— Думаю, хватит пока, спасибо вам мисс Рукер… Вы, конечно, не забыли о холодном чае?
— Конечно, не забыла.
— Вы знаете, где сейчас мистер Олдкирк и мисс Лейвери?
— Нет, думаю мисс Лейвери отдыхает у себя внизу.
— Ну, хорошо — тридцать три… Будьте добры, поднимите, пожалуйста, мой журнал. Он упал…
Мисс Рукер спустилась по ракушечной тропке и медленно побрела по горячему пляжу. Она опустилась на тюфяк сухих водорослей в тени обрыва. Водоросли были ещё тёплыми и густо пахли морем… Трень–трень–трень–трень… Значит, у неё глаза соблазнительницы? В самом деле! Может, в них вправду больше чар, чем она подозревала? Она улыбнулась. Может быть, мистер Олдкирк… сердце в ней застучало, она открыла книгу, и шрифт на мгновенье сладостно поплыл перед глазами.
IV.
— Доброй ночи! — попрощалась мисс Рукер.
Когда она выключала свет и закрывала дверь, дорожные латунные часы стали бить десять. С подносом она спустилась по лестнице. Лампа на столике в гостиной горела, книга была открыта, стоял запах сигаретного дыма, но в комнате никого не было. Тёплый ветер пел в оконных сетках и шевелил страницы книги. Куда они делись? Она чувствовала себя подавленной.
Жутко — жутко! Она не останется здесь больше — ни дня. Ни часа… «Мистер Олдкирк, я хочу поговорить с вами: я чувствую, что не могу больше оставаться здесь…» Станет ли он уговаривать её остаться? Скорее всего, не станет… Они, должно быть, на пляже, во всяком случае, не на веранде, иначе бы она их слышала. Она отнесла поднос на кухню, толкнула распашную дверь. Мери и Хильда стояли рядом у окна и всматривались в темноту. Хильда хихикала. Они за чем‑то следили, стояли тихо и напрягшись.
— А он, а он, — говорила Мери тихо и возбуждённо, — он её целует. Видишь, как близко их головы.
— Ох, что тут делается, — удивлённо тянула Хильда. — Надо же!.. Я бы тоже так, знаешь…
— Смотри! Видишь?
Мисс Рукер отпустила дверь. Створка хлопнула, и девушки вздрогнули. Хильда покраснела, а Мери хмуро взглянула.
— Кто там кого целует? — спросила мисс Рукер, переводя злой взгляд с одной на другую. Хильда, всё ещё красная, откинула назад со влажного лба прядь светлых волос и смущённо ответила:
— Мистер Олдкирк мисс Лейвери, мисс.
— Ай–ай–ай, как вам не стыдно подглядывать?
— А мы не подглядывали. Прямо посреди пляжа под светлой луной — это они нам сами себя показывали.
Мисс Рукер поставила поднос и вернулась в гостиную. В висках у неё стучало. Что же ей делать? Бессовестные — прямо на глазах у прислуги. Стыд какой… Она должна что‑то сделать — да, да, обязательно должна! Она вышла на веранду, громко хлопнув дверью. Может быть, они услышат её, хотя в глубине души она надеялась, что не услышат. Она спустилась по тропке и, подходя к пляжу, к водорослям в лунном свете, стала насвистывать. Она шла к лодке. Что она им скажет? Она не знала. Но что‑то скажет, что‑то короткое и злое. Луна ясно очертила их фигуры. Они, вероятно, её услышали, потому что отодвинулись друг от друга, и мистер Олдкирк зажёг сигарету. Они сидели, прислонившись к лодке.
— Да это же мисс Рукер! — воскликнул Олдкирк. — Идите к нам загорать под луной!
Она опустила на них глаза, чувствуя, как пересыхают губы.
— Мне казалось, я должна сказать вам, что служанки на вас смотрят, — выговорила она.
Наступила ужасная тишина. Потом, когда Олдкирк сказал: «Ну–ну» и стал подниматься, она повернулась и ушла… Надо было их проучить! Хоть теперь эта дрянь задумается!
