Мои поиски окончились, так и не начавшись: они все еще сидели в переговорной и о чем-то спорили всей толпой до хрипоты. Я осторожно подобралась к Дилану за спину, положила руки на его плечи и уперлась подбородком в макушку. Мое появление заметили и голоса стихли.
— Вот сейчас я вообще не понимаю: как эта милая девочка-цветочек смогла так ловко выкрутиться из моих рук, — оценивающе осматривал мой новый образ Брион. — Старею, теряю хватку…
Мой жених взял меня за руку и отвел в сторону, заставляя выйти из-за его спины. На мужском красивом лице расплылась довольная улыбка — наряд понравился.
— Господа, я предлагаю прерваться, — поднялся из-за стола Алвар. — Время обеда, да и нам в Колыбель Жизни хоть бы сегодня попасть.
— Согласен, перекусить не помешает, — тоже встал Брион. — А в Колыбель зачем?
— Провести последнюю церемонию приветствия, — недовольно буркнул мой советник, а я закатила глаза.
— Вы до сих пор приветствуете свою миель? — удивленно уставился на него миал. — Чем вы тут занимаетесь? Все же делается за один день.
— Как это: чем? — подала голос я. — Неустанно ублажаем делегацию за делегацией клана Равнины Жизни. Им у нас тут медом намазано — домой не выгонишь.
— Не понял. Это меня сейчас так мило и завуалировано послали? Я аж направление увидел! — шуточно изумился Брион, и переговорную сотряс дружный мужской хохот.
Через некоторое время небольшой компанией мы сидели за накрытым столом в одной из небольших гостиных: я, Дилан, Алвар, Делмар, Брион и еще один мужчина с длинными русыми волосами до самой попы и небольшим шрамом над бровью — «левая рука» миала: наездник Шехард.
— Дилан, как планируешь из долгов клана выкручиваться? — не отрываясь от еды, завел разговор Брион.
— Не знаю, еще не изучал. Делмар, много там?
— Прилично. Люди ушли — работать некому, объемы по поставкам не выполняются, сроки горят… В общем, полная задница.
— Ну, не при даме же, — покачал головой миал.
— Наша дама еще любого за пояс заткнет. Знаешь, что она вчера на церемонии дарования покоя душ предложила сделать с насильником? — хмыкнул Делмар, свободно общаясь с рыжим: как с другом. — Никогда не забуду! Открыть ему большую тайну на тему: сколько дырок в его теле и познакомить со всем спектром эмоций — когда в человека вдалбливается инородное тело. Обещая мужику при использовании деревянного кола показать небо в алмазах…
Он еле договорил, едва сдерживая смех. А когда закончил, то мне следовало уши зажать: чтоб не оглохнуть от хохота. Мне стало обидно: все же я старалась вчера быть объективной…
— Делмар, это была не шутка, — прервала всеобщее веселье я. — В некотором очень отдаленном отсюда месте один правитель даже не за самые ужасные преступления в буквальном смысле слова: сажал преступников на кол. Я не вру… и вчера не шутила.
— И ты бы смогла такое сделать? — прищурился мой жених.
— Сделать — не знаю, а приказать — смогла бы. Зависит от тяжести состава преступления. Если бы тот насильник залез на ребенка — я бы даже поприсутствовала. А что бы ты сделал, если бы такое произошло с твоей дочерью? — уставилась я на Дилана.
— Убил.
— У той девушки Самми может быть повреждена психика благодаря такому событию. Она может не оправиться и не то: что замуж не выйти, а вообще находиться даже в паре метров от мужчины, при этом не паникуя. То есть: она будет всю свою жизнь мучиться преследуемая кошмарами прошлого, шарахаться от мужчин, не доверять никому — а виновнику лишь быстрая смерть? Не знаю: как остановили Лайла, и он не довел дело до конца — но со мной, как с родительницей, такое бы не прокатило…
— Мне одному не по себе слышать такие слова от молодой девушки? — впечатлительного бедняжку Шехарда аж передернуло.
