно много народа — лечащиеся толкались, мычали, смеялись. Кто-то сидел спокойно и читал газету, кто-то играл в шашки, а кто-то просто ел. Как я ни всматривался — не заметил никого из знакомых и решил просто перекусить. На завтрак была овсяная каша со сливочным маслом, кусок хлеба и холодный, вкусный компот.
После завтрака, я подумал, что текущее положение не так уж и плохо. Но странные мысли невольно начали закрадываться в мою голову. А что, если я действительно болен, и вот уже два месяца нахожусь на лечении? Ведь это была самая первая мысль, которая пришла ко мне в голову неделю назад. А вдруг, лечение помогло, и я всё же «пришёл в чувство»? Я попытался отогнать неприятные мысли и завести разговор с местными обитателями. Но они никак не хотели идти на контакт.
Но всё же, мужчина с газетой спустил очки на нос и глянул поверх них на меня, когда я подошёл к нему ближе.
— Андрей? Вам в очередной раз нужна моя помощь? Вы опять ничего не помните?
— Можно и так сказать. Можно поинтересоваться, как вас зовут?
— Называйте меня просто Альбертом. Этого достаточно.
— Альберт. Расскажите, пожалуйста, как я попал сюда?
Альберт кивнул и начал свой рассказ.
— Вас привезли после того, как прошли лечение в обычной больнице, а в неё вы попали после реанимации. Уже тогда стало понятно, что вы полностью потеряли память — не признавали родных, друзей, утверждали, что ничего не помните о том, что с вами произошло. А, примерно, неделю назад ситуация сильно ухудшилась. Но об этом вам лучше расскажет Сергей Петрович. Вот, кстати, и он — вас ищет.
Я обернулся и увидел доктора, который освободил меня от койки. Он стоял в сопровождении всё тех же санитаров и махал мне рукой, призывая подойти к нему. Подойдя ближе, я поднял руки, показывая, что с утра ничего не изменилось.
— Андрей, я уже понял, что вы опасности не представляете. Санитары — это стандартная процедура, не волнуйтесь, пойдёмте ко мне в кабинет, расскажете, что произошло с вами на этот раз. Возможно, вы удивитесь, но я пишу о вас научную статью — удивительный случай. Весьма.
— Спасибо за оказанную честь.
— Не обижайтесь, коллега. Вы же тоже начинаете карьеру в науке. У меня карьера в психиатрии, поэтому, это моя работа.
Мы зашли в его кабинет, а санитары остались снаружи. Я огляделся — кабинет был довольно скромным, ничего лишнего. Письменный стол, с кучей бумаг и монитором, шкаф с препаратами, кушетка, небольшое окно, выходящее во двор. За ним я увидел дорожку, ведущую от корпуса клиники к небольшим воротам и красивую аллею, по краям которой стояли пожелтевшие деревья.
— Андрей Николаевич, присаживайтесь, пообщаемся. Или ложитесь — как вам удобнее. Давайте начнём с самого начала. Вы помните, как вы сюда попали?
— Нет.
— Хорошо, что вы помните? Давайте по дням. Начиная со вчерашнего.
— Вчера я выручал товарища из Оплота. Он не мог выбраться оттуда самостоятельно и мне с гидом по виртуальной реальности пришлось его оттуда вызволять.
Доктор начал записывать, а я продолжил.
— Позавчера мне довелось побывать в проекции, в которой появились Обелиски — система защиты планеты от внешних угроз. Там я узнал, что запуск нагнетателя рано или поздно приведёт к уничтожению каждой проекции, в которой он был запущен.
Доктор удивлённо поднял брови, но продолжал записывать.
— Два дня назад, я был в больнице. К сожалению, об этом мире мне почти ничего не удалось узнать — провалялся с травмой головы.
Доктор не удержался от комментария.
— Вы неудачно упали с лестницы, а потом начали рассказывать о том, что недавно купили какой-то ховер. Что это, знаете?
— Это автомобиль на магнитной подушке.
— Замечательно. Продолжайте.
— В этой проекции, Фёдору Геннадьевичу удалось создать устройство, которое удержало меня немного дольше.
Доктор сморщился, как от зубной боли.
— Интересно. Расслоение личности перетекает в навязчивую идею о множественности миров. По вашему случаю впору фантастические рассказы писать. Извините.
— До этого, днём раньше, я побывал в мире, в котором нашу страну почти уничтожили Нейросом. К счастью, мне удалось уйти от ворошителей, но именно они огрели меня по голове чем-то тяжёлым.
— Хорошо, стоп. То есть, вы утверждаете, что всё это время бывали в разных мирах?
— Именно так.
— Складно у вас получается, потому что предыдущие все дни, вы рассказывали о тех же мирах, как о своих. Вот только никак не признавали самого себя. Вы были то бизнесменом, то выживальщиком, то продавцом. Но никак не аспирантом.
— Я понимаю, что у вас нет повода мне доверять. Если честно, я и сам начал сомневаться в своей адекватности. Но, если исключить раздвоение…
— Расслоение.
— Расслоение личности. Да. Если его исключить, то моя теория заключается в том, что моё сознание замещало тело настоящего носителя, которого выкидывало в этот мир. Не знаю, почему именно сюда, но мне нужно во всём разобраться. Поможете мне? Ответьте на мои вопросы, пожалуйста.
Доктор задумчиво глядел мне прямо в глаза. А потом, вздохнул.
