Образов из памяти погибших было поглощено столько, что я надеялся на полную информацию о Доме Кали. Но уже после первого ознакомления испытал разочарование. Возможно эти Одарённые и не были в курсе наличие компонентов «искры» Нньома в наших каркасах, но вот ментальную защиту им ставили, отталкиваясь от того, что противник может подобным располагать.
Потому, пусть в моей голове и крутился настоящий вихрь из обрывков памяти всех пятерых, но в основном там были моменты связанные с их личной жизнью. Общение, секс, отдых и масса иных ситуаций, которые им довелось пережить, но практически ничего о Доме Кали и его делах.
Если быть более точным, данные были, но собирать их приходилось буквально по крупицам. Выдёргивать из разных кусочков воспоминаний, складывать воедино и пытаться составить цельную картину.
С последней не ладилось. Слишком уж мало было информации, чтобы сложить из неё цельное представление.
А из того, что всё-таки оказалось связано с Домом Кали, получилось выудить не так много ценного. По сути, вовсе почти ничего. Я сомневался, что мне понадобится их табель о рангах или правила обращения к старшим и младшим членам Дома. Тот же факт, что новичков они в основном вербуют среди смертных, был понятен и так. Правда, богов тоже порой привлекали. Быстро прошивая их разумы таким количеством ментальных печатей, которое полностью исключало возможность формирования оппозиции.
Единственное, что меня на самом деле заинтересовало среди громадной массы образов, которую пришлось обработать — сцена стычки во время отдыха. Хотя, скорее это выглядело атакой на членов Дома Кали. Атакой, которую те не ожидали и далеко не сразу отреагировали.
Воспоминание принадлежало одному из той троицы, с которой разобрался Олег. Начиналось всё мирно — с картины песчаного пляжа, на котором расположились сотни людей. Море, тёплый воздух, синее небо, практически раздетые девы в крохотных купальниках. Насколько я понимал, около сотни отдыхающих относились к Одарённым из Дома, а остальные представляли собой обслуживающий персонал и секс-спутников.
Всё сменилось в один момент — добрая треть отдыхающих неожиданно принялись кашлять, выплёвывая на песок кровь. Некоторые попросту теряли сознание. А половина персонала превратилась в жаждущих крови берсерков.
Что интересно, силы нападающие не использовали. Да и тот Одарённый, чью память я просматривал, не чувствовал в них никакой мощи. Зато огнестрельное и холодное оружие показывало невозможную эффективность. Я хорошо видел, как пуля прошила кольчугу, которая могла запросто выдержать удар Оболенского. Всего один, да. Тем не менее, такой барьер должен был легко остановить обычный свинец. Что там — по идее его обладатель мог бы и под артиллерийским огнём спокойно прогуливаться. Но нет — хватило кусочка металла, чтобы адепт Дома ничком завалился на песок, корчась от боли.
Ещё больше я удивился, когда он же Дома попал в поле зрения повторно. Этот момент я пересматривал не меньше десятка раз и был почти уверен, что новых ран у него не появилось. Тем не менее Одарённый был мёртв. Что наталкивало на очевидный вывод — его прикончила та самая пуля. Скорее всего оказалась отравленной, на манер африканских стрел. Что сильно напоминало убийство Сета, Египтянина тоже прикончили при помощи заразы. Умирал он гораздо дольше, но и по силе наверняка превосходил погибшего. К тому же располагал настоящей божественной оболочкой, которая сама по себе, должна быть нечувствительна к ядам.
Ещё я получил понимание того, каким образом Дом Кали обеспечивает своих адептов силой. Техника напоминала создание искусственных «искр», только каждому смертному доставалась не одна такая, а целое созвездие. Которое было способно поглощать мощь уничтоженных врагов и подпитываться от артефактов. Но основной способ получения энергии был классическим. Правда, эти сыны сатиров не утруждали себя работой по убеждению людей. Вместо этого просто ставили на них оттиски, которые постоянно питали их «искры».
Насколько я смог разобраться, такой подход обеспечивал намного меньший объём мощи. Но при этом она гарантированно поступала к адресату. Никаких проблем с тем, что смертный вдруг решил, что ты недостоин его внимания или разуверился в твоих возможностях. Независимо от того, какие мысли крутятся в его голове, ты получишь свою порцию энергии. Удобно, если мыслить парадигмой непрерывного расширения.
