"Так надо!" — сказал Светлоликий однажды. Надо заманивать в их мир ничего не подозревающих девушек, которые хотели быть счастливыми, готовились стать чьими-то женами. Надо молча дожидаться в укрытии конца кровавого представления, что устраивают стражи со своим покорным зверьем. Надо не вмешиваться, потому что толку от этого вмешательства все равно не будет. Надо… Кому надо? Зачем?! Чтобы Неронг больше не являлся тюрьмой для своих обитателей? Чтобы могущественный Повелитель, наконец, смог покинуть подземелья? Чтобы в город вернулось то процветание, которое, по слухам, царило до проклятья? Но не слишком ли велика цена? Не чересчур ли много жизней уносит она в обмен на ожидание свободы?
"Когда-нибудь это закончится", — пообещал юному ученику наместник после первых его походов в горы, которые неизменно заканчивались тихой истерикой и громкой пьянкой (благо-дело вино в городе готовили отменное, и было его много). Тогда принц был еще совсем мальчишкой, глупым и впечатлительным. Он еще не понимал, что благополучие подданных стоит многого. Да и подданных этих лично у него тогда не было. Все городские дела решал Сэн, а Повелитель продолжал ставить свои магические эксперименты где-то глубоко под землей. Он никогда не правил, как это принято в цивилизованном обществе. Живой символ надежды, светящееся божество, целитель, защитник… Люди воспринимали Светлоликого именно так, и его это вполне устраивало. Все время вынужденного заточения он был одержим поиском иного решения вопроса с проклятьем. И вовсе не из-за жалости к юным человеческим девушкам из других миров. Его интересовал исключительно результат. Для получения оного запертый в городе маг использовал разные варианты, стремясь увеличить шансы. К сожалению, неудачно. А призрачные оболочки Тааса и ворона продолжали тем временем заманивать новые жертвы на "кладбище невест" из лежащих за Гранью* миров. И, несмотря на благие намерения, ради которых творился этот кошмар, Эван ощущал себя виноватым. Хоть чувство вины и было спрятано глубоко в душе, его ростки время от времени давали о себе знать, сжимая бьющееся в груди сердце. Сердце, которое давно уже свыклось с идеей о том, что великая цель оправдывает любые средства.
Его мать когда-то тоже была таким вот средством, но ее жертва оказалась напрасной, как и жертвы тех, кто не сумел дойти до городской стены. Но, как обещал ему учитель, рано или поздно все это должно будет закончиться. Вот только принцу отчего-то совсем не хотелось, чтобы финальной точкой в сложившейся ситуации стала Зоя. И известие о том, что ему следует отправляться встречать очередную Сейлин, стало для него приятной неожиданностью. И было таковой до тех пор, пока смутные подозрения, возникающие по мере ожидания, не подтвердились.
Эван провожал хмурым взглядом всадников, которые неспеша удалялись в сторону леса и по-прежнему о чем-то переговаривались. Глаза его неприязненнь щурились, прожигая их спины. Он предпочитал считать этих нелюдей виноватыми если не во всем, то во многом, и, надо отметить, было за что. Именно они убивали беззащитных женщин. Из-за них до сих пор не осуществилось спасительное пророчество и это им город обязан постоянными разрушениями, а сам принц — гибелью матери. Аше-Ары — живое воплощение зла. И когда-нибудь они за это ответят. Когда спадут чары и жители Неронга смогут беспрепятственно передвигаться за пределами городских стен, Светлоликий, наверняка, уничтожит эту белобрысую шайку, которая давно уже стоит у всех костью в горле. Когда-нибудь… или уже скоро?
Эван покачал головой. Он не слышал диалог стражников с такого расстояния. В отличие от гипер-острого зрения, унаследованного от отца, слух его лишь немного превосходил человеческий. От Повелителя ему достались и такие черты, как более быстрое восстановление организма, слабая утомляемость, возможность за короткие сроки осваивать разные дисциплины, даже некоторые способности к магии проявились с возрастом, но внешне он полностью походил на мать, и был, как и она, смертным. Лишь постоянное употребление зелья, которое готовил наместник, позволяло ему не стареть.
