Нет, я всегда знала, что большая часть войн, в какую бы красивую идеологическую обертку их не заворачивали, все равно, по сути, оставались перераспределением территорий и ресурсов между разными владельцами силовым методом. И все равно не ожидала такой прямолинейности что ли.
Или может дело в том, что источник информации, которой я пользовалась, принадлежал третьей стороне, которая изо всех сил старалась остаться нейтральной. И если бы данные, с которыми я ознакомилась, принадлежали кому-то из сторон противостояния, вероятно, эта история выглядела бы иначе, куда более красочно и драматично. Хотя драмы тут и без того хватало!
А началось с того, что гораздо более крупная и богатая Нарвина отказалась идти навстречу очередной просьбе соседки в реструктуризации ресурсного займа, потребовав или полного его возврата в срок, или компенсацию в виде передачи ей одной из метрополий, положив глаз на близлежащий достаточно богатый Фракс вместе с системой Ота-Литте.
Требование было, мягко говоря, завышено. Но вот после отказа в реструктуризации и начисления неустоек в течение нескольких лет, а заем ни в срок, ни после так и не был возвращен, это требование уже не выглядело таким уж необоснованным.
Было множество переговоров между сторонами, но ни к чему конструктивному они не пришли. Заем Вигграно полностью вернуть не могла, неустойки платить отказывалась, а систему отдавать и подавно. И равноценную замену, которая устроила бы оппонента, предложить не смогла. Нарвина тоже весьма четко свое требование юридически обосновала, и не желала уступать.
Так что, когда переговоры в итоге зашли в тупик, Нарвина просто привела войска и решила взять полагающееся ей по праву силой. Так и началась горячая часть противостояния.
В результате, тот самый Фракс, который и стал в итоге предметом спора, теперь без существенной очистки и восстановления для проживания стал не пригоден, большинство активов в самой системе, которые изначально привлекали Нарвину, были уничтожены. А девяносто пять процентов из почти трех триллионного населения этой метрополии горячую часть спора тоже не пережили.
Выжить удалось только тем, кто находился в самый горячий момент в специально оборудованных укрытиях. От тех, кому не повезло, не осталось вообще ничего.
В подробностях произошедшей катастрофы я пока не разобралась, и лезть в них было страшно. Знала только, что изначально Вигграно обвинила в неоправданной жестокости Нарвину. А потом стала появляться информация, что ее устроил менеджмент самой Вигграно, решив максимально уничтожить то, что не получилось эвакуировать, причем вместе с оставшимся на планете собственным персоналом, ну, и захватчиками заодно.
И судя по тому, что информация эта стала появляться в источниках, контролируемых Ашуас, то именно такую версию корпорация и приняла официально.
Ашуас, кстати, как я поняла, была не в восторге от обеих сторон конфликта, но ссориться ни с кем, как и выставлять себя ненадежным партнером тоже не хотела. Позицию о нейтралитете приняли только после окончания гуманитарной миссии. То сеть тогда, когда пришло понимание дальнейшего взаимодействия между всеми потенциальными участниками конфликта.
После этого Нарвина свернула все внешние гуманитарные миссии, решив, что с оставшимися беженцами разберётся сама.
Спрашивать у Натты, что там случилось на самом деле, мне было неудобно, ведь предполагалось, что я в курсе. Нужно было это как-то это выяснить, конечно, чтобы не проколоться, а я и так не знала, за что хвататься.
— Я пока не готова! — снова весьма честно ответила я.
Ведь даже если вынужден что-то скрывать, напрямую врать вовсе не обязательно.
— Может на следующей неделе, когда обживусь тут хоть чуть-чуть, — потупившись, пообещала я, хотя вовсе не была уверена, что решусь на это и потом.
— Поверь, одной сложнее. Кто еще способен понять, как не мы? — мягко продолжила она.
— Говоришь как настоящий координатор! — улыбнулась я, решив увести этот разговор в шутку.
— Стараюсь! — в тон мне ответила она. — Я очень рада, что мне дали шанс, хоть это все и непривычно.
— Как Анук? — поинтересовалась я о ее «сыне», который еще не дорос до двенадцатилетнего возраста, чтобы отселяться отдельно от «родителей» по правилам Вигграно, но вот по местным правилам был вынужден переселиться в общежитие значительно раньше.
Остаться с условными родителями разрешили только тем, кто был младше шести. Ануку шесть исполнилось буквально недавно, за месяц до катастрофы.
— Ему сложно, — вздохнула Натта, потупившись, — хотя его новые воспитатели и говорят, что все не плохо, процесс адаптации идет, но мне самой тяжело это принять!
А я даже пожалела, что спросила.
— Главное, что он рядом, у вас же есть возможность видеться! — поспешила я ее хоть как-то утешить.
— Мы видимся каждый день и общаемся, — улыбнулась она. — Главное, что мы живы!
