Темно на улице и очень поздно,
Опять одна я в тишине с собой,
И лишь бумага мне сейчас поможет,
Излить страдания и боль.
Расскажу ей, что очень трудно,
Что тяжело мне в данный час.
Данильчук А. Г
После вселения тьмы в кота, стало жутко. Его глаза налились красным, а ко мне наконец пришло осознание серьезности момента. Так хотелось, чтобы Стик был здесь и поддержал, сказал, что все будет хорошо. Боже, какая же я дура! Нужно прекратить думать о нем, а сосредоточиться на словах кота-богини.
Первым делом мы нашли удобную полянку, затем мне пришлось полностью очистить ее от жухлой листвы и редких пучков такой же травы. Следующий этап — пентаграмма. Найдя палочку, стала выводить круг, который богиня раз за разом заставляла переделывать ибо круг был недостаточно круглый. Озверев хотела бросить в кота палкой и сказать, чтобы сам рисовал/ла но одного взгляда красных глаз, хватило чтобы умерить пыл.
— Сойдет, — буркнула богиня, а я вздохнула с облегчением, честно уже сбилась со счета кругов, забракованных ею.
Теперь мне предстояло перерисовать символы с бумажки, которую кот извлек из котомки. М-да, с рунами у меня как-то не очень сложилось, да и осветление в лесу оставляло желать лучшего. По ощущениям, день близился к ночи, и в лесу становилось еще темнее.
— Может зажжём какой-то факел? — Предложила, оглядываясь через плечо.
— Ага, — буркнула тьма, и из лап кота вверх поднялся светящийся, белый шар. Ну или так.
Встав на колени, сосредоточенно выводила каракули с листа, стараясь не ошибиться, но когда же было все так просто? Чертыхнувшись и стерев неудавшуюся руну, вновь взялась за работу. Часа два, если не больше, усердно рисовала все, что положено, спина затекла и гудела, ноги тряслись, по лбу катился пот. Еще минут тридцать и довольно откатившись, дала богине осмотреть мою работу.
— Хватит валяться, — рявкнула дама, ей уже было невтерпеж, и знаете такой она меня пугала. Сразу возникал вопрос, а правильно ли поступаю, помогая ей? Многие же и не помнят время ее правления, да и в заточении дама могла поехать головой. Что если она принесет хаос и раздор, вместо обещанного мира?
Стоило подумать об этом раньше. Мысленно пнув себя, встала на ноги и обреченно уставилась на кошака. И что дальше?
— Разводи огонь, и начинай варить зелье, — приказала тьма, — на той стороне листочка, ингредиенты и последовательность варки.
Уныло кивнув, поплелась за котомкой, что так и лежала у лап кота. Теперь ясно, почему богиня решила вселиться в него, а не в меня. Ей бы пришлось все делать самой, а тут сиди да приказывай. Шикарно, блин.
Достав небольшой котелок, связки трав, несколько баночек не понятно с чем, деревянную ложку с длинной ручной, выложила все это на землю, около рисунка и поплелась за хворостом в неприветный лес. Радовало одно, мой чудо пёсель бродил неподалеку, тьма пыталась отогнать его, даже хотела упокоить но я воспротивилась. Прикипела душок к этой облезлой дряни, и после всего не хотелось умертвлять ее.
Хворост насобирала быстро, еще быстрее вернулась к коту, лучше знаемое зло, чем непонятные шорохи за спиной, которые раздавались с периодичностью в пару секунд. Развести огонь удалось с первого раза, местное огниво не давало осечек и если у тебя руки растут с того места, ты будешь в тепле и при свете, а если еще и охотник удачливый, то и с ужином. Слава богу, нам не нужно здесь ночевать и ловить бедного кролика на ужин. Да, когда волнуюсь, всегда несу какой-то бред, а под взглядом краснющих глаз, потряхивало.
Поставив треногу, повесив котел взялась за зелье. Немного странно, мне казалось богиня все сразу расскажет, как проходит ритуал, что для этого нужно делать и так далее, а уж потом станет командовать. Но увы.
Зелье закипело через пол часа и бросив последнюю щепотку шалфея, закатала рукав и с омерзением разрезала ладонь, нужно было десять капель моей крови. Что примечательно — любое более мение серьезное зелье, требовало крови. Так же и обескровливания умереть можно. Покипев еще пять минут, жижа в котелке приобрела насыщенный фиолетовый цвет. Неожиданно, думала получится какая-то черная бурда.