Естественно я пытался отыскать и техники, которые использовали новые противники, но эта часть памяти как будто стёрлась. Собственно, распознать наличие множественных «искр» вышло лишь по той причине, что для их скрытия, потребовалось бы вырезать абсолютно все воспоминания. А у ментальных печатей, которые накладывались на сознания жрецов, судя по всему, были какие-то ограничения.
Вынырнув из глубин собственного сознания, я пошевелил пальцами и подняв веки, поморщился от света, который сейчас казался слишком ярким. Бросил взгляд на часы. Пятьдесят минут. Надо же — по ощущениям, я рылся в лоскутном одеяле чужих воспоминаний, никак не меньше дня. Впрочем, с изучением не своей памяти всегда так. Минерва называла это субъективной оценкой разума и внутренним ускорением, если не ошибаюсь.
Потянулся силой к спутникам и соратникам, оценивая обстановку. Сандал кружил в небе, наблюдая за Стамбулом сверху, а вот Мьёльнир внезапно обнаружился на углу гостиницы — суровым тоном распекал какого-то смертного, который с побледневшим лицом наблюдал за каменным ежом.
Почувствовав моё внимание, сразу же отослал его обратно, но было уже поздно — когда тот появился в холле, я сразу же озвучил вопрос.
— Кто это был? Пытаешься отыскать себе третьего помощника?
Спутник на момент замер, а потом скорчив забавную гримасу, покачал головой.
— Мне бы тех двух сначала обучить. Протестирую на них образовательную программу — если выживут, можно будет подбирать новых.
Надо же — он ещё и в преподаватели подался. Так глядишь скоро станет размышлять об «искре» и вступлении в пантеон.
— А это кто был, тогда?
Ёж устремил взгляд вниз, уткнувшись им в пол и заложив лапы за спину, плавно скользнул в сторону.
— Да так… Один работник.
Сделал ещё одно движение, став на полметра ближе к двери, которая вела на кухню, где находился Оболенский, а я с лёгким удивлением уточнил.
— Работник?
Спутник недолго подумал, стоя на одном месте и покачиваясь из стороны в сторону. Наконец определился.
— Стамбульский шеф нашей кондитерской империи. У них пока всего один новый рецепт. Отстают от всех остальных. Вот я его немного и замотивировал.
Я осторожно кашлянул и с долей скепсиса поинтересовался.
— Думаешь обещание наказать его импотенцией, это мотивация.
На этот раз он попробовал изобразить на своей морде удивление и дёрнул плечами.
— Люди уделяют постельным утехам незаслуженно много времени. Самая мощная мотивация, которую я смог придумать.
С одной стороны, хорошо, что я не услышал никаких угроз связанных с лишением жизни. Ну а с другой — методы ведения дел у моих спутников, так себе.
В холл влетела Найхва. Остановившись около дивана, покосилась на ежа. А потом и вовсе указала на него пальцем.
— Он требовал с меня торт. А когда я сказала, что сейчас не до того, начал говорить что-то странное.
На момент замолчав, чуть смущённо добавила.
— Вот скажи, что такое проценты?
Удивление, которое моментально вспыхнуло внутри, видимо отразилось в глазах, потому что богиня сразу нахмурилась и отвернулась в сторону.
— Ну и ладно. Проценты и проценты. Ещё у кого-нибудь спрошу. Не обязательно сразу на меня так смотреть.
Мьёльнир ловко воспользовался моментом, чтобы исчезнуть — в призрачном облике рванул к стене и пройдя через неё, оказался на улице. Я же тихо вздохнул, пытаясь понять, к чему вообще этот вопрос.
— А причём тут проценты?
Богиня бросила недовольный взгляд на место, где только стоял ёж.
— Когда я отказалась, твой спутник заявил, что теперь будет действовать просрочка. По двадцать процентов торта за один пропущенный день. Это много или мало? И почему он вообще решил, что может так делать?