Вспомнив о напитке, давно уже ставшим неотъемлемой частью его жизни, парень достал из дорожной сумки флакон и, открыв его, сделал глоток. Приятный аромат щекотал ноздри, а по горлу прокатилась волна свежести. Легкая улыбка лишь на миг тронула его губы, и тут же исчезла, уступив место угрюмому выражению лица.
— Зачем же ты послал меня сюда, наставник? — проговорил он в пустоту, которая продолжала хранить безмолвие. — Зачем…
Тяжелым грузом навалилось разочарование. И одиночество нанесло очередной удар, больно кольнув где-то в районе грудной клетки, туда, где под защитой ребер, гулко билось обиженное сердце. Сегодня никто не умер на равнине, простирающейся до темного лесного массива, разве что частичка слепого доверия к тому, кто в свое время дал ему больше, чем родной отец, начала медленно угасать в душе принца.
По просьбе Повелителя Сэн с юного возраста обучал принца воинскому искусству, азам магии, и наиболее важным, с его точки зрения, наукам. О язвительных замечаниях учителя относительно успеваемости подопечного парень до сих пор вспоминал с легкой дрожью в ладонях. А чего стоили наказания! То уши вырастали на пол головы, то ноги прилипали к полу на несколько часов, то еще какая-нибудь напасть случалась. И каждый раз наместник тихим, незлобным шепотом предлагал нерадивому ученику подумать над своим поведением. А потом были бесконечные уроки, изматывающие тренировки и… два круга испытаний: Огонь и Вода… Пройти их приказал ему сам правитель. Просто для того, чтобы проверить, что именно унаследовал от него сын. Тогда принц едва не расстался с жизнью, но кто-то вытащил его полумертвого из огненного ада и не дал в последствии утонуть. Эван догадывался, кем именно был таинственный спаситель, но вопросов не задавал, видя хмурое выражение на лице наставника. В гневе он бывал страшнее самого Светлоликого. Но иногда по вечерам они просто беседовали за чашкой чая, и эти моменты принц любил больше всего, потому что тогда он не чувствовал себя одиноким.
Светлоликий являлся для принца идеалом: загадочным, далеким, непостижимым. Существо иного порядка, могущественное, целеустремленное… жестокое. Его не интересовала жизненная суета, он являлся неотъемлемой частью своих подземелий, но ему там было тесно. Таланты Повелителя, как и его амбиции, требовали выплеска за пределы города, к чему он и стремился постоянно. Было ли ему дело до сына, который не оправдал надежд, оказавшись обычным человеческим мальчиком, а не всеобщим избавителем от наложенных на Неронг чар? Вряд ли. Редкие встречи, сухие фразы… а иногда скупая похвала, которая казалась Эвану чем-то сверхъестественным, и потому необычайно ценным. Ради нее он был готов на все, даже на бесчисленные походы в горы, где каждый раз на его глазах заканчивалась в жутких муках чья-то жизнь. Но парень всеми силами стремился заслужить расположение этого излучающего свет божества, по-другому он к нему относиться не смел. Удивительно, как Сэн умудрялся находить с ним общий язык. Они казались такими разными, словно две противоположности. Единственным, что их объединяло, кроме дружеских отношений и каких-то общих дел в прошлом, была непоколебимая целеустремленность.
Бросив прощальный взгляд на удаляющихся Аше-Аров, принц развернулся и зашагал вглубь пещеры, намереваясь как можно скорее преодолеть горные туннели и вернуться домой. У него накопились кое-какие вопросы к наместнику, который, разбудив парня ни свет ни заря, приказал ему срочно отправляться встречать новую Сейлин. А он, идиот, обрадовался, по-привычке веря каждому слову своего учителя.
А может, Зоя все-таки не подошла Повелителю? Но почему же тогда Сэн не позволил ему даже взглянуть на нее перед уходом? Паршивое настроение парня продолжало падать. Все просто! Наместник торопился сплавить его подальше, рассказывая сказки про то, что Таас уже нашел другую подходящую девушку в одном из далеких миров и, если повезет ей дойти до гор, она станет избранной. Но, ни девушка, ни посланник не появились на пустоши в назначенный час, а это значило, что Эвана обманули. Если бы что-то не заладилось, призрачная оболочка кота все равно отметилась бы в назначенном месте, но… ее там не было!