— Готово, — радостно протянула богиня, подходя к огню и принюхиваясь. — Идеально.
При ее приближении по спине побежали мурашки, тяжело сглотнув взяла себя в руки. Сегодня все закончится и сидя дома, в компании бутылки вина буду вспоминать все как страшный сон.
— Набери в чашу зелье, — зыркнула на меня мадам кошка, — становись в круг. Расслабься, позволь тьме затопить тебя и повторяй за мной.
Взяв чашу, сколько же там еще добра в котомке-то? Зачерпнула зелье, и на негнущихся ногах прошла в указанное место. Встав по центру пентаграммы, попробовала расслабиться, и скажу я вам, это не реально. Встряхнувшись, ибо недовольные покашливания богини, лишь подливали огонь, попробовала вспомнить все хорошее. Вспомнился день, моего первого побега, сейчас уже можно вспомнить его с улыбкой, смешно, что тогда принимала всех за нариков или же умственно больных. Хотя какой здравый человек поверил в магию, не увидев? Вспомнился Стик, спокойно сидящий в библиотеке и читающий книгу, наши совместные занятия, то как он пытался быть милым, и как забавно было наблюдать за ним, когда он решал, что ведет себя глупо и вновь становился замкнутым букой. Конечно же вспомнилась наша ночь, которая помогла разобраться в моих чувствах, да я любила некроманта, но и семью люблю. Поэтому вернусь домой. А у него есть порталы и если он захочет, мы можем встречаться в моем мире. Черт, отличная идея, при прощании предложу ему такой исход.
— Молодец, — сухо похвалили меня. Открыв глаза немного опешила. Вокруг рассеялась, исходящая из меня чернота. Вот это да. Но кажется мне без богини не обошлось, ибо раньше сколько я не старалась, этот дар не проявлялся, лишь некромантия. — Теперь повторяй.
Раскачиваясь в разные стороны, богиня монотонно заговорила слова заклинания на неизвестном мне языке. Стараясь вслушиваться и произносить все правильно, чертыхнулась. Можно же было написать все на листочке, а я бы потом просто прочитала. Но кто же здесь ищет легких путей?
Нас окружила тьма, скапливаясь вокруг меня, но не переступая границ очерченного круга, она густела и как бы окутывала коконом. Темно стало так, что вытяни руку и не увидишь ее. Пентаграмма вспыхнула, обдавая всех ярким оранжевым светом.
— Выпей зелье! — Гаркнула богиня, а я опешила. Мы не договаривались, что я буду пить всякую дрань. А если это яд?
— Зачем?
— Выпей, я сказала!
— А если это меня убьет? — Все еще сомневалась.
— Не убьет, — прошипела дамочка. Нервная какая.
Посмотрев на чашу, с сомнением поднесла ко рту, не забыв понюхать варево, прикрыла глаза и влила фиолетовую жидкость в себя. Знаете, на вкус не так уж плохо, думала будет хуже.
Голова закружилась, ноги задрожали, а над поляной разнесся истерический смех.
— Получилось! — Радовалась богиня, а мне было как-то совсем не радостно. Опустившись на колени, коснулась руками земли. Состояние было как при сильном опьянении, шатало, кружилась голова и мутило. Опершись всеми конечностями о землю, так сказать заземлилась, тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение.
— Что со мной? — Прохрипела, язык как и все тело, отказывался слушать.
— Откат, — послышался спокойный голос кота. О, кто к нам вернулся. — Это нормальное явление, после проведения столь мощного ритуала.
А вот никто не говорил мне об откатах! Козлы. Желудок сжался, ему хотелось избавиться от содержимого и перестав противиться, согнулась пополам, орошая с трудом нарисованную пентаграмму. Рвало меня долго, уж извините, нечем было, но спазмы все сжимали, казалось им не будет конца.
— Все будет хорошо, — прошептал Мряк, проводя пушистой лапой по лбу, покрывшемуся испариной. — Завтра будешь как новенькая.
— Мряк, — послышался голос богини, и уже не в моей голове. — Отправь ее к мальчишке, он позаботиться о ней.
— Ты обещала отправить меня домой, — напомнила, голосом неделю бухающего деда.
— Сейчас ты не выдержишь переход, — пояснили, — но я всегда держу свое слово. Так что, как только будешь готова вернуться домой, позови меня.
— Хорошо.