Живой камень взмыл вверх и моментально оказался за пару кварталов отсюда. Что-то подсказывало — он отлично расслышал вопрос и теперь спешил уйти от ответственности. Чем дальше окажется, тем сложнее будет подтянуть его ближе используя силу. Мне же оставалось только усмехнуться и покачать головой.
— Двадцать процентов, это пятая часть торта. А Мьёльниру скажи, что за каждый такой фокус, торт который ты ему испечёшь, будет сокращаться на десять процентов.
Дева с задумчивым видом моргнула.
— На десятую часть то есть. Надо запомнить. Знать бы ещё, с чего он взял, что я умею печь торты…
Не успела она договорить, как в голове послышался тонкий голос спутника.
— Так нечесс-с-стно! Я первый назначил условия!
Чудом удержавшись от того, чтобы снова улыбнуться, я бросил взгляд в сторону кухни, где находился Оболенский. Посмотрел изнутри на фасад, перед которым сейчас расхаживал Прохор. Безусловно, история с попыткой повесить обязательства на океанскую богиню могла быть интересной. Да и ход развития математической науки её родного мира, меня теперь здорово заинтересовал. Как они строили корабли, не зная, что такое проценты? Пользовались иной и не менее удобной системой мер?
Но прямо сейчас куда более важными казались иные вещи.
— Что-то произошло, пока я спал?
Дева на момент замялась, то ли сбитая с толку неожиданным переключением темы, то ли размышляя над ответом. Поправила прядь золотистых волос, которая сползла на глаза.
— Вроде бы ничего важного. Султан вернулся в город и сейчас осматривает руины дворца. А так всё без изменений.
В дверном проёме, который вёл на улицу, показалась фигура Прохора. Шагнув внутрь, бывший адъютант отчего-то болезненно поморщился. Потом со странным выражением лица посмотрел на меня,
— Души не могут найти пристанища. И это…. Очень неприятное это ощущение, скажу я вам.
А ведь действительно. Хранилища Дома Нахелар сожжены. Старые царства мёртвых уничтожены века назад. Под Парижем есть зачаток нового, но его ещё предстоит доработать. Тогда как нынешний бог посмертия там даже не побывал. К тому же, чтобы в него угодить, нужно ещё и верить в самого Прохора. Собственно, пока он чувствует только боль и терзания душ своих последователей. Свались на его плечи ощущения абсолютно всех умерших за последнее время, сейчас бы катался по полу, пытаясь унять боль.
— Значит отправляемся в Париж.
Найхва чуть приподняла брови.
— Прямо сейчас? Султан вроде хотел к нам заглянуть, как только оценит ущерб для родового алтаря. Да и отдохнуть тебе было бы неплохо.
Я криво усмехнулся.
— Ты знаешь, сколько человек умирает за один час? А за сутки? Если оставить дело так, как оно есть, получим десятки тысяч сходящих с ума призраков, которые станут быстро набирать силу.
Не говоря уже о том, что потом придётся охотиться за ними по всему миру. Имея под рукой всего одного бога посмертия, который пока находится в самом начале своего развития. Что означало — быстро не справится. А если учесть неспокойную ситуацию, которая сейчас царила на планете, число мёртвых вполне может расти быстрее, чем Прохор станет его сокращать. Да и маскироваться они со временем научится. Где-то к тому моменту, когда на базе человеческой души возникнет злобный дух, способный убивать своих недавних сородичей.
Из кухни вынырнул Оболенский. В левой руке кавалергард держал своего рода бутерброд, из стейка, уложенного поверх широкого ломтя хлеба. А в правой сжимал полный бокал вина.
— Я не ослышался? Мы летим в Париж? К прекрасным дамам, отменному вину и хорошему настроению?
Поймав мой взгляд, хмыкнул и двинул рукой, собираясь подкрутить усы. Но вовремя вспомнил, что держит в ней бокал. С ноткой возмущения пробасил.
— Мы же победили, так? Почему бы теперь не помечтать об отдыхе?
Я чуть склонил голову вбок.
— Потому что в мире стремительно растёт число мечущихся душ, которые не понимают, что происходит и буквально сходят с ума. С этим желательно разобраться до того, как здесь появится новый отряд этого Дома Кали.
Князь, который уже собирался впиться зубами в своё «блюдо», отодвинул руку в сторону и удивлённо посмотрел на меня.
