Джеймс оказался прав: пара часов полета и мы опустились на землю около высокого холма, на котором стоял огромной величины храм. По моим подсчетам на скидку он был не менее тридцати метров в ширину, ну, или в диаметре — все же я не обходила его со всех сторон.
Мы отпустили корранов полетать, а сами стали приближаться к подножью холма. Здесь была просто тьма народа, которая сновала по ступеням к храму туда-сюда. Это меня озадачило. Я видела: как люди поднимаются, но потом разворачиваются, спускаются и просто уходят.
— Джеймс, я не увидела еще ни одного человека: кто бы дошел до конца ступеней и вошел в храм, — озадаченно продолжала я наблюдать за вот такой непонятной мне ситуацией.
— Я не знаю ни одной истории о том: что кто-то все же вошел в храм и обратился к Создателю. На самом деле: люди, приходящие за ответами на свои вопросы, находят их прямо здесь — на этих ступенях. Ты сказала: тебе нужны ответы — попробуй их получить. А в том: что ты доберешься до храма — я не сомневаюсь. Саргас же сам тебя перенес — думаю: он даст тебе то, зачем ты пришла к нему…
— Ясно, — я уже занесла ногу для шага, но мужчина схватил меня за руку и развернул к себе лицом.
Джеймс с силой прижал меня к себе и накрыл мои губы поцелуем. Он так жадно обнимал и целовал — что я уже стала сомневаться: что утолила хоть немного его желания за последние сутки, но через несколько мгновений он отстранился и быстро заговорил.
— Лил, я не понимаю: почему ты так стремишься домой? Что тебя там ждет? Кто тебя там ждет? Ты сама мне говорила: что не скорбишь по той жизни, ведь там у тебя ничего и никого не было… — он говорил с какой-то чуть ли не яростью, а я просто ошарашено молчала. — Лил, здесь, на Аэритосе, у тебя есть все: есть дом, есть клан, люди, которые нуждаются в тебе, существа, которым нужна твоя сила — неужели для тебя это ничего не значит? Лилия, здесь у тебя есть я. Ты нужна мне — хоть это для тебя имеет смысл?
— Джей, я лишь хочу понять: как мне дальше жить… Мне нужны ответы на мои вопросы… И вообще: почему ты со мной прощаешься?
— Потому что чувствую: как теряю тебя… — в его глазах была нечто, напоминающее смесь из паники и какой-то навязчивой мысли — мне даже стало не по себе.
— Это всего лишь храм. Я такого не чувствую, — упрямо нахмурилась я. — Невозможно потерять человека: который тебе не принадлежит…
По-моему, я переборщила: он перестал меня удерживать, и в его взгляде я прочла разочарование и словно какое-то опустошение. Меня еще больше напрягло поведение блондина, поэтому я развернулась и отправилась к подножию широкой лестницы.
Я неспешно поднималась и пыталась сосредоточиться: каких ответов действительно хочу от Саргаса? Почему он перенес меня — так причин тут уйма: моя иномирность со слегка прогрессивными мозгами; моя сила, которая больше, чем у местных миал и миель; магический баланс Аэритоса; повышенная смертность глав кланов… Так что: здесь мне ответа не требуется, поэтому я рассуждала дальше.
Так, хорошо, я здесь, а если он предложит вернуть меня на Землю? Готова я остаться или уйти? Смогу ли помочь клану, магическим расам, давая им приют и дом? Наверное: смогу. Ответ ведь лежит прямо передо мной: я и Джеймс. Я — иномирянка, способная принести в жизнь людей какие-то более прогрессивные удобства и миал, который уже имеет свой клан и в состоянии мне помочь научиться всему: от управления людьми до развития моих магических способностей, но… Но хочу ли я сама обрести здесь такой дом? Все же на Земле у меня даже собственного дома не было, что уж говорить о замке, покровительстве над несколькими тысячами существ. На этот вопрос Бог мне не ответит — тут я сама себе должна ответить.
