— Прекрасно! Никто даже ночную рубашку не удосужился мне выделить. Скупердяи! Разве так к избранным относятся? — возмущенные слова пытались потопить в своем праведном недовольстве чувство неловкости, но его ростки все же проступили, заставив загореться кончики ушей и лицо (ну вот, опять!). — Как обычно, щеголяю перед Эваном (и не только) в наряде из волос, — с досадой пробормотала я, — тоже мне… нимфа лесная. И вообще, у них тут разве нет прислуги женского пола? Дворец это или что?
"Или что, — подсказал внутренний голос, — без окон, без дверей… ну ладно, с дверями, но, наверняка, с запертыми. Одним словом, попала в клетку птаха. И что там дальше? Плаха?"
— Нет, — мрачно пробормотала я в ответ на собственные мысли, — всего лишь жертвенный алтарь.
А ведь и правда, задуматься было о чем. О сути пророчества меня проинформировали только в общих чертах, утаив подробности. То, что грядет какой-то неизвестный ритуал с моим непосредственным участием, я тоже знала. Но вот что именно от меня потребуется? Хотя вариантов, на мой взгляд, было три или четыре, не больше. Первый полностью соответствовал сну — малоприятная перспектива. Второй, если я правильно помню из фильмов и книг фэнтезийного содержания, должен был сохранить мне жизнь, но при этом использовать мое тело в качестве инкубатора для отпрыска какого-нибудь жуткого демона, вызванного из глубин Ада. Еще более радужное будущее! Третий по тем же источникам подразумевал применение нескольких капель крови избранной для сотворения очень сильного заклинания, способного разрушить чужие чары (надеюсь, не последние капли им потребуется?) И четвертый, самый предпочтительный вариант заключался в том, что у Сейлин из другого мира должны непременно открыться какие-нибудь уникальные магические таланты, или же у нее проснется необычайный нюх на сокрытые в городских подземельях артефакты, или… ой, да какая разница! Я все равно ничего из этого не умею. Остаются первые три, но о них мне размышлять не хочется. Может, мои дорогие хозяева что-нибудь более оригинальное придумают? И менее болезненное…
От таких рассуждений стало противно. Я решительно поднялась, постояла, проверяя устойчивость ног, и направилась к ближайшей из дверей с твердым намерением выйти из комнаты. Вышла! Постояла, огляделась, даже воспользовалась по назначению расположенными вокруг удобствами и, посетовав на отсутствие там еще и ванной или хотя бы душа, снова вернулась в комнату. Другие двери оказались менее «сговорчивыми». Во всяком случае, с первой попытки. Со второй, кстати, тоже. Сдаваться не хотелось, как и штурмовать их в голом виде, поэтому, не найдя в пустом шкафу никакой одежды, я подняла похожее на скатерть покрывало и принялась в него заматываться. Зеркала не было, но сверху я вполне могла заценить свой новый наряд.
— Глиста в золотом скафандре, — констатировали губы, кривясь в нерадостной улыбке, — с кисточками! — последние подметали пол, волочась за моими босыми ступнями, как маленький шлейф, к которому присоединились длинные патлы отброшенных за спину волос.
О-о, видела бы меня сейчас мама… Хотя нет, лучше пусть не видит.
Минут двадцать я попеременно штурмовала то одну запертую дверь, то другую. Они стойко выдерживали мой тяжелый взгляд и безропотно сносили все неудачные попытки их отпереть. Удары кулаками и пятками доставляли больше неприятностей мне, чем им, а мои вопли на тему "Эй, вы, там… ау?" оставались без ответа. Я с большим вниманием изучила косяки и стены на предмет какого-нибудь скрытого механизма, но так ничего и не обнаружила, по крайней мере, зрительно. Мои пальцы давили на гладкие каменные бруски, из которых был выложен орнамент, но никаких изменений не происходило. В голову лезли разные мысли о магических «печатях», с помощью которых заперли комнату, или о не магических ключах, использованных с той же целью. Вторая версия выглядела менее красиво, но более достоверно. От досады и обиды на весь мир, вернее на миры, мне захотелось побиться головой об стенку, что я в сердцах и сделала.