Погруженный в свои мысли, принц шел по до боли знакомому пути, на автомате перескакивая через неровные участки камня. Его глаза хорошо видели во тьме, но тело двигалось, больше опираясь на давно заученный маршрут, чем на зрение. Молодой человек не доставал кристалл, дополнительный источник света ему не требовался. Пропитанный сыростью и холодом мрак казался живым. Шаги в окружающей тишине звучали до противного громко, где-то впереди журчала вода, предостерегающе трещала какая-то местная живность — окружение вело свою игру, но Эван не замечал этого.
"Мальчишшшшка, — прошипела темнота, когда его спина скрылась из виду. — Глупый самоуверенный мальчишка. Голову надо оторвать тому, кто тебя обучал. Как можно не замечать опасность, которая находится так близко?"
Из продолговатой расщелины шагнула высокая фигура и, пошатываясь, двинулась к тому месту, где несколько часов подряд безмолвным изваянием простоял принц. Отпрыск Светлоликого не интересовал мужчину, ему был нужен тот, кто, повинуясь приказу хозяина, летел в указанное место встречи.
Стервятник сидел, не шевелясь, на выступе скалы и смотрел на своего хозяина мутными желтыми глазами. Его бурые перья трепал ветер, жидкий хохолок на голой голове развивался, периодически путаясь в миниатюрных рожках. Тонкий длинный клюв был чуть приоткрыт. А большие когтистые лапы, казалось, росли из красно-коричневой поверхности камня, настолько похоже смотрелись их цвета. С расстояния в несколько шагов местного падальщика можно было бы и не заметить, очень уж хорошо умели эти птицы маскироваться под окружающий ландшафт. Но поблизости, кроме поработившего его волю Аше-Ара, никого не наблюдалось. И патруль, и Эван, уже минут двадцать, как покинули это место, а маануки вместе с крылатыми собратьями вышеупомянутой особи, слабо интересовались последней. Хозяин считывал память стервятника, временно ставшего его дополнительными глазами и ушами.
"Так-так… Значит, Мира-Нин уже окончательно восстановилась после своей травмы, раз отправилась патрулировать пустошь, — думал он, просматривая картины, запечатленные в сознании птицы, погруженной в гипнотический транс. — Ей еще долго придется тренировать ноги, чтобы сделать их такими же сильными и ловкими, как прежние. Ну, ничего. Ни один урок не проходит зря. Сама виновата", — губы ее бывшего наставника чуть дрогнули, ознаменовав слабую улыбку.
Мужчина был так же неподвижен, как и его пернатый лазутчик. Красные глаза его стали темными, их отстраненный взор мог бы напугать случайного свидетеля, но таковых, к счастью (для свидетелей) не было. Ментальная связь тянула из обоих участников много энергии. И, если источник информации переносил установившийся контакт спокойно, то ее получатель с каждой минутой все сильнее слабел. Нанесенная эйсардом рана заживала слишком медленно, несмотря на то, что организм Аше-Ара тратил огромные силы на ее лечение. Различные настои и порошки тоже помогали плохо. Кровотечение было остановлено, но для полного выздоровления этого, увы, оказалось недостаточно. Шея — самое уязвимое место у представителей белокожей расы, не среагируй охотник (хоть и с опозданием, но все же) на тот роковой выпад, и его жизнь вполне могла закончиться прошлой ночью.
Мастер кинжалов, наемник с огромным опытом и с четвертым уровнем силы, самый древний из отряда… как он умудрился так глупо подставиться?! Понадеялся на маскирующий плащ и опрометчиво решил, что Кир-Кули возможно застать врасплох? На кой мирд его вообще дернуло следить за перемещениями предводителя? Ничего нового от перехваченной змеи он все равно не узнал. Девушка, девушка… снова девушка. Все вопросы упираются в эту человеческую малолетку, а ответы, как и ранее, остаются не раскрыты. И что же получается в итоге? Он — мудрый, сильный, расчетливый воин — напрасно подставился! Ситуация ниже среднего. Да еще и эти двое из патрулирующей тройки, в состав которой он должен был входить… Что за бред они обсуждали?!
