125815.fb2
Помаявшись между выбором: устроить истерику со слезами и буйным сопротивлением или подчиниться и пустить все на самотек, я выбрала второе. В конце концов, стрижка и расчесывание волос прошло безболезненно. Осторожно вложив свои чуть подрагивающие пальцы в его широкую ладонь, я замерла в ожидании. Маг скептически изучил мой переломанный маникюр, затем пошел к столу, настойчиво потащив меня за собой. Я машинально уперлась, но особых результатов это не принесло. Сильный мужик… хоть и тощий.
— Не дергайся, — посоветовал он, прижимая мою ладонь к краю стола так, чтобы открыть доступ только к кончикам пальцев.
Да куда там дергаться? Я стояла как вкопанная, не шевелясь и почти не дыша. Глаза мои расширились от ужаса, голос пропал, а во рту пересохло. В глубине души маячила надежда, что этот "мастер на все руки" шутит, но когда его ладонь сжала рукоять острого ножа, мое лицо растеряло все свои краски. И не удивительно. Данный "косметический прибор" был в два, если не в три раза крупнее моей придавленной к каменной столешнице кисти. Это все равно, что лопатой мешать салат в тарелке, вот только вместо салата мои пальцы, и они мне пока еще нужны. Как-то не хочется увидеть их нашинкованными.
— Толь… только не делай мне больно, п-пожалуйста, — запинаясь, попросила я и зажмурилась.
— Хорошшшо, — ответил Сэн, но теперь не мурлыкающие нотки слышались в его голосе, а шипящие.
Вот она! Истинная сущность… змей он и в Африке змей. Ну, или в другом мире. Гибкий, изворотливый, скользкий и опасный. Не удивлюсь, если среди его питомцев и черные зеленоглазые гадюки имеются. По образу и подобию так сказать.
Рука занемела от давящей на нее мужской ладони. Я практически перестала ее чувствовать, как вдруг услышала:
— Вторую!
Осторожно приоткрыв один глаз, я посмотрела на свою кисть. С души словно камень свалился, так как окровавленные обрубки моему взору не предстали. Напротив, ногти были обрезаны с ювелирной аккуратностью.
Как? Когда? Прошло ведь всего несколько секунд! За этот период можно было отрубить одним ударом пол руки, но никак не привести пальцы в приличный вид.
— Ну? — поторопил меня он. — Потом налюбуешься. Я не могу тратить все свое время на твое внешнее преображение. Или по-прежнему боишься, маленькая?
Я, сжав губы в упрямую линию, с вызовом посмотрела на него и, переложив подаренный шарик в другую ладонь, опустила на стол ту, что была еще не обработана.
— Давай.
Маг улыбнулся и приступил к работе. Ой-й… моя бедная несчастная голова… И зачем я решила пронаблюдать процесс? Длинное острое лезвие большого ножа двигалось с такой дикой быстротой, что мой взгляд попросту не успевал это движение отслеживать. Создавалось ощущение бесконечного двадцать пятого кадра, не уловимого зрительно, но больно давящего на мозги. Вокруг моей руки мелькали вспышки и молнии. Немного придя в себя, я догадалась, что это было всего лишь лезвие ножа, сверкающее в потоке яркого света.
Закончив, Сэн придирчиво осмотрел мои пальцы, повертев ладонь, как неживой предмет, затем отпустил ее и, улыбнувшись одними уголками губ, поинтересовался:
— Еще что-нибудь?
— Нет, спасибо, — я машинально перекатывала в руке его подарок, не зная, что говорить дальше. А ведь столько вопросов было, и куда они все запропастились?
— Вот и прекрасно, — наместник взял меня под локоть и повел к двери, явно намереваясь выпроводить вон. Я не возражала. — Одежду и обувь тебе принесут позже. Отдохни пока, попроси Эвана обработать твои новые синяки и ссадины. К завтрашнему вечеру ты должна быть в идеальной форме, девочка, — от его наставлений меня слегка перекосило.
— Зачем? — упавшим голосом спросила я, уже подозревая ответ.
— Для церемонии признания Сейлин.
— Я же сказала те…
— Тссс, — его рука мягко прикрыла мне рот, не дав договорить. — Не мне судить, достойна ты этой чести или нет, малышка. Такие вопросы в нашем проклятом городе решает Светлоликий.
А вот и ключевая фигура. С этого и следовало начинать.
— Я могу с ним встретиться?
— Завтра.
— Но…
— Все завтра, Зоя, — его холодный ответ остудил мою настойчивость.
— Но хоть что за церемония? — развернувшись в проеме предусмотрительно открытой для меня двери, рискнула спросить я.
— Тебе понравится, — с улыбкой сказал Сэн… с улыбкой, которая мне не внушала доверия.
— А…
— Завтра, — он подтолкнул меня за порог.
— Но ведь…
Дверь громко хлопнула, закрывшись перед моим носом.
— Да и черт с тобой, — недовольно пробурчала я, окидывая рассеянным взглядом комнату и прокручивая в голове нашу с наместником беседу. Но всю мою задумчивость как рукой сняло, когда я увидела на столе (рядом с сидящим в кресле Эваном) черного кота. Вот ведь, заррраззза!