Бум, щелк, скрип… Дверь рядом слегка приоткрылась, запустив в комнату темноту соседнего помещения. Там настенные кристаллы отключить не забыли. Потирая ушибленный лоб, я с недоверием посмотрела на открывшийся проход, затем перевела взгляд на место, куда только что припечаталась головой. Ну да, глупо, по-детски… И больно к тому же. Зато результативно, хоть и неожиданно. Геометрический орнамент в форме правильного ромбовидного цветка несколько изменился после соприкосновения с моим лицом, которое, кстати, тоже изменилось: теперь его верхнюю часть украшала небольшая, но твердая шишка (нда… от души приложилась). В самом центре каменных лепестков появилась впадина, так как светло-желтый брусок — квадратная сердцевина цветка, наполовину утоп в стене.
"Вот и заветная кнопка, надо было сразу догадаться, что здесь не маломерки типа меня обитают, а очень даже высокие люди, как Эван и Сэн. И поэтому искать замаскированный рычаг следует не на уровне моей грудной клетки, а гораздо выше. Примерно там, где я его и нашла… лбом", — в очередной раз потрогав ушиб, я сначала поморщилась, но тут же улыбнулась: исследовательский интерес требовал немедленного перехода к активным действиям, поэтому ноги сами по себе шагнули в темноту, а руки посильнее распахнули дверь, чтобы позволить свету из моей комнаты проникнуть в смежную. Да, это был не коридор, а всего лишь… ЛАБОРАТОРИЯ!
Просачиваясь в дверной проем и предвкушая любопытную разведку, я почти не дышала. А стоило мне переступить порог, как мои бедные уши яростно запылали, после чего совсем потеряли чувствительность. Ощупав их руками, я невольно вскрикнула. Растерянность сменилась паникой, когда до моего несчастного рассудка дошло, наконец, что я теперь сильно смахиваю на Чебурашку. Только мои «лакаторы», торчащее по обе стороны головы, имеют еще и острые концы.
"Мама дорогая! За что? И так всю жизнь комплексовала из-за своей лопоухости, а теперь… теперь эти примечательные части тела увеличились в два, да какое там в два, в три раза! И заострились… ну все, — потерянно заключила я, — новоиспеченный худосочный эльф, у которого вся сила ушла… ну да понятно, куда она ушла: в эти огромные «лопухи» торчащие из-под волос! И как такое могло произойти, спрашивается?"
Прибывая в крайне расстроенном состоянии, я совершенно потеряла интерес к прозрачным емкостям, которыми были заставлены стол и большой, добротный с виду стеллаж. На полках лежали книги, какие-то странные приборы и металлические предметы разной формы. Взгляд лишь мельком скользнул по всему этому таинственному великолепию, сейчас меня интересовали только зеркала, которых и в данном помещении, увы, не наблюдалось. У них что здесь, всеобщая боязнь отражений? Благодаря настежь распахнутой двери, видела я неплохо, но искомые предметы от этого находиться не спешили. Почти отчаявшись в поисках, я набрела на большой серебристый цилиндр, издалека смахивающий на бочку, и сунула нос в его содержимое. Когда водная поверхность отразила мою обиженную физиономию с ее новым приобретением, захотелось в ней же утопиться… и немедленно. Тихо всхлипнув, я осторожно ощупала уши, они по-прежнему плохо чувствовали прикосновения и выделялись не только размером и формой, но и нездоровой краснотой. Нужно было их слегка охладить, а заодно и умыться. Авось пройдет странное видение, и я стану прежней?
