Сейчас же у меня была относительная свобода действий, а после окончания испытательного срока поводок обещали отпустить чуть дальше. Главное было не обнаружить подлог с моей стороны!
Так что в обнимку с учебниками было даже лучше. С ними я могла не думать, насколько страшно и одиноко мне в этом чужом и незнакомом месте. А страх того, что меня вот-вот выдаст что-то, на что я даже подумать не могла, не отпускал.
А еще я все еще боялась, что меня каким-то образом все же выследят люди Маркуса, или боком всплывет та погоня.
Правда опасения, что кто-нибудь банально сделает генетический тест, подобно тому, что произвели и Юрген, и доктор, который работал на Маркуса, развеялись буквально в первый рабочий день, когда меня на медосмотр отправили.
У меня сначала случилась паника, что вот и закончилось мое инкогнито, но отвертеться мне не дали неравнодушные коллеги, которые проводили до пункта назначения. Точнее кого-то из них тоже туда направили, и мы пошли как бы вместе.
Но все прошло не так страшно и достаточно быстро. Причем были и осмотры, и сканирование, и анализы, результаты которых были готовы сразу же. Местный доктор, отправил эти результаты с расшифровкой на почту, прокомментировав, что отклонений не видит, следов серьезных инфекций не обнаружено, и раз жалоб нет, то можно идти. Если жалобы появятся, то тогда будут смотреть конкретнее и внимательнее еще раз.
На мое удивление, что это все, меня спросили, а что еще надо. И уточнили, если есть желание, можно генетическое сканирование с полным разбором сделать. Стоить это будет дорого, но если реально надо, то сделают.
И я, ответив, что спасибо, не надо, с чистой совестью отправилась домой. Правда, параллельно меня не покидало то самое чувство, как близко Штирлиц был к провалу.
Как я еще раз не раз позже убеждалась, в местном обществе не было принято тратить ресурсы понапрасну. Медосмотры были инициативой корпорации, и их даже не включали в счет на оплату сотрудникам, но все, что было сверх запланированного, оплачивалось самостоятельно. Так что мысль о том, что без моего ведома такие анализы делать вряд ли будут, меня даже успокаивала.
Но вообще, никто видимо серьезно не ожидал, что базовый из заповедника сможет притвориться спецом прямо под носом у корпорации. У местных было крайне невысокое мнение об умственных способностях таких, как я.
Наверно, это должно было тоже меня успокоить, но поскольку в текущей ситуации я сама не сильно от своих умственных способностей в восторге была, не сильно это и помогало.
А еще меня забавляло то, что приносить пользу тут мне пока худо-бедно удавалось не в чем-то необычном неземном, а в бухучете и финансах, то есть именно в том, в чем я состоялась дома.
— Лия, привет! — мне помахала Натта, сотрудница из блока управления персоналом, тоже принятая на работу буквально за пару недель до меня, и да, родом из Вигграно.
Я тяжело вздохнула, но заставила себя приветливо улыбнуться и помахать ей в ответ.
Общение с «соотечественниками» было еще одним достаточно серьезным для меня испытанием здесь. Ведь это местные во мне видели растерянного чужака, что в принципе соответствовало действительности. А вот для переселенцев с Фракса я вроде как считалась своей. Впрочем, как я заметила, они чувствовали себя здесь не менее потерянно, чем я.
— Ты опять здесь одна торчишь? — улыбнулась она, подойдя ближе.
— Привет, да вот в себя прихожу, — пожала я плечами. — Решила дать возможность мозгам проветриться и встать на место, прежде чем загрузить их дополнительно.
— Все настолько страшно? — не поверили мне с улыбкой.
— Разные подходы к учету, куча новых процедур и правил, приходится вот вникать, — почти честно ответила я, умолчав правда, что дополнительно ко всему перечисленному еще была куча непривычных понятий, которые вроде и при ближнем рассмотрении весьма знакомыми оказывались, но имели нюансы, которые все мое понимание привычных вещей переворачивали вверх тормашками. Поэтому да, мозг к вечеру обычно становился раком. А к ночи так вообще выключался.
— Да уж, не без этого, — согласились со мной. — Но не торопись, все прекрасно понимают, что нужно время на адаптацию, так что едва ли стоит совсем уж себя изводить. Я вот вообще переквалификацию вынуждена проходить!
Я натянуто улыбнулась. Едва ли кто-то из них был способен сейчас понять меня по-настоящему, но я не спорила. И да я помнила, что переквалификация для спецов очень неприятное занятие. Сродни предательству любимого дела ради меркантильных интересов, даже хуже, ибо как раз это я могла понять.
Но им вдобавок вроде как приходилось ломать себя, чтобы заставить себя переключиться и по-настоящему заинтересоваться чем-то новым. Им это стоило непомерных усилий, и они редко могли справиться без помощи специалиста-поведенщика.
Соль ситуации была в том, что Натта сама была поведенщиком. Но изначально она была воспитателем детей, а ее перевели в координаторы, которые уже направляли взрослых.
И ей все равно было тяжело перестроиться, даже в таком казалось бы весьма близком деле. То, что для обычного человека представляло бы скорее возможность для развития, для нее все равно было ломкой себя.
Потому едва ли я была способна по-настоящему понять ее. Мне-то как раз всегда было интересно пробовать все новое, даже, если я не собиралась посвящать этому делу всю жизнь. Но что-то общее у нас все же было!
Натте кстати повезло, в ней увидели потенциал для работы в блоке управления персоналом, а не где-то еще. А то я помнила варианты, которые Глен озвучивал!
Вообще, рассматривая древо профессий, я удивлялась немало. Ибо оно неожиданно отличалось от того, что было логично и ожидаемо с моей точки зрения. С тем, что и рекрутер, и хирург в местных реалиях имели одну природу, относясь к медицине, я уже смирилась.
И даже то, что поведенщик мог быть не только психотерапевтом, но и рекрутером, координатором, воспитателем и далее по длинному списку, тоже уже удивления не вызвало. Кстати, именно психотерапевтов, точнее тех, кто помогал именно с расстройствами и болезнями тут звали менталистами или мозговедами, даже не знаю, как точнее название правильнее передать.
Но вот то, что и учетчики, и планировщики, которые вовсе не только управлением материальных ресурсов занимались, относились к той же фундаментальной специализации, что и программисты и даже пилоты, стало новым откровением.
Считалось, что все они относятся к одному направлению по Обработке и управлению данными, имели аналитически-математический уклон. У пилотов было логично заподозрить еще усовершенствования по физическим характеристикам, но как оказалось, по умолчанию, они были и у остальных, даже если их не тренировали и не развивали в нужном направлении.
Все остальное было вроде как дополнительными настройками, которые закладывались для каждой серийной модели индивидуально.
— Мы сегодня хотим собраться вместе пообщаться. Я подумала, что тебе тоже стоит прийти! — вырвала меня Натта из очередного витка моей хмурой задумчивости.
Про «мы» это, конечно же, имелась ввиду тусовка вновь прибывших.
Я туда пока приходить стеснялась, так что всегда отказывалась, ссылаясь на занятость. С Наттой мы и по работе общались, но вот вливаться в ту масштабную компанию мне было страшно.
Нет, в официальную версию событий, которая привела их всех сюда я вроде как вникла, но вот даже близкого понимания, что им всем там пришлось пережить, у меня не было. А выглядела вся эта ситуация действительно весьма странно и страшно.
Выясняя, а в чем причина такого яростного конфликта между корпорациями, я ожидала каких-то мировоззренческих разногласий, но обнаружила всего лишь долговой спор.