Все дальше происходившее слилось в моей голове, помню напуганное выражение некроманта, когда я выпала в гостиной из портала, его нахмуренные брови, после объяснений Мряка и холодный компресс на горящем лбу.
Не знаю сколько я провалялась в бреду, но открыв глаза, осознала себя лежащей на своей кровати, за окном во всю светило солнце, а у меня разрывалась голова. Как будто неделю бухала и только пришла в себя.
Поднявшись и кое как добравшись до ванной комнаты, встала под душ, как и была в ночной сорочке. Сил поднять руки, чтобы снять ее у меня не было. Вот это откат, знала бы о последствиях, сто раз подумала бы.
Душ не принес долгожданного облегчение, голова стала раскалываться еще больше. Сжав зубы, открыла холодную воду, но только замерзла. Бросив попытки облегчить страдания, выползла из душевой, не забыв при этом облить водой все. Вздохнув и посмотрев на безобразие, учинённое мною же, качнула головой и пошла в комнату. Дойти было не судьба.
У двери, опершись о косяк, стоял Стик. Руки сложены на мощной груди, красивое лицо нахмурено. Черный взгляд порицал, но сейчас так все равно. Хотелось лишь одного, чтобы головная боль прошла, она же как в насмешку, только усиливалась.
— И чем ты думала? — Нарушил тишину некромант.
— Как и все, головой, — буркнула. Стоять было тяжело, поэтому где стояла там и села. Пусть Стикуру будет стыдно, бедная страдающая женщина, сидит у его ног в мокрой одежде. Но когда это у некроманта был стыд?
Все так же хмуро глядя на меня, мужчина качнул головой, но остался стоять на месте.
— И когда ты возвращаешься? — Делано равнодушно поинтересовался. Но и он и я знали, что это напускное.
— Нам не обязательно расставаться, — выдавила из себя улыбку. — Ты же можешь навещать меня в любое время.
— Могу, — кивнул некромант, но на его лице не появилось воодушевление. — А нужно?
Видимо ждет признания, вот зуб даю. Что же, теперь я не завишу здесь ни от кого, а значит могу быть честной, хотя бы с тем, кого люблю.
— Нужно.
— Кому? — Давил Стик. Вот же лось упертый. Нельзя, что ли задать прямой вопрос и получить такой же прямой ответ?
— Мне, — мне начинало нравиться, перекидываться словом.
Закатив глаза, мужчина видимо, досчитал в голове до десяти. Затем вновь уперся в меня черным взглядом. Решив не мучить его больше, улыбнулась.
— Я люблю тебя.
— Тогда мы обязательно, что-то придумаем, — улыбнулся в ответ некромант.
И это все? А где же ответное признание? Где же — любимая не сиди на полу, иди на ручки, я отнесу тебя в кроватку? Где вот эта вся милота, что следует в книгах, после признания в любви? Бракованный мужик мне достался.
Видя, что вставать не спешу, некромант все же додумался подойти ближе и помочь подняться, толк будет, уже хорошо. Проведя до моей комнаты, помог переодеться, я конечно же отнекивалась, но он был настойчив, поэтому потрепыхавшись еще немного, сдалась. И вот спустя пятнадцать минут, сижу на диване в гостиной, укутанная в теплый плед, с чашкой ароматного чая, в котором пара капель восстанавливающего зелья.
— Ты так и не смыла зелень с волос, — улыбнулся рядом сидящий Стикур. Играясь с моими волосами, он как бы невзначай, поглаживал шею, иногда касался ключицы.
— Да все как-то и не до нее было, — пожала плечами, головная боль никуда не отступила, виски ломило. Посему отвечала сухо и не реагировала на явные заигрывания брюнета. Не до секса сейчас.
Надежда на восстанавливающее зелье, таяла с каждым глотком чая. Чашка пустела, а голова все так же пульсировала. Кажется пора обратиться за помощью к специалистам.
— Стик, — позвала некроманта, который покрывал мою шею поцелуями, параллельно стаскивая плед. В других обстоятельствах согласилась бы с ним, мужик лучше пледа, но не сейчас. — Мне нужен целитель.
— Что случилось? — Спросил моментально став серьезным Стикур.
— Голова, раскалывается, я больше не могу терпеть.
— Почему раньше не сказала? — Вскочив с дивана, мужчина подхватил меня на руки и открыв портал, направился в лазарет. Второй раз в обители целителей и опять же на руках у некроманта.