Ладонь со всего размаха опустилась в воду, и… я отчаянно взвыла, едва не переломав себе пальцы. Удар пришелся как раз в середину неожиданно твердой поверхности моего импровизированного зеркала. Забыв о других проблемах, я принялась растирать ушибленную руку, как вдруг услышала чьи-то голоса. Не издалека, а близко, не знакомые… чужие. Первой мыслью было бежать в свой «лазарет» и спрятаться под кроватью, но ноги отказывались повиноваться, и я стояла как вкопанная напротив проклятой «бочки» да вертела головой по сторонам, выискивая своими заостренными локаторами источник звука. Он обнаружился довольно быстро и тем самым поверг меня в окончательный и бесповоротный шок.
Та самая «водичка», об которую я едва не разбила кисть, теперь тускло мерцала, отражая не меня, а незнакомого толстяка с… гм, с похожими ушами, только более вытянутыми. Н-да, бедняге не повезло еще больше. Кто же здесь так изощренно над народом шутит? Узнаю… убью! Если раньше заботливые хозяева не прикончат, конечно.
А между тем весьма колоритная фигура на поверхности странного содержимого цилиндра продолжала заниматься своими делами, что-то бормоча под нос. И дела ее мне совсем не нравились. Этот… это ушастое толстопузое чучело гоняло по двору маленьких безобидных собачек, которые издавали обиженные звуки, переходящие в скулеж, и метались от огромной (не только в сравнении с животными, но и в сравнении с самим мужиком) метлы, которой злобный тип их лупил, откровенно потешаясь над несчастными созданиями.
У меня аж глаза кровью налились, а левое ухо непроизвольно задергалось, как, впрочем, и левая бровь.
— Увижу — убью! — вторично пообещала я, но теперь угроза предназначалась новому адресату.
Очень захотелось что-нибудь сделать, но, кроме как треснуть кулаком по мерзкому карлику, ничего умнее в голову не пришло. И я треснула, закусив губу от боли. Похоже, после такой плодотворной экскурсии в соседнюю комнату меня придется заново лечить. Изображение странного типа исчезло, а вместо него, как на экране телевизора, возникло новое. Теперь я имела возможность любоваться одной из улиц города. Создавалось впечатление, что содержимое цилиндра транслирует запись (а может, и прямой эфир) с расположенных в разных местах камер. Эта версия все бы объяснила, будь я в своем мире. Но здесь… здесь проще свалить подобные фокусы на магию.
Рука снова хлопнула по «живой» картинке, теперь уже не так сильно (новые травмы зарабатывать не хотелось) и, о чудо, я узрела вместо домов и кучки горожан зал с красивым фонтаном, рядом с которым сидел Эван. Ну… вот и нашелся, голубчик.
Парень задумчиво глядел на воду, а на лице его красовался такой привычный мне румянец. Он внимал голосу за кадром и чуть заметно улыбался. Я тоже прислушалась к словам незримого собеседника, навострив свои большие ушки. Должна же быть от них хоть какая-то польза.
— И что тебя в ней так привлекает? Абсолютно заурядная внешность. Ничего выдающегося, разве что ростом не удалась. Но это ей красоты не добавляет. Так почему ты проводишь возле нее столько времени? — спрашивал мужчина, явно обращаясь к Эвану. Тот не поднимал глаз от водной глади бассейна, обнесенного невысокой каменной оградой, на которой он устроился. Фонтан рассыпал во все стороны искрящиеся брызги, но до парня они не долетали, и он чувствовал себя комфортно… почти. Судя по розовеющим щекам, тема разговора вызывала у него неловкость. Меня же просто распирало любопытство, оттеснившее на задний план все другие мысли. Еще бы! Этот голос с легкой хрипотцой, как будто его обладатель немного простужен, эти насмешливые нотки, которые балансируют между доброй иронией и колючим сарказмом, а иногда начинают отдавать металлом… даже не видя, я узнала Сэн. А также я поняла, что обсуждают меня, и этот проклятый «фокусник» самым наглым образом пытается убедить Эвана, что я не стою его внимания. Ну не свинство ли?
— Она мне нравится, — пожал плечами парень.
— Она Сейлин, — фраза прозвучала как предостережение.
— Я помню, — вздохнул собеседник.
