03.37.1231. Ценгань, Минкок
Самолет глухо и резко ударило снизу, и тут же фюзеляж затрясся, словно скверный автомобиль на не менее скверной дороге. Тут же ослаб мерный грохот двигателей. Уита стиснул зубы и вцепился в стоящую на коленях сумку с фотоаппаратурой, зажмурив глаза. Он до смерти боялся летать, а в полете больше всего боялся именно посадки. По его представлениям, как раз во время нее летающие гробы в основном и накрывались. Вот сейчас все полетит кувырком, завопят и завизжат пассажиры, и его фамилия в завтрашних газетах окажется в общем списке безвозвратных потерь... Кувырком все лететь, однако, не собиралось. Он приоткрыл один глаз и осторожно глянул в иллюминатор.
Самолет катил по полосе, замедляясь, и оба видимых винта, кажется, сбавляли обороты. Вот плавно пошли вверх, сливаясь с основной плоскостью, какие-то железные доски в задней части крыла, а вдалеке мелькнуло здание аэропорта.
- Что, обделался? - насмешливо поинтересовалась Чезария, сидящая между ним и иллюминатором. Специальный корреспондент и звезда "Большого города" вальяжно раскинулась в кресле, спинку которого даже и не подумала поднять перед посадкой. - Ну, удружили же мне с помощничком... Э-э, еще раз, как там тебя?
- Брегг, - пробормотал Уита, раскрывая и второй глаз. - Уита Брегг, дэйя Айдамилла.
- Слушай, Брегг, мне наплевать, чего ты там боишься или не боишься, я тебе не нянька. Если ты вылезаешь из самолета с полными штанами, твои проблемы. Но если из-за своих боязней ты облажаешься с камерой, запорешь запись на маге или устроишь мне еще какую подлянку, можешь не сомневаться: из газеты вылетишь пробкой и больше никогда ни в одно приличное место не устроишься. Ну что за жизнь! - спецкор картинным жестом взялась за голову, так, чтобы случайно не попортить идеально уложенную прическу. - Полторы сотни человек в газете работают, а достался мне в ассистенты сопливый стажер!
Уита обхватил кофр еще плотнее и затосковал. О том, что жизнь намазана отнюдь не медом, ему напомнил звонок в половине второго утра. С тех пор он только и делал, что куда-то бежал со всех ног, ловил ночные такси, мотался по пустому зданию редакции, потом таскал на своем горбу тяжелую аппаратуру, летел сначала через пол-Кайтара, а потом через океан в чудовищно трясущемся и грохочущем четырехмоторном гробу, каждую секунду ожидая столкновения с кольчоном... Ему страшно хотелось спать, но все восемь часов в самолете так и не удалось сомкнуть глаз из-за страха перед полетами. И не менее сильно ему хотелось жрать: за все время он перехватил только скудный самолетный обед, да и тот из-за спазмов в желудке съел лишь наполовину. И какой камень упал ему на голову, когда он решил, что журналистика - занятие, которому стоит посвятить жизнь?
Самолет быстро катил по полосе, но трясло его уже не так сильно. Вот он свернул на рулежную дорожку, потом еще раз и еще...
- Хэй-хэй, мальчики и девочки! - раздался из динамиков веселый звонкий голос проводницы. Ее Уита помнил, хотя и смутно: разбитная девчонка лет семнадцати-восемнадцати, в микро-юбке и едва ли не до пупа расстегнутых форменных блузке и жакете, всю дорогу сновавшая по салону, разнося напитки и орешки и весело отмахиваясь от липнувших к ней корров мужеска полу. - Наш самолет совершил посадку в аэропорту города Минкок, Ценгань. Местное время - одиннадцать часов двадцать две минуты, температура воздуха за бортом двадцать семь градусов, а влажность восемьдесят два процента, так что готовьте платки вытирать себе лысины. Самолет пока что быстро-быстро едет, так что вскакивать на ноги совсем не обязательно. Напоминаю, что раз данный спецрейс организован правительством Кайтара, вы освобождены от стандартных таможенных и визовых проверок. Полностью оформленные документы вам вернут в пресс-центре не позднее сегодняшнего вечера, а не вернут - пинайте сотрудников ногами и громко визжите, кто-нибудь да откликнется. Прицепите на видное место свои журналистские значки прямо сейчас и не снимайте их все время пребывания на территории Ценганя, чтобы вами не заинтересовалась полиция, антитеррористы, инопланетные службы безопасности и прочие веселые ребята. Имейте в виду, что без значка на конференцию не пройти, а потеряете - ваши проблемы. Пока-пока и приятных сенсаций!