У парня отвисла челюсть, а в глазах застыл почти детский восторг. Ну, надо же, какое впечатление может произвести на мужчину причесанная девушка в расхлябанном золотом покрывале, или «добрый» дядя маг мне в качестве бонуса еще и рожки нарастил, пользуясь тем, что я не вижу себя в зеркале? Такие шутки вполне в его стиле… Кот в свою очередь даже ухом не повел, он щурился от ярких лучей кристаллического фонаря и с ленивым любопытством разглядывал мою вытянувшуюся физиономию, которая, помимо воли, явно пошла пятнами от злости.
— Только не надо самодеятельности, Зоя, — вернув, наконец, свою челюсть на законное место, попросил принц, его брови чуть нахмурились, но восхищение из глаз не пропало, напротив, к нему теперь добавилось какое-то оценивающее выражение.
Очаровательно! Я что… товар на ярмарке?
— Ну что Вы, Ваше Высочество, — я улыбнулась ему тем оскалом, которым скорей всего улыбался волк Красной шапочке, изо всех сил стараясь не заскрипеть зубами. — Как можно, как можно.
Кот фыркнул и, смею заметить, весьма насмешливо.
*Пояснения к главе:
Сэмила — лекарственный сбор от тяжелых форм простудных и вирусных заболеваний, готовится при особых температурных условиях. Необходимые для него компоненты специально выращиваются в оранжереях нижнего города.
Глава 3.
Мне нужен труп, я выбрал Вас.
До скорой встречи!
Фантомас*.
Катаясь по двору, как бильярдный шар с нехарактерными для этого предмета ушами, толстяк «О» ни на миг не оставался без дела. То ему в срочном порядке требовалось украсить клумбы новыми цветами, то возникало непреодолимое желание подлатать крыльцо черного хода, а еще уборка территории, поливка, доставка провизии в бар и на кухню, необходимость отправить посыльного за новыми нарядами для работающих в заведении девиц, различные хозяйственные нужды и многое-многое другое. Кое с чем он справлялся при помощи нехитрой бытовой магии, насчет остального… отдавал лаконичные распоряжения слугам. Одним словом, был крайне занят и потому очень сильно раздражался, когда его, такого важного Сай-я, отвлекали всякие мелочи. К мелочам по большей части относились обнаглевшие мумы.
Управляющий решительно не понимал, зачем Ариландина позволяет этим мелким уродцам топтать дворовую территорию? От них нет никакой пользы, одни только неприятности.
"О" недовольно бурчал, потряхивая густой рыжей бородой и шевеля усами. Ушами он тоже шевелил, но несколько иначе: они то воинственно устремлялись вперед, то устало обвисали, зато в период пляски с метлой — орудием разгона надоедливых монстров, эти органы-переростки радостно дергались и кивали в унисон произносимым ругательствам. А ругался толстяк так, что заслушаешься. Местный персонал, по случайности или с умыслом попадавший в зону слышимости этого эталона нецензурного красноречия, невольно застывал на месте и порой в самых неожиданных позах. От словесных экзерсисов данного типа краснели даже шлюхи, а некоторые работники, впадая в благоговейный трепет и искреннее восхищение своим начальством, пытались украдкой конспектировать его эмоциональную брань. Каждый день толстяк умудрялся выдать что-то новенькое, несмотря на то, что год за годом пользовался одним и тем же словарным запасом. Вот уж верно говорят в народе — у каждого свои таланты. У некоторых… не совсем приличные.
Единственными, кто ненавидел виртуозные проклятья ушастого хозяина, были мумы. Ведь как только он заводил знакомую «песню» и брался за метлу, им становилось не до "высоких материй". Конечно, «О» мог бы поручить разогнать свору бывших горожан какому-нибудь слуге, но упустить удовольствие пнуть ногой ненавистную «шавку», или как следует отходить по спине пару-тройку ее братьев по несчастью… неее, такое он никак не мог доверить посторонним. Раз живут здесь эти уродцы на халявных харчах, пусть терпят! И животные, которые являлись таковыми лишь внешне, терпели. Бегали, визжали, скулили, рычали, скалились, но даже не пытались покинуть приютивший их двор. Там, за воротами, было куда больше сапог, желающих оставить свой след на шкурах бедолаг. Мумов не любили, презирали и немного побаивались. Когти, зубы, бешеный взгляд из-под спутанной шерсти… Кто знает, что на уме у обиженного горожанина, ставшего такой вот мелкой скотиной? Может, месть всем и вся без разбору? Вдруг они давно тронулись рассудком и теперь способны только на пакости? Никто ведь не знает… и узнавать опытным путем не стремится. Проще отпинать, ударить, отшвырнуть в сторону или просто незамечать этих омерзительных существ, нежели тратить на них свое время, силы и еду. Мумы всегда хотят жрать, сколько их не корми. Жрать, гадить и совершать нелепые попытки размножения. Воистину, отвратительные твари!