— Простите магистр, мы не знаем, в чем причина, — пожал плечами дедушка, главный кстати говоря, здесь. Осматривал он меня, добрых тридцать минут, затем позвал коллег и уже в шесть рук, пуляли белым светом, который не приносил облегчения.
Зло зыркнув, на побелевшего мужика, Стик открыл портал и позвал Мряка, который явился минут через десять.
— Слушаю, — вальяжно пройдясь по палате, куда нас поместили, запрыгнул на стул и не мигая уставился на брюнета.
— У нее не проходящая головная боль, которая усиливается с каждой минутой, — пристально глядя в карие глаза, произнес Стик.
Мряк молча перевел свой взгляд на меня. Клянусь, он даже нахмурился. Соскочив со стула, подошел к кровати, на которой сидела. Запрыгнув и усевшись на коленях, пристально всмотрелся в лицо. Честно, от такого взгляда стало не по себе, хотелось спрятаться и не высовываться недели две. Кошачья лапа потянулась к щеке, а я лишь огромным усилием воли, сдержалась, чтобы не отшатнуться. Пугает он меня таким, да и после вселения в него тьмы, не знаю как к нему относиться. Ведь по факту, я же им была и не нужна. Тьма ведь, в любой момент могла вселиться, найти девушку и провести ритуал. Мутная какая-то история, но разбираться нет никакого желания.
— Говорил ей, что это слишком рискованно, — пробурчал кот, — но когда же она меня слушала.
— Что рискованно? Ты о чем, Мряк? — Взволновался Стик, я скажу вам тоже. Не люблю сочетание риск и я, в одном предложении.
— Рано было проводить ритуал, — качнул головой пушистый.
— Объяснишь нормально? — Рыкнул некромант. О, мой мужчина бывает таким грозным. Если бы он на меня так рыкнул, наделала бы в штаны, ей богу. Но Мрякиусу все ни по чём, даже не вздрогнул.
— Светлые правы, — туманно ответили нам.
— В чем? — Зверел брюнет. Черт, приятно когда о тебе так беспокоятся, но его зычный голос вызывал новые пульсации в голове.
— Светлая одарила Брианну, — перевел свой немигающий взгляд на Стика.
В смысле одарила? Во мне еще один дар? А я не лопну как мыльный пузырь, который насильственно накачали непонятно чем? Да и что это за привычка, не спрашивая, подсовывать всякую дрянь! Господи, я сойду здесь с ума. Верните меня домой и избавьте от всего лишнего, некромантский дар тоже можете забрать.
— Чем это грозит?
— Пока не знаю, — качнул головой котофей. Ну отлично, давайте проводить на мне опыты. Дадим два враждующих дара и посмотрим, что из этого выйдет.
— Как же вы все меня достали, — слова вырвались помимо воли, но жалеть не буду. Заслужили.
Укоризненный взгляд некроманта, не пробудил во мне совесть, а пульсация в голове стала практически невыносимой. — Если моя голова взорвется как арбуз, виноваты будете вы. И я до конца ваших дней, буду приходить во снах и напоминать об этом.
— Не драматизируй, — буркнул кот, не поворачивая головы. Конечно, чего это я, все же отлично. Адская головная боль, это бонус плюс! Я же должна танцевать, раскинув руки и благодарить их припадочных богинь, за такие божественные дары. Сами разобраться не могут, курицы облезлые, так решили устроить побоище в моей голове. Одной смертной больше, одной меньше, какая к черту разница!
Накручивая себя, сама по не многу зверела, но голова болела так сильно, что из глаз покатились слезы, а все на что была способна, сидеть. Да, это теперь тоже требовало усилий. В голове гудело, казалось там на посадку заходит самолет, а мне забыли выдать беруши, или в чем они там ходят. Виски ломило, казалось сама кость пульсирует. Перед глазами все расплывалось и не понятно, от боли или, от слёз.
— Брианна, — где-то на задворках, послышался обеспокоенный голос Стика. Но даже рот открыть больно, поэтому молчу, сцепив зубы. — Мряк сделай, что-нибудь.
Резкий толчок и я уже лежу на кровати, а котяра умостился на моей грудной клетке. Его взгляд буравил, казалось он хочет вскрыть черепную коробку и посмотреть, что же там твориться. Аттракцион под названием почувствуй себя лабораторной мышью. Сознание помутнело, не то, чтобы до этого оно было норм, но сейчас все воспринималось как в тумане, плотном, густом как кисель.