Пассажиры самолета возбужденно загалдели еще до того, как бортпроводница успела закончить объявление. Оба прохода, только что пустые, вдруг заполнились густой толпой, возникшей словно из воздуха. Журналисты громко переговаривались, а то и перекрикивались через весь салон, вытягивая с багажных полок тяжелые кофры с аппаратурой. Уита покосился влево. Хвала всем святым, Чезария не намеревалась лезть в толкучку, заодно выпихивая и его. Наоборот, она устроилась поудобнее, вытащила из сумочки сигареты и закурила, небрежно щелкнув изящной золоченой (или золотой?) зажигалкой.
Но сколько же народу вмещает салон! Три ряда по два кресла. Его ряд - двадцать второй, и он примерно в двух третях расстояния от переднего тамбура до занавески, отделяющей второй класс от первого. Итого примерно тридцать рядов в салоне первого класса - сто восемьдесят человек, и еще с десяток рядов в первом - но там по четыре кресла. Итого двести двадцать. В такой огромной машине Уита оказался впервые. Раньше его опыт ограничивался небольшими, на полсотни человек, самолетами. Интересно, его построили после Удара с нуля? Или сумели переоборудовать старый реактивный лайнер? Можно ли снять с крыльев прежние двигатели и поставить на их место новые?
Сгрудившись в тесных проходах в неудобных позах и хватаясь за кресла при рывках самолета, журналисты продолжали галдеть. Из обрывков разговоров, которые удавалось разобрать, следовало, что тема все та же: событие, из-за которых больше двухсот журналистов из всего Кайтара, а также прочих стран континента в такой страшной спешке и строгой секретности собрали и приволокли за три тысячи цул в штаб-квартиру Мирового совета. Слова "кольчон" и "Барна" упоминались чаще всего. Чезария продолжала попыхивать сигаретой, загадочно улыбаясь. То ли она что-то знала, то ли просто изображала из себя воплощение хладнокровия, поддерживая марку. Впрочем, спокойной оставалась не она одна. В иногда возникающий просвет между двумя жирными пузатыми мужиками Уита видел, что молодая девушка в левом кресле центрального ряда тоже по-прежнему сидит на месте, спокойно откинувшись на спинку.
Девушка ему нравилась - не красавица, но симпатичная, не слишком фигуристая, но все на месте, прическа короткая, почти мальчишеская, но ей идет, и улыбка - хотя и редкая, но спокойная и приветливая, не формальный оскал, как у той же Чезарии. Ее короткое, до середины бедра, серое открытое платье казалось слишком простеньким, но зато она точно не носила лифчика, и в вырезе декольте при желании можно было разглядеть кое-что волнующее. В другой ситуации Уита наверняка попытался бы если не склеить ее, то хотя бы познакомиться и слегка пофлиртовать в надежде на будущее продолжение, но в самолете такое исключалось: не облевать бы себе брюки, и то хорошо. Простенький белый прямоугольник нагрудного знака девушка уже нацепила, но фамилия и фотография на нем отсутствовали, а название - "Дайгака нунтемпе" - не вызывало в памяти никакого резонанса. Точно не телеканал и вряд ли крупная газета. У нее не возникнет проблем с местными полицейскими или пограничниками с такой фитюлькой? И потом, на каком языке табличка? Точно ведь не на кваре. Она откуда-то с северной Типпы?
Когда мужиков очередным толчком раздвинуло в стороны, Уита заметил, что девушка смотрит в его сторону. Поймав его взгляд, она кивнула на стоящих, пожала плечами и слегка развела руками. Прежде чем щель сомкнулась, стажер успел развести руками в ответ и покрутить пальцем у носа. Он тоже не понимал, на кой вскакивать с места раньше времени. Что, наружу на ходу выпустят? Или выйти не успеешь?
Самолет тряхнуло, и он постепенно остановился и замер. Гул голосов стал нетерпеливым, но щель между мужчинами сомкнулась, и девушка пропала из вида. Потянулись медленные минуты ожидания. Чезария по-прежнему курила (и от запаха табака у некурящего Уиты уже начало першить в горле), в окно не замечалось ничего интереснее пыльной земли и пары далеких невысоких зданий, и скука становилась невыносимой. Чтобы хоть как-то отвлечься, Уита расстегнул кофр и принялся осматривать камеру и объективы, слегка вытаскивая их из гнезд. Внешне все казалось в порядке, да и не могли они повредиться у него на коленях, но знакомые действия успокаивали и помогали прийти в себя. Снаружи несколько раз стукнуло, глухо загудели моторы. Несколько мгновений спустя толпа в проходах нетерпеливо задвигалась и принялась понемногу смещаться вперед, к выходу.