Я остановилась и огляделась: половину пути прошла, поэтому двинулась дальше. Тогда о чем я хочу спросить? О Дилане? Стоит ли тратить свой разговор с целым Создателем мира ради этого ублюдка? Не знаю: что он за интриги плетет, играя со мной — но я тоже не пальцем деланная. Мне лишь подучиться магии и я способна дать такой отпор, что если придется и мокрого места не оставлю. Если Джеймс прав: и кланы бежали именно от людей Дилана — то со мной такой номер не пройдет. Это они тут в фантики играют, за ручки держатся, охраняя магический баланс Аэритоса, а вот я родилась и выросла в жестоком и агрессивном мире — где люди не очень-то и стесняются идти по головам друг друга, даже оставляя за собой кровавые следы. Разумеется: это крайние меры — но военный тактик из меня с моими познаниями выйдет такой: что место мало будет всем — пусть только кто рыпнется в мою сторону или Джеймса…
«Джеймс!» — я снова замерла и огляделась: вокруг меня не было никого, а до дверей храма мне оставалось лишь четыре ступени. Я развернулась и принялась искать глазами миал. Среди сотни голов я выбирала те, что с белоснежными волосами и вглядывалась в лица, но никак не могла найти Джеймса. «Не мог же ты обидеться и уйти? Ведь не мог же? Или мог…» — последняя мысль словно ледяным морозом пробежалась по спине.
Сердце пропустило удар — я нашла его. Миал стоял там, где я его и оставила. На землю опускались сумерки — и уже выражение его лица я не могла рассмотреть. Почему-то мне казалось очень важным его одобрение моих действий. Почему он против — он же сам помог мне добраться сюда? Его слова, и поцелуй, и поведение: он попрощался… Почему ему кажется: что дороги назад не будет?
Я снова развернулась и продолжила подниматься. Я приблизилась к двери храма и застыла, мне оставалось лишь ее открыть, но что-то мешало мне. Точнее: не что-то, а кто-то… Это какой-то абсурд: у меня столько вопросов к этому мужчине, но ни одного к Саргасу. Зачем вообще я сюда приперлась? Меня словно ледяной водой окатили… Саргас мне дал новую жизнь — и что я делаю: пришла ему об этом поплакаться? Он подарил мне дом, власть, магию — чего еще желать сироте-землянке? «Неблагодарная, ты, Лиля».
— Спасибо, — просто сказала я, отворачиваясь от двери.
Боясь передумать, я бегом понеслась вниз по ступеням, стараясь не зашибить прохожих. Все же наставления миал не прошли даром и, воспользовавшись магией наездницы, уже через минуту я врезалась в мужчину, обхватывая его плечи руками и пряча лицо на его груди. Джеймс обхватил мою тушку, прижимая крепче к себе. Я не знала: что говорить, как оформить все свои мысли в важные для меня вопросы? И вроде бы он уже мне говорил очень серьезные вещи: что никогда не бросит, что между нами что-то происходит — и это не из-за путешествия, что я нужна ему…
— Ты хорошо подумала, Лил? — шепнул он в мои волосы. — Если мы сейчас уйдем, то я никогда больше не отпущу тебя сюда. Второго шанса не будет — я не позволю.
— Я хорошо подумала. Полетели, — пробубнила я в грудь мужчины.
Джеймс шумно выдохнул, как мне показалось с таким облегчением, словно не до конца веря в мой выбор. А мне, по сути, и выбирать было не из чего: из внезапно появившихся чувств к мужчине, который в силу своих возможностей сможет сделать мою жизнь настоящей сказкой или из ни-че-го…
Он подхватил меня под попу, усаживая на свою талию и, абсолютно не стесняясь косящихся на нас прохожих, понес прочь от холма. Через несколько минут он вынес меня к просторной площадке и перед нами приземлился Трасс. Выверенными, привычными движениями, мы уселись на коррана и взмыли ввысь, где нас ожидала Зараза.
— Ты получила ответы на свои вопросы? — поцеловал он меня в висок.
— Да, хорошие ступени — вправляют мозги: как надо. На самом деле: я не определилась с вопросом к Создателю — как бы глупо это ни звучало.
— Это не может быть глупым, Лил. Я даже представлять себя не хочу на твоем месте. Я видел: ты была у двери, но не вошла… Почему?