— Я так теперь понимаю: что и про роспуск клана ты не шутила? — спросил Брион, и я отрицательно качнула головой. — Ты действительно бы сама отказалась быть во главе целого клана из-за Дилана?
— Я уже говорила: не из-за Дилана, а чтобы не прогнуться под чужую волю. На будущее: если решите что я шучу — переспросите от греха подальше. Если вы не восприняли угрозу всерьез — почему отступили?
— Ну, просто мне импонировало: как ты защищалась, даже своему мужчине не дала заступиться за тебя. Опять же: я лишь хотел предложить тебе вариант и я не ожидал наткнуться на такое ярое сопротивление, плохо подготовился. Но я сам допустил ошибку: не стоило мне пытаться сыграть на публику — ты ловко обратила мой же прием против меня. Говорю же: старею, — хмыкнул он, хотя в глазах весельем и не пахло. — Скажем так: достойно проигрывать тоже надо уметь.
— Это означает: что мне больше не нужно опасаться притязаний с вашей стороны?
— Ты знаешь, Лилия, чем больше я тебя узнаю: тем менее привлекает меня перспектива иметь такую невестку. Какой бы сильной духом девушкой ты ни была, а все же просыпаться в холодном поту и мчаться проверять: жив мой брат или его жена прибила за очередную оплошность — вот как-то совсем расхотелось.
— Не стоит мне петь дифирамбы, Брион, скажите прямо: хотели соблазнить меня более выгодной партией — не вышло. А бодаться со своим бывшим заместителем, который знает много о делах клана — не выгодно.
— Ахахааа… — рассмеялся миал. — Дааа… вы действительно с Диланом стоите друг друга — гремучая смесь. Да, Лилия, с моей стороны вам нечего опасаться. Но ваш жених знает: что это не первая и не последняя попытка отобрать у обычного мага такую красивую миель.
— Был бы он обычным — не было бы у него миель, — ухмыльнулась я, а мой брюнет прижал меня за плечи к себе и крепко поцеловал в волосы.
— Даже не знаю: завидовать тебе, Дилан, или сочувствовать? Неудивительно: что ты не вернулся домой — от такой не убежишь… — продолжал разглядывать меня миал.
— Давайте отправимся в Колыбель Жизни, — прервал разговор Алвар.
— Вам помочь? — поинтересовался Брион. — Все же для Лилии это будет первый раз.
— Только если это будет бесплатно, — буркнул мой советник.
— Ладно. Я сегодня щедрый. Цени! — парировал рыжий, поднимаясь из-за стола. — Пойдем девочка, старый миал кое-чему тебя научит…
Это была моя самая долгая прогулка за все пять дней в этом мире. Я все еже не вышла из замка, но зато мои познания его расширились чуть дальше: нежели тронный зал, переговорные и башня целителя. Мы спустились на подземные этажи комнат прислуг и подсобных помещений, а затем и вовсе оказались в естественных коридорах пещер. Не знаю: как здесь люди не плутали неделями в этом лабиринте, лично я уже после пятого поворота сбилась с отслеживания маршрута.
Наконец-то мы вышли к той пещере, с которой начался мой жизненный цикл в этом мире. Брион подошел к самому берегу пруда и позвал меня. Мы присели на корточки и опустили кисти рук в воду.
— Пропусти холлинс через воду к самым кладкам и прислушайся, Лилия: к себе, к воде, к магии, к самим кладкам, — его руки засветились, и я увидела отлетающих от его прозрачных пальцев светляков, которые уплывали все глубже и глубже.
Я сконцентрировалась и повторила за мужчиной. Мои искры приближались к разноцветным огромным булыжникам, которые находились на дне. Их было около десятка.
— Пусть магия приникнет к скорлупе и попробуй почувствовать вибрацию внутри яйца. Проверяй каждое, запоминай ощущения от каждого.
Я прикрыла глаза и пыталась последовать совету. Но все было каким-то хаотичным, непонятным: и искры вибрацию создавали, и в некоторых яйцах внутри было какое-то копошение. Через несколько минут мне все яйца показались живыми, а в них во всех ощутила жизнь. Но некоторым из них словно было плохо.