— Ну что ж. Давайте попробуем. Но делаю я это в качестве эксперимента. Мне кажется, если я вас смогу убедить в нелогичности вашего повествования, то вы сами придёте к выводу о том, что у вас психические проблемы.
— Спасибо. Этого вполне достаточно. Расскажите, пожалуйста, как я сюда попал? Мне сказали, что я прибыл сюда после реанимации. Что случилось?
Доктор постучал пальцами по столу, собираясь с мыслями.
— Всё верно. Вы пострадали во время эксперимента, получив сильную дозу радиации и ожоги первой и второй степени девяноста процентов тела.
— Но после такого ведь не выживают?
— Всё правильно. Но произошло чудо, и на следующий день на вас не оказалось ни одного волдыря или пятнышка. Но вы всё равно получили значительные повреждения. Только не физические — психические. Потеряли память, выдумали себе новую личность. Поначалу всё было не так уж плохо. Раздвоение личности, как и амнезия очень часто излечимы. Но неделю назад с вами произошёл очередной инцидент. Ночью с вами случился приступ эпилепсии, который привёл к созданию новой личности.
Доктор смочил горло, выпив стакан воды и продолжил.
— Затем, каждую ночь приступы начали повторяться, личности менялись одна за другой. Мы уже начали бояться, что ваш мозг не выдержит такого перенапряжения. Обычно, частые приступы эпилепсии означают наличие какой-то серьёзной патологии. Но томография показала отсутствие каких-либо опухолей или серьёзных повреждений. Даже когда вы упали с лестницы, никаких внешних или внутренних повреждений не осталось.
— Значит, их всех тянет сюда…
— Ваши личности?
— Мои персоны из других проекций.
— Опять вы за своё. Я обещал вам помочь, но не обещал подтверждать ваши фантазии.
— Извините. Ваши рассуждения очень логичны. Но мне нужно знать, почему я облучился. Что-то случилось в лаборатории? Фёдор Геннадьевич, Марина, Эдик в больнице? Что с ними?
Доктор опять забарабанил пальцами, а затем нехотя произнёс.
— Фёдор Геннадьевич и Марина погибли. Мне очень жаль. Эдуард Альбертович жив, но ему пришлось ампутировать ноги. Он уже восстановился и, периодически, навещает вас. Но вы каждый раз видите его как будто впервые в таком состоянии. Я думаю, что причина ваших психических проблем в навязчивом желании спасти своих друзей, которых уже не спасти.
Несмотря на то, что я сидел на кушетке, голова моя закружилась, и я захотел прилечь. Как погибли? Мы же буквально, вчера виделись с Фёдором Геннадьевичем! А Марина? Эдик? Навязчивое желание спасти? Неужели, это правда?!
— Давайте я вам вколю успокоительное. Такие новости тяжело воспринимать. Но я должен был вам это сказать.
— Спасибо, Сергей Петрович. Н..не надо. Обойдусь. Расскажите, почему мы с Эдиком остались в живых?
— Если честно, я не знаю. Мы пытались восстановить события — мне и самому было интересно, что у вас произошло. Но свидетелей почти не было, в лаборатории были только вы вчетвером. Эдик тоже ничего не помнит — он ударился об стену, когда произошёл взрыв. Единственный, кто хоть что-то знал об эксперименте — был какой-то ваш пятый коллега, Марк Полосков. С его слов, вы не проследили за какими-то датчиками и эксперимент вышел из-под контроля. Но, к сожалению, через день после инцидента, он пропал — найти его не смогла ни полиция, ни врачи. Один раз он приходил навестить вас, месяца полтора назад, но, с тех пор мы о нём не слышали.
— Марк Полосков… Марко Поло… Это не может быть простым совпадением. Это он подстроил, я точно знаю! Сергей Петрович, он меня преследует всю последнюю неделю!
— Андрей, не волнуйтесь так. Вам стоит немного отдохнуть. Слишком много информации навалилось. Через час будет время посетителей. Эдик сегодня должен вас навестить. Я бы пообщался с вами вместе — кажется, у вас появились некоторые улучшения. Вы помните всё, что с вами произошло, пусть и в весьма искажённом виде. Возможно, это сигнал к тому, что вы начали идти на поправку. Пройдитесь, развейтесь. Я дам вам допуск, выйти во двор и прогуляться. Вы же не намерены предпринимать ничего опасного?
— Нет… Доктор, спасибо за информацию. Это очень важно для меня.
— Надеюсь, это поможет вам восстановиться.
— Поможет. Я уверен.
Голова гудела от поступившей информации. Неудачный эксперимент, Марк Полосков, смерть Фёдора Геннадьевича и Марины. Неужели, это правда?
Я начал ходить по аллее туда и обратно, бесцельно распинывая листья под ногами. Свежий воздух и правда помог, в голове немного прояснилось. Я решил отбросить мысль о том, что я сошёл с ума. К ней можно всегда вернуться, как крайнему варианту.
Марк Полосков явно был из этого мира. Он был в моих снах, теперь я точно не сомневался. Именно он стоял у бокса и смотрел на моих друзей за стеклом. Неужели, он всё подстроил, но для чего? В Оплоте он проболтался, что ему пришлось это всё сделать, чтобы остановить нашу команду. Если мы замкнём цепь нагнетателей, то что-то произойдёт в его родном мире.