В гостиной она села у стола, опустила голову на руки и сделала вид, что читает. Что теперь будет? Дверь хлопнула, и мисс Лейвери вошла в прихожую, под свет.
— Мисс Рукер, — позвала она. Голос её чуть дрожал.
Мисс Рукер встала и медленно подошла к ней, с лёгким удовольствием отметив, как побледнело её лицо.
— Слушаю вас.
— Ты грязная шпионка, — прошипела та, повернулась и медленно пошла наверх по лестнице.
Она не нашлась что сказать — ни слова!.. Лицо горело. Да, все подумают, что это она сама!.. Она снова села с книгой на колене… Она готова была убить эту женщину!.. Где сейчас мистер Олдкирк? Она должна его увидеть и сказать ему прямо в лицо, что завтра же уедет. Да, завтра же! В четверть десятого. Пусть наймут себе другую сиделку. Ужас! Она вдруг почувствовала, что дрожит. Отчего она дрожит? Просто возмущена. Возмущена и возбуждена — но не боится. А кого ей бояться? Мистера Олдкирка? Вздор!.. Она стала читать. Слова казались большими, холодными и бессмысленными, а между предложениями были целые мили. «Она сказала, он сказал, и она сказала с жестокой улыбкой». Трень–трень–трень–трень–трень проклятые сверчки! Где же, где же, ради Бога, мистер Олдкирк?.. Может быть, ей пойти прогуляться и встретить его на пляже? Нет. Он сразу всё поймёт. Он вспомнит, как она дотронулась до него в воде. Она должна подождать, притвориться, будто читает.
«Слепой протянул свою бледную немыслимо чуткую руку, понимавшую так, как понимают глаза. Он дотронулся до её лица, и она отпрянула. Его указательный палец ощутил шрам слева, на её челюсти и двинулся по нему легко, нервно, сверху вниз — в истерической радости. «Мари, — воскликнул он, крошка Мари! "
Какая чушь!.. Подумать только, что миссис Олдкирк всю жизнь уверена, будто Берт терпеть не может мисс Лейвери! Дальше некуда. Просто некуда. «Вот почему я взяла её в экономки». Но, может быть, она всегда знала?.. Какая же она хитрая, миссис Олдкирк!.. Очень, очень может быть… Невероятный дом!
Она услышала шаги на веранде, вскочила, выключила свет, оставив гостиную в полутьме. Она его встретит в прихожей… Ступила два шага, а когда хлопнула дверь, остановилась. Она увидела его в дверях, высокого и вальяжного. Он всматривался, наморщив лоб, в её сторону, и, кажется, не видел её.
— Мисс Рукер, вы здесь?
— Да.
Он зашёл в тёмную комнату, и она неуверенными шагами двинулась к нему. Он наклонился, они стояли друг против друга, наступила пауза. В проёме освещённой двери высился его огромный силуэт.
— Я хотел поговорить с вами, — произнёс он смущённо и мягко. Я ждал, пока мисс Лейвери пойдёт спать.
— Ах!
— Да… Я хотел извиниться перед вами. Это всё, наверно, вас сильно огорчило.
— Нет, ничуть, уверяю вас… Ни в малейшей степени.
Голос её ослабел, и она опёрлась рукой о край стола.
— Я не сомневаюсь, что это именно так. Простите меня, пожалуйста… Мисс Лейвери, вы знаете, — и он проглотил странный смешок: как будто хотел что‑то сказать и не смог.
Что же за этим? Вдруг на неё нахлынула волна небывалого счастья.
— Я думаю, мне лучше завтра уехать, — сказала она, отведя глаза в сторону. — Думаю, так будет лучше.
— Вздор, дорогая моя мисс Рукер, и не думайте об этом… Зачем вам уезжать?
Сердце её колотилось так сильно, что она совсем перестала соображать, а лишь слышала, как оно бьётся тяжко и часто.
— Мне кажется, что так было бы лучше.
— Да почему же? Нет ведь никаких причин… Ни одной.
Она не ответила, и он продолжил:
— Такого больше не случится — вот это я вам обещаю!