— Думаешь они пошлют следующих настолько скоро?
В голосе патриция отражалось вполне искреннее недоумение. Я же изобразил на своём лице лёгкую иронию.
— Разве ты бы не наблюдал за разведывательной группой? И не держал бы под рукой готовый к бою резерв?
Секунду подумав, тот удручённо вздохнул.
— Пожалуй держал. Только разве ж это разведка была? Пришли, в дворце попировали и проиграли в первой же схватке.
В чём-то он был прав. Но похоже не совсем верно оценивал ситуацию.
— За это время, призрачные конструкты могли облететь весь мир. К тому же, уверен у них полно тут своих глаз и ушей. Всё, чего там ждут — команды сверху.
На самом деле, прямо сейчас Дом Кали скорее всего менял формат своих отрядов, значительно их усиливая. Не думаю, что они стали бы вот просто разбрасываться жизнями своих воинов. А значит рассчитывали, что та пятёрка окажется для нас почти непреодолимым препятствием. Причём, с какой-то стороны оказались полностью правы — не окажись тут Олега, который стал в каком-то смысле уникальным божеством, справиться было бы куда тяжелее. Пока двое или трое держали бы наш натиск, остальные могли спокойно наносить удары при помощи сложных техник. Что предполагало только один выход — сжигать «искру», либо переходить к комплексам, использование которых несло масштабные разрушения. Боюсь, тогда пострадал бы не только дворец султана. Скорее всего половина Малой Азии ушла бы под воду. А вместе с ней и Балканы. Как минимум, полсотни миллионов ни в чём не виноватых смертных.
Члены Дома Кали наверняка фиксировали происходящее с ними и передавали информацию кому-то за пределами этого мира. Даже если каким-то чудом, это предположение окажется ошибочным, гибель разведывательно-дипломатической группы, сама по себе, вынудит их пересмотреть состав боевых отрядов. Это была ещё одна причина, по которой требовалось посетить Париж.
Почему? Да по той простой причине, что это моментально усилит Прохора. Да, при этом начнёт меняться его «искра», а с ней характер, но и боевые возможности юного бога резко вырастут. Члены пантеонов, что управляли царствами мёртвых, не так часто выходили на поле битвы — сфера деятельности накладывала свой отпечаток и дела живых их интересовали не настолько сильно, как посмертная жизнь подопечных. Но если появлялась глобальная угроза, то каждый вставал в строй. Порой демонстрируя весьма необычные вещи.
Потому, несмотря на колебания всех остальных, я настоял на немедленной отправке в Париж. Более того — дал Кристине команду подготовить пресс-релиз, который бы кратко описывал ситуацию с посмертием. И прямо указывал на Прохора, как единственного, кто может обеспечить людей жизнью после смерти. Обычно для оценки умерших и их помещения в те или иные условия, использовался какой-то свод правил. Но пока я решил обойтись без этого. Хватит и соблазна в виде вечной жизни — это уже более чем достаточный стимул поверить в нового бога. Особенно, когда по миру покатится волна слухов о призраках, которые пытаются наладить контакт с живыми. Если верить моему опыту, девять из десяти погибших обязательно попробуют это провернуть. А у какой-то их части, наверняка получится.
На этот раз я открыл порталы при помощи собственного резерва. Трофейная мощь пяти погибших Одарённых, которые по силе были близки ко мне, вернула «искру» практически на тот же уровень силы, который был у неё в старом мире. Имелась только одна крохотная проблема — теперь он не казался мне настолько запредельным, как раньше.
Сначала отправил кавалергардов и морских охотников обратно в Москву. А потом создал ещё один переход, ведущий к Версалю.
Первым внутрь залетел Сандал. Следом вошёл я, моментально оказавшись около дворца, который некогда принадлежал де Блуа. Когда появились остальные, выплеснул немного силы, чтобы создать конструкта. И удивлённо дёрнулся, услышав звук хлопка.
В голове яростно рыкнул Сандал. А сзади послышалось удивлённое восклицание Найхвы. Ещё не понимая в чём дело, я оглянулся. И увидел, как золотоволосая дева плавно оседает на землю, а на её белой рубашке расплывается алое пятно.