— И все-таки, что ты в ней нашел? В городе столько молодых девушек, которые буквально пожирают тебя взглядом при каждой встрече, — продолжал допытываться наместник, а жертва допроса тем временем все больше краснела.
Ууу… какие мы стеснительные.
— Молодых?! — Эван фыркнул. — Они же все мне в пра-пра-прабабки годятся, — это заявление вызвало смех Сэн. — Мне сто одиннадцать, а им давно за тысячу лет — не маленькая разница, Мой Господин, — судя по поджатым губам, парня обидела такая реакция на его слова, но распространяться по данному поводу он не собирался.
— Эх, мальчик, — снисходительно начал маг, по-прежнему оставаясь за пределами зоны видимости. Моей видимости! А жаль. — Количество прожитых лет не всегда добавляет мудрости уму и морщин телу. Люди, которым выпала такая удача, зачастую расточают время на всякие пустяки, считая, что заняться более важными делами успеют потом. А может, ничего важнее пустяков они и не знают. Это зависит от человека, а не от срока его жизни. Кто-то за свой короткий век умудряется узнать и обучиться большему, чем иные за тысячелетия. Откладывать все на завтра — самая распространенная привычка, Эви, — его голос заметно потеплел, но так и не растерял насмешливых ноток. — И жители Неронга далеко не исключение. Что месяц, что год, что сотня лет… горожане не меняются, практически все. Они просто слишком ленивы для этого. И поверь мне, их интеллект остался на том же уровне, что и внешний возраст. Так что местные девушки молоды и глупы, а ты для них завидный кавалер.
— Вовсе нет, — вскинул голову парень, пропуская мимо ушей последнюю реплику собеседника. — Я же вижу в глазах детей отнюдь не детские эмоции.
— Тут совсем другое. Дети повзрослели, как и было предусмотрено природой, но оказались запертыми в своих маленьких телах.
— Сейлин сможет освободить их от этой пытки, — как-то совсем грустно произнес мой целитель, а у меня неприятно кольнуло в сердце.
— Да, если ты не наделаешь глупостей, — высокая фигура с черными, криво обрезанными волосами появилась, наконец, в кадре, отражаемом поверхностью волшебной «воды», ну или какого-то другого вещества сильно ее напоминающего, только твердого и теплого, а не холодного, как лед. — Девчонка ведь может привязаться к тебе, а это недопустимо. Проклятье не будет снято, пока не прольется кровь девственницы из другого мира и на свет… — он запнулся и резко повернул голову, отчего я вздрогнула. Его зеленые глаза сузились, глядя в упор на… на меня? Он что, видит, что я за ними наблюдаю?! В сердце кольнуло сильней, внутри все похолодело, а руки затряслись. Да что там руки! Все тело начало знобить, как при высокой температуре. Уши прижались к голове. (О как! Они и такое могут? Хм…) Глаза испуганно расширились, а искусанная давеча губа заныла от новой встречи с зубами. Тьфу, что-то я перенервничала. Может, пронесет?
— Я знаю, что Сейлин избранная, — сказал Эван, нарушая повисшую паузу. — Но если она окажется непригодной для обряда, я могу забрать ее себе? — он встал с каменного бортика, а я чуть не села от его заявления пряма на пол, ловя дрожащей рукой челюсть. Ну и порядочки тут, однако…
— Видно будет, — отозвался Сэн, поворачиваясь к собеседнику, — А сейчас идем отсюда, принц.
Картинка в цилиндре давно уже отражала лишь величественный фонтан с каменным бассейном посреди опустевшего зала, а я так и стояла, тупо пялясь на интерьер.
Кровь девственницы? Принц? Ой-е… куда бы сбежать? И чем скорее, тем лучше, ведь наверняка эта парочка ко мне направилась, не зря наместник так пристально изучал меня с экрана. Если и не видел, то почувствовал. Его же лаборатория. Где, как не здесь ему всяких мутантов-призраков разводить и зельеварением заниматься? А если так, то и цилиндр его, и, исходя из вышеперечисленного, ему ли не знать, что я сюда вломилась без приглашения?