- Ну, что расселся? - нетерпеливо осведомилась Чезария. - Шевелись!
Уита приподнялся, но протискивающиеся мимо пассажиры даже и не подумали его пропустить. Тяжелый кофр с фотоаппаратурой заставил его опуститься обратно на сиденье. Он извиняющеся улыбнулся Чезарии, но та лишь презрительно прищурилась и дернула уголком рта. Поток людей иссяк только через пару минут, и лишь тогда Уита сумел выбраться в проход. Он сунул кофр в пустое кресло и принялся вытаскивать из багажных отделений тяжелый магнитофон, свой рюкзачок и большую сумку Чезарии.
- Дай сюда! - поднявшаяся вслед за ним Чезария вырвала свою сумку из рук, и сунула ее на соседнее сиденье, раздернув молнию и принявшись копаться в потрохах. Пряжкой ремня она сильно зацепила платье девицы-соседки, которая по-прежнему сидела на своем месте, даже не пытаясь подняться. Ткань платья протестующе треснула, но извиниться суперзвезда даже и не подумала. Девица открыла рот для замечания, но, видимо, передумала и промолчала.
- Эй, Кара! - давешняя стюардесса ловко продралась сквозь подиссякший, но все еще густой людской поток. Почему-то Уите бросились в глаза три родинки на ее правой щеке, расположенные правильным треугольником вершиной вниз. - Ты чего тут застряла? Мне там уже два предложения сделали, одно просто так, а второе всерьез. Еще немного, и придется замуж выходить, а я морально не готова.
- Я пытаюсь текст дочитать, пока еще несколько минут есть, - непонятно пояснила девица. - Обзорная статья по местным хирургическим методам удаления опухолей позвоночника нейрогенного происхождения, я как раз в тему пытаюсь...
- Потом дочитаешь! - нетерпеливо перебила странная стюардесса. - Эй, дэйя... э-э, - она скользнула взглядом по нагрудному значку Чезарии, - Айдамилла, ты бы с дороги отодвинулась. Видишь, человеку пройти мешаешь.
Она кивнула на Уиту, держащего кофр в одной руке, магнитофон в другой и уныло прикидывавшего, как он потащит еще и сумку своей начальницы, которую та наверняка свалит на него.
- Во-первых, не твоего ума дело... дэйя, - ледяным тоном огрызнулась Чезария, наконец-то выудившая из сумки пакет с влажными салфетками. - Во-вторых, для обслуги у тебя рот слишком большой. Еще раз раскроешь - вылетишь с работы уже завтра, обещаю.
Она резким движением застегнула молнию.
- Большой рот - все лучше, чем десять лишних кило на талии, как у тебя - не осталась в долгу стюардесса. - И чем метатоны штукатурки на физиономии. Топай к выходу, красотка силиконовая, не задерживай автобусы.
Чезария не то захрипела, не то зашипела от злости. Ее лицо пошло красными пятнами. Уита непроизвольно сжался. Он, по счастью, раньше никогда не работал с звездой "Большого города", но об ее паскудном мстительном характере знал прекрасно. Вылететь на улицу рисковал любой, кроме разве что главреда, сотрудник еженедельника, с кем она не сходилась характерами или на кого просто затаивала зуб. По слухам, однажды она добилась увольнения даже двух полицейских, которые не пропустили ее к оцепленному месту преступления с двумя изрезанными трупами и морем крови. Зачем стюардесса так нарывается? Подобное хамство может плохо закончиться даже с обычным человеком, а уж с Большой Стервой...
- Ты. Здесь. Больше. Не работаешь, - сквозь зубы, отделяя слова паузами, наконец процедила Чезария. - Больше на работу можешь даже и не приходить. Ты уволена!
Она протянула руку к форменной табличке на жакете стюардессы, где виднелись крупные буквы "Майя", вцепилась в нее скрюченными пальцами и дернула, видимо, намереваясь сорвать. Но с первого раза та не поддалась, а второй попытки не получилось: стюардесса вроде бы небрежно взялась двумя пальцами за запястье корреспондентки, и та зашипела от боли.
- Еще раз тронешь - руку оборву, - ласково сказала стюардесса, невинно глядя в глаза Чезарии. - А теперь топай наружу, милая, да побыстрее.