— Лилия, сколько зародышей ты почувствовала?
— Всех.
— Это понятно. Я имею ввиду: кто готов к вылуплению? Кому тесно, плохо, и так далее? Сколько таких?
— Три или четыре.
— Молодец. Их четыре, — Брион встал на ноги и тяжело вздохнул.
— Что такое? — не понравилось мне его мрачное выражение лица, и я тоже прервала контакт с водой, поднимаясь.
— Два, — сказал Алвар.
— Три. Она у нас девочка крепкая, сможет, — заспорил Делмар.
— Да? И когда я ее увижу после трех яиц? У храмовника в ногах уже в свадебном платье? — нахмурился Дилан.
— Может, объясните мне: в чем дело?! — надоели мне эти переглядки мужчин.
— Скорлупу яйца ты разбиваешь прямо в воде своей силой, затем подпитываешь детеныша и, пока он не всплывет, и не издаст крик, знаменуя: что легкие раскрылись — ты не останавливаешься. Затем его выловят твои люди, а ты займешься следующим яйцом, — стал пояснять мне Брион, кивая в сторону дюжины раздевшихся уже здесь полуголых наездников: и теперь мне хоть было понятно — зачем Алвар вообще их взял с собой. — После одного такого яйца лично я буду дней десять спать и восстанавливать магию, ну а ты — молодой организм примерно дней восемь. Проблема в том: что к вылуплению готовы четыре яйца, и пока ты будешь спать после двух — остальные два могут погибнуть. Здесь ключевое слово «могут» — есть шанс спасти два или ни одного…
— Поняла. А если пожертвую одним — стопроцентно спасу трех. И проснусь аж…
Я принялась считать: в каждом месяце в этом мире стабильно двадцать семь дней — а это значит: три яйца равны двадцати четырем дням. Если Дилан за помолвку и кольца еще вчера взялся, то мог и за приглашения тоже… и минус сегодняшний день — получается: двадцать шесть дней. Это канун моей свадьбы…
— Видишь ли: у себя дома я поднимаю трех детенышей в год, а тут у вас два года не было миель. И четыре яйца за два года — это еще мало. Я заряжал воду холлинс и она подпитывала кладки, но вот ваших корранов я не поддерживал — отсюда и снижение популяции… Мне жаль, Лилия, тебе такое говорить: но для твоего клана сейчас каждый корран на счету, иначе…
— Иначе упадет рождаемость наездников… — закончила я за него. — Брион, не хочешь в качестве уплаты долга поднять и забрать себе одного коррана?
И снова я что-то не так сказала: на меня вылупились все, абсолютно все, и даже наездники моего клана.
— Что? — уже привычный от меня вопрос в сторону Алвара.
— Это… это Лиля… Продать коррана — никто таким не занимается….
— Действительно: пусть лучше умрет. Это ведь я говорю о поднятии мной трех. А если подниму два и уйду в спячку: они доживут до моего пробуждения? Свадьбу отодвинуть не проблема — но если я не успею проснуться к оставшимся двум яйцам?
— Я согласен, но… насколько я прикинул стоимость: я тебе еще буду должен, — ответил миал. — Только мне надо предупредить своих людей, ибо не выйду уже отсюда на своих двоих…
Брион отправился обратно в замок, за своими соклановцами.
— Лили, быть может, ты передумаешь?! — подхватил меня за талию Дилан, прижимая к себе и утыкаясь своим лбом в мой.
— Ты будешь видеть меня каждый день спящей рядом, дышащей и живой… Как ты и хотел: я не буду к тебе приставать целый месяц, — улыбнулась я и отстранилась.
Я подошла к мужчинам, которые как акушеры: приняли меня в этот мир. Переводя прощальный взгляд с одного озабоченного лица на другое, я заговорила.