— Ты просил не идти…
— Лил, я не могу тебе это объяснить, но я ощущал: что если войдешь в храм — я больше не увижу тебя.
— Что ж не остановил? — закусила губу я.
— Я бы не хотел когда-нибудь услышать: что это я помешал тебе и принял решение за тебя, — Джеймс слегка развернул меня, перекидывая мои ноги через свое бедро, и уставился на меня внимательным взглядом. — Я постараюсь сделать все: чтобы ты никогда не пожалела о своем решении, — серьезно сказала он, что-то высматривая на моем лице.
— Очень громкие слова, Джей…
— Верь мне.
Пока мы разговаривали, Трасс спланировал к месту для ночлега: очередному небольшому пролеску с озером. От храма мы отлетели всего ничего, но мы находились в дороге шестой день, и уже была ночь — так что пришлось прерваться на отдых. Мы спрыгнули с дракона и Джеймс, как обычно: понес наши сумки к большому дереву, а я…
— Я все вижу, — прокомментировал он, застав меня на месте преступления. — Лил, ты думаешь, я не замечал: что мой корран откормлен? — я повернулась и встретилась и насмешливым взглядом. — По дороге к храму я понимал: тебе хотелось поскорее навести порядок в своей голове и мы добрались почти вдвое быстрее предполагаемого срока — но сейчас: зачем ты его подпитываешь?
— Джей, но ведь ты сам видишь: это не приносит мне никакого вреда. У нас с тобой разный резерв. Ты замечаешь: как отдаешь один десяток искр, а я на это внимание обращаю лишь после третьего десятка, — продолжила я уже в открытую питать Трасса светляками.
— Допустим. Я согласен, тоже подсчитывал и пришел к выводу: что ты сильнее меня примерно втрое. Вопрос был не в этом — почему ты так спешишь обратно? Тебе не хочется использовать это время и как можно дольше провести его со мной? — приблизился он, нависая.
— Сейчас для меня время — это роскошь, — переключилась я на кормление Заразы. — Я просто беспокоюсь об Алваре и Делмаре. Они знают: что Дилан — лже-муж. Как бы не натворили они там дел, пытаясь противостоять ему…
— Я знаком с этой парой. Хорошо, что ты оставила их в советниках, а вот приличный поток новых меня удивил, — чмокнул он меня в нос и вернулся к разведению костра.
— Это бы не мой выбор, точнее…
Под приготовление ужина, я принялась пересказывать Джеймсу историю Дилана. Когда я закончила, то мы еще долго молчали, наслаждаясь трапезой. Блондин привалился спиной к стволу дерева, а я — на него.
— Это может быть правдой, — наконец-то вынес свой вердикт мой слушатель. — Понятно: почему они покинули Шоэм и теперь так вцепились в тебя, даже не стесняясь прибегать к грязным приемам. Вот только вопрос к Дорану все же остается открыт: почему он бежал с континента, при этом прихватив с собой и мальчишку — нового миал клана Алых степей? Что их так напугало?
— А что ты думаешь о смертности миал и миель?
— Сложно сказать. А вот в то: что на Аэритосе потенциальных глав кланов стало меньше — в это не верю. Саргасу было бы проще даровать магию кому-то из наездников, чем переносить тебя.
— Вернемся в храм?
— Нет. Даже не думай об этом. Я все сказал тебе по этому поводу, — заключил он меня в крепкие объятия.
Больше этой ночью слов не произносилось. Говорить было не о чем. Я сделала свой выбор: а уж какие последствия меня ожидают — покажет время…
Последующие шесть дней пролетели: как будто из самого настоящего медового месяца. Мне никогда не было так хорошо, и если бы сейчас кто-либо предложил мне провести ритуал воспоминаний и представить себе мой самый запоминающийся день — он был бы однозначно одним из этих. По идее: все те же леса, реки, озера, водопады, вот только атмосфера была другой. Мне даже на мгновение показалось: что я все же перешагнула порог храма Саргаса, и теперь мне все это лишь снится.
