- Сам видел, товарищ генерал.
- Не может быть! Сто второй оседлал эту дорогу!
- Сто второй полк отошел, товарищ генерал.
- Как отошел? Куда отошел?
- Приблизительно к линии Снегири - Рождествено.
- А совхоз? А высота двести шестнадцать?
- Оставили, товарищ генерал...
- Не верю!..
- Я сам там был, товарищ генерал.
- Что они - спятили?
У Белобородова потемнело лицо. Ему хочется накричать, стукнуть кулаком, но, сдерживая себя, он приказывает дежурному связисту:
- Сейчас же к телефону командира сто второго!
14.10. Разговор с командиром сто второго.
- Кто у телефона? Говорит семьдесят шесть... Какого черта? Что? Выслушать? (Генерал слушает, закрыв глаза и морщась.) А приказ был? Я спрашиваю: приказ об отходе был? Вы - командир, вы должны знать, что отход без приказа - преступление. Судить будем за это! Какого черта вы перепугались? Не он у вас в тылу! Вы у него в тылу! Вы его отрезали! Ох, боже мой, что же вы до сих пор воевать не научились! Покормите людей и сейчас же все снова занимайте! Что? Уже успели установить. На высоте двести шестнадцать? Минометы? Сколько? А вы чего же зевали? Указания? Задачу надо выполнить - вот и указания!
Разговор кончен. Белобородов морщится.
- Пленных потеряли, трофеи потеряли... Узнали, что из Рождествено нас вышибли, и... Вот вам война нервов. Вы у него в тылу, он у вас в тылу чьи нервы выдержат. Сидельников, как у тебя нервы?
- Выдержат, товарищ генерал.
- Уверен?
Юношеское лицо Сидельникова вспыхивает.
- Жду приказаний, товарищ генерал.
- Пока иди. Накорми людей. И пусть оружие хорошенько вычистят.
- Есть, товарищ генерал.
Сидельников уходит. У него стремительный, легкий шаг. Генерал смотрит ему вслед.
14.20. Витевский сообщает генералу сведения, поступившие от соседних дивизий.
Сосед слева ведет бой у недалекого села. Противник удерживает село.
- Эх, и они завязли, - невесело говорит Белобородов.
- Да, там тоже церковь, школа... И огонь из бойниц, устроенных в фундаментах.
Витевский продолжает сообщение.
У соседа справа успех: занято село Крюково. Генерал сразу оживляется.
- Вот это отлично. Как заняли, не знаешь?
- Обошли с двух сторон. Противник бросил все и отскочил.
- Что и требовалось доказать! Некоторые головой думают, а другие стену головой ломают. Знаешь, Витевский, кто это другие?
- Не знаю, - неуверенно отвечает Витевский.
- Мы с тобой, дружище. Девятая гвардейская. Группа генерал-майора Белобородова.
Белобородов хохочет.
Я опять изумлен. На фронте тяжело; ни в одном пункте не решена задача; день скоро кончится, мы как будто проигрываем сегодняшний бой, этот, несомненно, исторический, наступательный бой на волоколамском направлении, а Белобородов хохочет. Как можно оставаться веселым, хохотать в такой момент?
Или, может быть, я ошибаюсь? Может быть, Белобородов понимает что-то такое, чего я не вижу и не понимаю?
14.30. Отпустив Витевского, генерал устраивается полулежа на диване и закрывает глаза, подперев рукой большую стриженую голову. Мне опять не ясно, что он - дремлет или думает.
Несколько минут молчания. Потом, не открывая глаз, Белобородов приказывает дежурному телефонисту:
- Позвони во все полки. Узнай, каковы потери.
Телефонист спрашивает:
- Сколько у вас больных сегодня? Сколько уснувших?
Это наивный и прозрачный шифр. Больные - значит раненые, уснувшие убитые.
Телефонист записывает сообщаемые цифры, но на третьем звонке, вызвав кого-то из новеньких - сто первый или сто второй, внезапно раздражается.
- Тьфу ты! - кричит он. - Уснувших, понимаешь? Ну тебя, с тобой не сговоришься.
- Что там? - произносит Белобородов.
- Я, товарищ генерал, спрашиваю: сколько уснувших, а он мне: "У нас никто не спит". С ним немыслимое дело, товарищ генерал.
Белобородов устало улыбается, не открывая глаз.
Телефонист передает ему бумагу. Белобородов просматривает, потом опять закрывает глаза.