— Алвар, Делмар, присматривайте за Диланом. А еще за мной — не оставляйте мое тело без присмотра ни на минуту. Это должен быть либо кто-нибудь из вас, либо Дани, — я поцеловала каждого в щеку и вернулась в объятия жениха.
Я поднялась на носочки и с силой впилась в податливые губы и сразу же углубила поцелуй. Все же мы были не одни, поэтому я достаточно быстро прервала сладкую пытку.
— Дилан, ты не просто женишься на девушке… У девушки еще и приданное за спиной в виде тысячи человек. Я не могу позволить коррану умереть… — восстанавливала дыхание я.
Я обхватила его за плечи и уставилась в самые красивые глаза, которые я когда-либо видела. Если бы не эти синие омуты, в которых я утопла еще при нашей первой встрече, я бы, наверное, и не решилась на брак так быстро.
— Послушай меня внимательно. Очень внимательно. Первое: вытряси с Бриона за коррана как можно больше денег. Второе: присмотри за моими советниками, иной раз они намного наивнее даже меня. Третье: подумай над вопросом населения — чем нам привлечь народ в клан…
— Ну, все, я готов! — раздался голос Бриона, и я переключила внимание не миал, вошедшего в пещеру с несколькими мужчинами из своего сопровождения.
В помещении стало тесновато. Еще раз быстро чмокнув брюнета в губы, я отошла к берегу пруда и опустилась на корточки. Я закрыла глаза и потянулась магией к воде, под нее, к скорлупе… Я полностью облепила яйцо магией и принялась сдавливать. «Тук-тук-шкряб…» — треск, который был слышен даже над поверхностью пруда. Даже через толщу радужной воды мне было отчетливо видно: как примерно трехметровый ящер уже сам лапами себе помогает, откидывая скорлупу. Мои светляки запорхали бабочками вокруг этого подобия огромной летучей мыши, проникая в него и питая своей магией. Вот прям: брррр… всех летучей мышей и сиамских кошек брррр… А потом такой рев: словно режут свинью на давшем сигнал паровозе… И так повторилось еще трижды.
Когда заорал последний, я уже сидела прямо в воде, упираясь руками о мель дна и намочив так понравившееся мне платье… Тело дрожало, перед глазами все было нечетким и расплывалось, как вдруг какие-то крики мужчин, а в следующую секунду меня опрокидывают на лопатки и я сильно ударяюсь головой о корку льда берега пруда. От потери сил я даже заорать не смогла: когда надо мной нависла скалящаяся пасть изумрудного ящера с золотистым брюхом:
— Рррррвааааууу… — знаменовал в нескольких сантиметрах от моего лица, а я даже вдохнуть не могла: залипая на пасть почти трехметровой пираньи.
— Лилия, ну, что ты разлеглась, ну же! Он не будет ждать: пока ты проснешься, действуй! — услышала я миал.
— Ииии… чччтооо… — заикалась я, клацая зубами и плохо соображая от усталости, едва не теряя сознание.
— Лиля назови коррана, и дай ему прикусить тебя за руку, — сказал Алвар.
— Ты спятил?! — наблюдала я за свешивающейся с клыков слюной — еще чуть-чуть: и меня умоют. — Кого мне еще покормить своими конечностями?
— Если ты сейчас же не сделаешь так: как я тебе говорю — то он умрет раньше, чем его наездница проспится! — уже рыкнул советник.
«Наездница? Мне седлать эту хрень?! Да ни в жизнь!» — паниковала я. Глаза стали закрываться и я сквозь вспышки и проблески сознания засунула кисть дракону меж зубов — умереть не дам, а разберусь: что с ним делать, когда уже проснусь. Я пыталась придумать кличку, но быстро не получалось — шутка ли: вам часто доводиться давать прозвище динозавру? Как вдруг запястье прошило адской болью! Как будто не клыком пропороли, а меч вонзили.
— Аааааа! Образина клыкастая! Птеродактиль недоделанный! — глаза застлали слезы, и я уже ничего не видела, корчась от боли. — Да чтоб тебя… зараза…
Мое сознание померкло и кануло во тьму.