Мы больше не говорили о храме, о моем выборе, об опасениях Джеймса и о его громких словах в мой адрес. Не сговариваясь, мы как будто отложили важные разговоры на потом, следуя девизу: «и пусть весь мир подождет…». Я даже засунула в долгий ящик Дионию с выбранным ее мужчиной — к черту! Я хотела жить здесь и сейчас, и с Джеймсом — и раз он не затрагивал эту тему, то я и подавно не враг самой себе. Правда, между нами часто возникали немые сцены. Я видела как Джеймс что-то старается мне сказать: подобрать момент или пытаясь как бы случайно перевести тему разговора из пустой болтовни в нечто очень важное, но… Каждый раз его что-то останавливало.
Я вспомнила о той некой недоговоренности, которой я не поверила бы по словам миал в начале нашего путешествия. Что-то мне подсказывало: что именно об этом он и хочет мне рассказать, да вот никак не соберется с духом. Чуть позже я припомнила и его слова о том: что я должна быть готова его услышать, и, судя по его поведению, он не уверен: что я готова… Но что я должна сделать? Я ведь понятия не имею о том: что настолько серьезное он там скрывает — что никак не решается произнести.
Мне даже казалось: что мужчина жалеет об упущенной возможности сказать правду сразу, тогда еще, в своем замке. Но я рассудила: что его решение было правильным. Если бы Джеймс тогда ляпнул мне какую-то фигню, то я бы не отправилась с ним в путешествие, не доверилась бы. Вот только сейчас он с каждым днем все больше нервничал. У меня даже сложилось впечатление: что он не хочет возвращаться.
Я много рассуждала о своем прибытии в клан и обо всех тех проблемах, которые я оставила за спиной. Самым, конечно, главным вопросом был Дилан и его люди. Я не могла просто так выгнать из клана пятьсот, если уже не тысячу, существ. И дело было даже не в нехватке населения, а просто в никому не нужных душах, которые утрачивали свою магию — мне их было жаль. Устроить публичное разоблачение и таким образом предложить людям больше не следовать за своим изгнанным из клана лидером, а остаться со мной? Да я в жизни не создам такой микрофон, при помощи которого меня бы услышал каждый. Тогда мне пришла в голову одна идея…
Идея посмотреть изнутри: как живут подданные — стара: как мир. Мне неожиданно это пришло в голову, прямо на границе моих земель у реки. Ведь никто не знает: куда я делась и насколько, как долго буду отсутствовать и когда вернусь — так что… Первым моим порывом было оценить качество условий жизни простых жителей клана — я ведь вообще не имею представления об их обыденности во всех смыслах. Второй порыв к этой авантюре был продиктован исключительно проверкой моих советников на ложь: сравнить свои впечатления о жизни так сказать простого люда с их взглядом на видение ситуации. Ну, и, наверное, самым важным моментом был третий порыв: проследить за самими советниками, особенно за новыми.
Уговорить Джеймса прервать наше тесное общение и дать мне несколько дней на разгребание каши, которую я сама и заварила, оказалось той еще задачкой. Он категорически был против того: чтобы потерять меня из виду. Я приводила аргументы: что его коррана не могут не узнать в соседнем поселении, да и его самого тоже — но это не действовало. Я оперировала доводами, используя свое положение: я — миель, глава клана, которая должна решать проблемы этого самого клана; я не могу послать все куда подальше, потому что ему, видите ли, не потерпеть пару дней без моего общества! Это тоже не возымело эффекта, потому что его аргументы были не менее весомыми: что на меня могут нацепить очередную дрянь или что-то намагичить — а я и знать не буду. Так мы впервые дошли до скандала…
Это было ужасно. На самом деле скандал был быстрым. Я что-то выпалила о том: что решение принимать лишь мне, что он мне — никто… В ответ на это Джеймс улетел: и я его не видела несколько часов, которые позорно проревела, ругая себя за неосторожные слова. Когда он вернулся и ринулся от коррана ко мне, полный решимости что-то сказать, его запал истаял на ходу, стоило ему рассмотреть мое заплаканное лицо и красные глаза. Он долго не решался что-то произнести, было видно: я сломала ему планы по гневной тираде. В итоге: «день, Лил! Один день! От рассвета до заката! А потом я прилечу!» — на что я смогла лишь кивнуть, а потом долго и страстно извиняться. И вот: настал этот день…