— Только не обморок, — простонала, прикрывая глаза.
— Спи, — шепнул Мряк, и мое сознание уплыло.
Сколько провалялась на больничной койке не знаю, в памяти остались какие-то воспоминания. Помню Стика, его перепуганный взгляд, и моя попытка, не удавшаяся попытка, сказать ему, что все хорошо. Помню толпу целителей, которых нагнал в палату некромант. Даже мелькал носорог, повстречавшийся в первый мой день. А затем в голове, что-то щелкнуло. Мысли зароились, стали всплывать какие-то моменты, и не пойми было это в реальности или же горячечный бред.
Вот мой друг, стоит улыбается, пьет кофе, затем падает замертво. Помню панику, охватившую меня, и осознаю, это реальные воспоминания. Затем похороны, его безутешные родители рыдающие над могилой сына. Их лица передо мной до конца моих дней. Еще одна неожиданная смерть, еще одни похороны. В голове закрутился калейдоскоп смертей, похорон и депрессии. Я вспомнила все, и возненавидела себя, всю адскую семейку Рэкшн, тьму, которая заставила меня забыть все это и помогать ей, радостно виляя хвостиком. К н и г о е д . н е т
Резко открыв глаза, уставилась на белый потолок. Из глаз катились слёзы, губы подрагивали, а руки, сжимали простынь, до боли в суставах. Я полюбила врага, да теперь они все для меня враги. Помогла той, что разрушила мою жизнь, играючи, и вряд ли пожалеет об этом. Ненависть к себе и всему свету, медленно заполняла сознание.
— Очнулась, — послышался облегченный голос, который возненавидела. Стик, такой милый сердцу некромант, который чтит смерть, поклоняется исчадию ада, по совместительству богиня тьмы, сидел рядом и поглаживал по волосам.
— Убери руку, — хрипло, с ненавистью прошептала.
— Брианна? — В голосе послышалось удивление, но мне плевать. Никто не задумался обо мне, и теперь мне начхать на них.
— Уйди, — горло саднило, казалось я много часов кричала, а потом набрала полный рот песка и проглотила.
— Уже все позади, — ласково прошептал мужчина. А мне захотелось завыть. Что позади? Их мир спасен, а моя жизнь разрушена.
— Ненавижу.
— Барьеры пали, — послышался голос Мряка, затем его тяжелый вздох. — Говорил ей, что ничего хорошего не получится. Но когда она меня слушала.
— Какие барьеры? — Недоуменно поинтересовался Стикур, вставая со стула, на котором сидел. Мужчина был небрит, выглядел слегка неопрятно, как будто спал не отходя от койки.
— Барьеры сдерживающие воспоминания, — пояснил кот, спрыгивая с подоконника и подходя ближе. — Тьма решила, что Брианна откажется сотрудничать, если будет помнить о том, что натворила в своем мире.
— Я натворила? — Голос походил на мышиный писк, но было все равно. Обвинять меня а том, что сделала тьма, гнусно.
— Охранное заклинание семьи Рэкшн, — исправился блохастый.
— Оставьте меня одну, — вновь закрывая глаза, попросила. Нет сил видеть их. Особенно Стика. Чувства к нему, все еще теплились внутри, но я их вырву и не пожалею о содеянном.
С того памятного разговора прошло три дня, за которые ко мне наведывались лишь целители. Никого больше видеть не хотела. Да и особо не рвались желающие. Несколько раз приходил Кощей, но столкнувшись с апатией и не желанием говорить, ретировался. Я не погрузилась в депрессию, просто не хотела видеть никого. Хотела очухаться и вернуться в свой мир, собирать по осколкам свою жизнь и сердце.
Стик делал несколько попыток поговорить и оправдаться, но я его не слушала, не хотела. И вряд ли когда-нибудь захочу. Оправдать убийство не может ничего.
Сердце ныло, умоляло послушать его, найти решение и остаться с любимым, но рассудок дав ему под зад, велел заткнуться. Впервые была солидарна — сердцу стоит помолчать.
В глухом молчании прошло еще несколько дней, мне уже выть хотелось, но показывать врагам, что мне скучно не стану. Не хочу, чтобы они думали, что я жажду их внимания.
Каждый день ко мне приходил Стик, молча ставил корзину с цветами, на тумбочку и так же молча, уходил. Странный он, думает букетик цветочков, все исправит?