Перед глазами раненого проплывали картины их диалогов и, как назло, стрижи ни о чем интересном не говорили. А он слабел… Силы продолжали истощаться, колени подкашивались и, не отдавая себе отчета, охотник медленно сполз по шероховатой стене вниз. Опустившись на каменный пол пещеры, он прислонился спиной к ее прохладной поверхности, но ни на секунду не отпустил взгляд птицы, сидящей в нескольких метрах от него. Телепатический контакт продолжался. Новые эпизоды из сегодняшнего дня вспыхивали перед глазами белого мужчины: разные ракурсы, удаляющиеся и приближающиеся звуки, до боли знакомые лица бывших сослуживцев и покрытая человеческими останками пустошь во всей своей смертельной красе. Илин-Ули очень рассчитывал увидеть что-то полезное для себя в этом бестолковом хороводе чужих воспоминаний.
"Сколько можно обсуждать жратву? — мысленно злился он. — А теперь что? Новый костюм эйсарда? Вот пижон! Как может воин его уровня уделять столько внимания своей одежде? Словно баба какая… Не зря о нем сомнительная слава ходит", — со злорадством подумал мужчина, продолжая слушать и смотреть то, что отложилось в памяти его крылатого раба.
Спор на тему игры в Койты занял у парочки стражей не меньше времени, чем разговоры на гастрономическую тему. Потом они перемыли кости сбежавшей Кейли-Оз, и наконец, добрались до самого интересного.
"А вот отсюда помедленнее", — чувствуя, что, в конце концов, докопался до нужной информации, решил охотник.
Не отрывая взгляда от стервятника, он чуть наклонил вниз голову, отчего рыжие пряди упали на его лицо. Считываемые с чужого сознания картины стали более четкими. На этот процесс уходили все резервные силы, которыми обладал организм раненого Аше-Ара. Потом ему придется восстанавливать их, но это будет потом. А сейчас важно другое.
— Кир-Кули сказал, что беглянке помог мой наставник, — скривив губы в неприятной улыбке, проговорила Мира-Нин. — Теперь понятно, почему мы не смогли ее поймать. Сама бы она до такого не додумалась. С ее-то мозгами. Вернее, с их отсутствием.
Собеседник женщины ответил коротким смешком. Он тоже недолюбливал Кейли-Оз. Ей, вообще, в лагере мало кто симпатизировал. Выскочка, иногда греющая постель эйсарда. Слишком высокомерная и самовлюбленная.
— И зачем он только это сделал? — желтые глаза белолицего выразительно посмотрели на летящую рядом спутницу. — Теперь Кир-Кули объявил охоту и на него тоже. Ему что, жить надоело?
— Судя по тому, что наш психически неуравновешенный предводитель чуть не снес ему голову, да, — улыбка женщины стала шире, обнажив острые клыки.
— Ты ему веришь? — мужчина прищурился, пытливо глядя на нее.
— Знаешь, Эен-Мор, — наемница сделала паузу, задумчиво рассматривая закатное небо, — верю я ему или нет — не важно. Его слова подтверждает отсутствие Илин-Ули и его шарту. Но даже если эйсард просто пришил его по-тихому, поделом! Нас это не должно касаться, — в ее голосе засквозила злость. — Он помог мерзавке сбежать! Это предательство, а оно карается смертью.
— Так-то оно так, — чуть приподнял бровь собеседник, с интересом изучая мстительную воительницу. — Но не кажется ли тебе, что за последние дни количество трупов и потерь в лагере переполнило планы долгих веков службы? И ответственность за все три случая лежит на плечах нашего глубокоуважаемого начальника. Не помутился ли он рассудком окончательно, а? После того случая, сто двенадцать лет назад, Кир-Кули стал каким-то странным.
— А когда он был другим? — искренне удивилась Мира-Нин. — Прекрасно тренированный маньяк, наделенный высшим уровнем магической силы. Его послужной список трещит от количества отнятых жизней. Про род Кули ходят разные сплетни, одна другой красочней. А о нашем эйсарде, и вообще, впору оды слагать… кровавые. Чего только стоит тот случай с отрядом Аше-Аров? Не, ну я, конечно, понимаю, что ему приготовили отличную ловушку тогда. Правда, понятия не имею за какие заслуги. Хотя, нет ничего странного в том, что Кир-Кули многим успел перейти дорогу. С его-то амбициями и дурацким чувством юмора.