Было грустно и страшно: становиться игрушкой для Его Высочества (хорошо маскировался гад, ни за что бы не догадалась) мне не хотелось так же сильно, как и расставаться со своей кровью. Вот ведь засада, и почему я до сих пор девственница?
С этими мыслями я бросилась в ярко освещенную комнату, судорожно соображая, что же делать дальше?
Десять шагов вперед, десять назад, затем пару обходов вокруг стола с предусмотрительно задвинутым креслом… и снова по-прямой. После неудачной попытки присесть на кровать в моем чересчур затянутом одеянии, которое, стоило только согнуться, недвусмысленно затрещало и стремительно рвануло вниз, я коротала минуты ожидания, развлекаясь пешими прогулками по комнате. Гениальных идей спасения своей бедной шкурки в голову не приходило, не гениальных тоже. Думалось почему-то о вкусных горячих бутербродах с золотистой корочкой по краю и листом салата, придавленным долькой помидора поверх сочной отбивной. Впрочем, эти мысли были не столь уж и бездарными. На сытый желудок, как известно, соображается лучше, а я сейчас, увы, не могла похвастаться таковым. Периодически отвлекаясь на недовольное урчание живота, я продолжала мерить шагами помещение и ждать, ждать… ждать. Дождалась! Всего-то потребовалось пройти по выбранному маршруту пять с половиной раз.
Дверь открылась, даже не скрипнув. Ни звона ключей, ни скрежета замков… похоже, заперли меня все-таки с помощью магии (обидно ведь думать, что я просто не нашла нужный брусок на граничащей с коридором стене). Вот и явились хозяева, лекари и убийцы невинных девушек в одном лице, то есть в двух. Увидев меня, застывшую посреди комнаты шаге этак на четвертом, оба замерли по разные стороны от медленно закрывающейся двери. Я осторожно опустила на пол занесенную для привычного движения ногу (ибо идти на сближение с этой парочкой мне как-то не очень хотелось) и выжидающе уставилась на них. Взгляд мой настороженно метался между мужчинами, пальцы нервно теребили край покрывала, машинально натягивая его повыше, а левое ухо снова задергалось. Немую сцену закончила дверь, громко хлопнув в повисшей тишине. Эван и я вздрогнули, а Сэн мило так улыбнулся, как «добрый» крокодил, приметив «завтрак».
— Зоя, ты… — начал, было, принц, но его спутник сделал всего одно небрежное движение рукой, будто бросил что-то невидимое в сторону говорившего, и тот тут же заткнулся. Судя по его вытянувшейся физиономии со странной мимикой, произошло это неожиданно и уж точно не по доброй воле.
— Я вижу: ты поправилась, девочка, — сказал наместник, с задумчивым одобрением изучая мой вид. — Что ж, церемония состоится завтра, — на этом его интерес к моей скромной персоне иссяк.
Пройдя мимо пребывающей в шоке меня, он легко надавил на тот самый брусок, об который я ударилась лбом, и, открыв проход, скрылся в лаборатории, даже не удостоив нас с Эваном прощальным словом. Я же продолжала сверлить взглядом давно закрытую дверь, краем уха улавливая странные нечленораздельные звуки, издаваемые парнем. Минут через пять моего молчаливого созерцания и его усиленных попыток, одному из нас повезло. К сожалению, не мне.
— И зачем он это сделал? — устало проговорил принц, не понятно к кому обращаясь.
— Что именно? Мои уши? — спросила я, продолжая гипнотизировать дверь.
— Уши? — Эван усмехнулся. — Нет. Сэн лишил меня голоса. На время. Наверное, чтобы я не мешал ему с тобой общаться.
"Угу, общаться… то есть в одностороннем порядке сообщить мне потрясающую новость и смыться, оставив меня переваривать услышанное", — подумала я, а вслух почему-то сказала:
— А мои уши? — вопрос прозвучал жалобней, чем хотелось. — Чтобы я смогла его лучше слышать, что ли?