Я снова почувствовала себя неловко. Ее старший ребенок перешел в группу двенадцатилеток буквально несколько месяцев назад, и вроде как, она знала точно, что их группу тоже спасли. Но он был далеко, и других подробностей у нее не было вообще. Так что разговор на эту тему для Натты действительно был сложным.
А мне еще предлагают пойти и с остальными пообщаться. Да я там буду как слон в посудной лавке со своей неловкостью!
— А твои? Так и не добрался никто? — поинтересовалась она, на что я просто потупилась и повертела головой.
Я ей про себя толком ничего не рассказывала, но есть люди, которые умеют додумывать все за тебя.
— Неужели никто из знакомых не выжил? — вновь спросила она.
Она вот, судя по рассказу, прилетела сюда с сыном и группой как раз коллег-соседей, но их всех распределили по разным местам. Рядом остался только муж. И то, вот добрался чуть позже, почти одновременно со мной. Они только-только воссоединились.
А вот в моем случае полное отсутствие знакомых было самой слабой частью моей легенды.
Я опустила голову, не зная, что отвечать. Врать о таких вещах казалось кощунственным.
— Я не хочу это обсуждать! — наконец, выдала я максимально нейтральную фразу, и, кстати, весьма правдивую.
Натта села рядом и сочувственно обняла, видимо снова расценив мой ответ по-своему. Отчего мне стало еще более не по себе, но тут я уже ничего не могла поделать.
— Тебя никто не заставляет ни о чем рассказывать. У всех нас полно того, о чем не хотелось бы говорить и вообще предпочли бы забыть, — наконец вздохнула она, — но я правда считаю, что тебе стоит прийти на встречу. Даже если не хочешь ничего рассказывать, иногда даже послушать других бывает полезно.
Я тяжело вздохнула и не ответила. А Натта отстранилась и посмотрела на браслет, похоже, у нее был входящий вызов.
Она коротко переговорила с абонентом, судя по обращению, с мужем, затем повернулась ко мне.
— Лиам звонил, мне пора бежать. Ты подумай хорошенько, не понравится, всегда сможешь уйти! — затем она вновь обратила внимание на браслет, и, проведя манипуляции пальцами поверх своего экрана, продолжила, — я тебе скинула, время и место. Приходи! Никто из наших не кусается! — с улыбкой закончила она, затем поднялась, торопливо направилась прочь.
Оставшись одна, я посмотрела на входящее сообщение, там была отмечена обещанная точка в кафе и приглашение со временем. Встреча должна была состояться где-то через час.
Я вновь уставилась на завораживающий пейзаж перед собой. Красиво! Хотелось взять краски и нарисовать это великолепие.
Кстати, ручная творческая работа здесь стоила дорого! Я вот только не знала, можно ли тут холст и краски достать. А учитывая стесненное личное пространство, видимо, все же придется довольствоваться электронной живописью.
Но вот так вечно сидеть отдельно ото всех я тоже не смогу. В этом Натта была права, нужно было пересилить себя и начать вливаться в коллектив, раз уж я тут на какое-то время здесь застряла. И что плохого в том, что я начну это делать с группы таких же растерянных изгоев, как и я сама.
Если подумать, между нами все же было немало общего. И у них, и у меня почву из-под ног выдернули, заставив привыкать и адаптироваться к незнакомой среде.
Главное, почаще рот на замке держать. Как я уже выяснила, это наиболее выигрышная тактика в ситуации, когда не уверен в ответе.
Я снова тяжело вздохнула, вспомнив о планах на вечер. Завтра предстоял выходной и моя первая встреча с преподавателем.
Выходные тут были скользящими в зависимости от графика, а не у всех разом, как у нас. Так что я без проблем смогла назначить встречу с репетитором в удобный для меня день. Но она была платной, точнее частью курса, стоимость которого уже тоже включили дополнительно мне в долг, так что от этого урока стоило взять максимум.
Но если подумать, вопросов и материала для отработки с преподавателем у меня на завтра набралось уже достаточно. Так что ничего плохого не произойдет, если на один вечер я отвлекусь, и действительно пообщаюсь с друзьями Натты. Буду молчать и слушать, как она мне и рекомендовала. Иначе с ума сойду от перегруза и одиночества!
В конце концов, хочу я того или нет, но в местное общество встраиваться придется. И лучше делать это по-своему, а не когда жареный петух клюнет.
Кто знает, сколько времени мне здесь придется пробыть. Ведь, чем больше я думала на эту тему, тем отчетливее понимала, что, скорее всего, двумя месяцами дело не ограничится.
Честно говоря, порой я задавалась вопросом, есть ли у меня шанс вообще отсюда выбраться, а тем более вернуться домой? Ведь я даже не знала, где моя родная планета находится и как до нее добраться!