Чезария вырвала руку, глядя в сторону протиснулась мимо нее, и зашагала по уже почти опустевшему салону. Сумку она, разумеется, взять и не подумала. Уита вздохнул. Ну, подумаешь, сорок катти в совокупности. Дотащит как-нибудь, недалеко.
- Ну что ты на меня так укоризненно смотришь? - хихикнула стюардесса, глядя на девицу в кресле. - Хотела статью дочитать? Вот и дочитала.
- Зачем ты так с ней? - непонимающе спросила девушка.
- Кара, как думаешь, на кой мы персонально запросили сюда самую большую суку-журналистку в одной из самых желтых и скандальных газетенок Кайтара?
- Э-э...
- Все по плану. Расслабься. Потом объясню, если сама не догадаешься. Эй, вака! - она потыкала Уиту пальцем в грудь. - Ничего личного, но ты бы тоже двигался в сторону выхода. Самолет и так на двадцать минут задержался, нас люди ждут.
Стюардесса повернулась и быстро зашагала по проходу, на ходу скидывая форменный жакет. У выхода в тамбур она сунула его в руки другой бортпроводнице и исчезла на трапе. Уита озадаченно смотрел ей вслед. Какая-то она... странная. Или он просто мало летает и не в курсе нынешних правил? Он ухватил тяжеленную сумку Чезарии, согнувшись под общей тяжестью клади, и потащился к выходу, цепляясь ей за каждое кресло по дороге. Впрочем, уже через пару шагов нагнавшая его девица как-то небрежно выдернула сумку у него из руки и забросила себе через плечо за спину.
- Я помогу, - остановила она открывшего рот Уиту. - Мне не трудно, а у тебя сейчас коленки подогнутся. И идешь медленно.
- Спасибо, - Уита замялся. Чтобы ему помогала девушка? - Хотя я и сам могу...
- Не сомневаюсь. Только Майя правду сказала: мы и так опаздываем. А если ты на трапе навернешься и ногу сломаешь, вообще на пресс-конференцию не попадешь.
Уита не стал дальше упрямиться и двинулся вперед. В конце концов, действительно можно навернуться на трапе. Если он разобьет магнитофон, а тем паче объектив из дорогущего набора, который ему выдали с большой неохотой, его точно уволят. Да еще и стоимость испорченного из жалования вычтут - а тут за один объектив заплатить придется больше, чем он за пять декад получает. А девицу он как следует поблагодарит потом. Заодно и повод подкатиться к ней сегодня вечерком в гостинице появился. При условии, конечно, что их в одной гостинице поселят - не искать же ее, в самом деле, потом по всему городу.
Осторожно переступая, он спустился по железным ступеням в жаркую духоту тропической зимы. Или лета - он не помнил, находится северное побережье Ценганя на три градуса севернее или южнее экватора. Неважно. Главное, что он мгновенно взмок даже в своей не слишком плотной рубашке, по шее поползли капли конденсирующейся влаги. На его глазах стоящие в ряд разномастные туристические автобусы начали взрыкивать моторами и двигаться с места. Последний, шестой, в ряду все еще стоял с распахнутой дверью, и у открытого багажного отсека нетерпеливо переминался с ноги на ногу какой-то местный парень, видимо, шофер или сопровождающий. Девица небрежно, словно сумка Чезарии ничего не весила, закинула ее поверх чемоданов.
- Спасибо, - выдохнул Уита.
- Эй, дэй! - с непривычным мягким акцентом окликнул его парень. - Твой сумка класть, да-а? Не-ет?
- Нет, спасибо. Я с собой в салон возьму, - отказался стажер.
- Э, ладно! Поехали, да-а! - шофер отработанным движением опустил крышку багажного отсека и пошел к передней части автобуса.
Невдалеке раздался резкий свист. Уита повернулся. Давешняя странная стюардесса стояла и махала рукой возле длинной черной машины рядом с охранником внушительных габаритов. Ему, что ли, машет?
- Я в автобусе! - крикнула девица в ответ.
- Как хочешь! - крикнула в ответ стюардесса, ныряя внутрь лимузина. Охранник нерешительно посмотрел на девицу, потом пожал плечами и полез следом.
Автобус вздрогнул и зарычал мотором. Девица быстро вскарабкалась по крутой лестнице наверх, и Уита, проклиная жизнь и оберегая поклажу, полез за ней. Впрочем, внутри его охватила блаженная прохлада от кондиционера, и он слегка расслабился. Кстати, а где Чезария? Она вообще в каком автобусе? Вот смеху-то выйдет, если они друг друга потеряют.