Желтоглазый усмехнулся, слушая ее рассуждения.
— Это ты про отряд, который непонятным образом испарился, вспомнила? — спросил он.
— Точно. Загадочное исчезновение десятка опытнейших наемников, которые должны были прикончить своего нового сослуживца. Ну, и сама невинность — наш будущий эйсард, живой и невредимый вернулся к заказчику и сообщил, что его, дескать, никто не встретил. Как тебе это?
— Как обычно. В его репертуаре. Насколько я помню эту историю… Наниматель потом «случайно» сломал себе шею, упав с лестницы. А Кир-Кули снова оказался непричем.
— Вот-вот, — закивала белокурой головой Мира-Нин. — Так что вставать на его пути — себе дороже. Во всяком случае, пока он не устранит девчонку, которую собственноручно пропустил в город.
— Кстати, — Эен-Мор стал совершенно серьезным. — Я все никак не пойму, за каким мирдом он это устроил? И с чего вдруг начал в последние годы сам выходить в патрульных тройках? Будто подбирал подходящую кандидатку из числа девиц, заманенных сюда.
— Почему же будто? Подбирааал, — протянула она.
— Зачем?
— Ну, что в голове этого психа твориться, я не знаю. Он вроде говорил про анархию и грядущее веселье. Наверное, решил от скуки усложнить сам себе задачу. Убивать беззащитный девок не так интересно, как добраться до той, которую охраняет Сильнейший. Наверное, нашему эйсарду острых ощущений не достает в последнее время, — пожала плечами Мира-Нин. — Койты его не интересуют, ставки в игре на пустоши тоже. Вот только как бы нам его эксперименты боком не вышли.
— А если выйдут, тогда что? Бунт?
— Шутишь? — ее красные глаза насмешливо смотрели на него. — Бунтовать против того, кто без особых усилий убил Лу из рода Ла (а она была едва ли не самая сильная в нашем отряде), кто справился с мастером кинжалов и для кого все мы, несмотря на нашу хорошую подготовку и неплохие магические способности, просто мелкое препятствие на пути к поставленной цели? Это же чистое самоубийство!
— Да уж. Осталось только понять, что у него за цель? — хмыкнул мужчина, грустно улыбаясь.
— Не… нам этого не понять, — женщина расхохоталась, ее громкий смех распугал шныряющих по округе стервятников. — Кир-Кули самый непредсказуемый Аше-Ар, которого мне доводилось встречать на своем пути. Не удивительно, что он торчит в этой глуши. С его-то замашками здесь лучшее место, чтобы на какое-то время выпасть из поля зрения многочисленных недоброжелателей. Да только не сидится спокойно этому придурку. Ну, ладно, — она хлопнула своего киприна по чешуйчатому боку, и тот послушно ускорил полет, — посмотрим, как он будет расхлебывать кашу, которую сам же и заварил. А если у него это не получится, мы всегда сможем сдать его Сильнейшим в качестве главного виновника.
— Думаешь, нас это спасет? — без энтузиазма поинтересовался собеседник. Его ящер не отставал от соседа, продолжая двигаться с ним параллельно.
— По крайней мере, так мы проживем немного дольше, чем после бунта. А может, и вообще отделаемся только материальными убытками. И, кстати, — она повернулась к нему и подмигнула. — Я собираюсь в Неронг на охоту. Если теория Кир-Кули верна (а его предположения обычно сбываются), то наши беглецы скрываются именно там. Пойдешь со мной? — в зрачках ее зажегся огонек предвкушения.
— Хм, пожалуй. Это будет весело, — ответил желтоглазый. — Даже если не найдем Кейли-Оз и мастера кинжалов. Всегда можно развлечься, немного покрушив город, устроив парочку пожаров или грохнув кого-нибудь для разнообразия. Короче, размяться не повредит. Согласен! А еще надо будет прикрыться иллюзией, чтобы наведаться в местный ресторан у восточных ворот, — от таких рассуждений настроение наемника стремительно улучшалось, что отражалось довольной ухмылкой на его физиономии.
— О! Я закажу Чикули* с соусом! — радостно поддержала Мира-Нин. — И еще…