- Вы хотите заявить суду, что не знаете точно, в котором часу уходите на работу?
Эдвин начал запинаться. Это была последняя капля.
- Разве люди обязаны знать точное время, когда они уходят на работу?
- Да, - отрезал сэр Клевердон.
Неужто он один такой в целом мире - урод, не похожий на всех? И кролики никогда не смогут разделить с ним это ужасное испытание. Сколько еще сможет он выстоять в этой кошмарной комнате, которая, кажется, битком набита людьми, досконально знающими, что и в котором часу делали они сами и даже что и когда должны делать другие.
- Около одиннадцати, - услышал он собственный голос.
- К которому часу вы должны приходить в Би-би-си?
- К одиннадцати.
- Вы хотите сказать, что уходите из дому около одиннадцати, чтобы к тому же часу быть на службе, пройдя чуть не полгорода?
- В тот день я опоздал.
- Когда вы пришли на работу?
- Где-то после одиннадцати.
- Насколько позже одиннадцати?
- Где-то в одиннадцать десять... одиннадцать пятнадцать.
- Сколько времени отнимает у вас дорога от дома до Би-би-си?
- Около двадцати минут.
- Значит, будет логично предположить, что вы покинули дом между десятью пятьюдесятью пятью и десятью пятьюдесятью?
- Я так полагаю.
- Почему же вы не сказали мне это с самого начала?
- Почему? - выпалил Эдвин. - Потому что я поклялся говорить правду и ничего, кроме правды, и с моей стороны присяга эта была ошибкой.
- Что-что? - переспросил судья.
- Я не знаю правды! - вскричал Эдвин, широко раскрыв глаза. - Понимаю, я должен точно знать все, но я не знаю! Не знаю, в котором часу я покинул дом, да если б и знал минута в минуту, все равно не узнал бы с точностью до секунды, а если я не могу рассказать вам все до мельчайших подробностей, значит, не сумею сказать правду.
- Говорите громче! - приказал судья.
Странно, Эдвину казалось, будто он кричит во весь голос. А оказывается, он все это бормотал себе под нос. Закрыв глаза, он резко замотал головой из стороны в сторону, но, открыв глаза снова, лучше видеть не стал.
Сэр Клевердон впился в него взглядом - сущий орел. Судья гриф, а мистер Эммонс - крот.
- Во всяком случае, вы покинули дом утром после половины одиннадцатого?
- Должно быть, так.
- Вы возвращались домой до семи вечера?
- Думаю, что да.
- Думаете, что да?
- Пожалуйста, - взмолился Эдвин, - нельзя ли помедленнее?
- Говорите громче, - напомнил судья.
Нечеловеческим усилием воли Эдвин взял себя в руки.
- Передача выходит в эфир в три пятнадцать, - сказал он. Ровно в три пятнадцать. И кончается в три сорок пять.
- Что вы делали после окончания передачи?
- Вернулся домой выпить чаю.
- Прямо домой?
- Да.
- Итак, мы можем допустить, что вы вернулись домой между четырьмя и четырьмя пятнадцатью?
- Полагаю, что так.
- В каком смысле "полагаете"? Это ведь очевидно, не правда ли?
- Если вы так считаете, сэр.
- Да, я так считаю. Долго вы оставались дома?
- Достаточно долго, чтобы заварить чай и съесть лепешку. Я намазал ее маргарином и малиновым вареньем. Затем я помыл посуду, вытер ее, убрал в буфет и пошел в зоопарк.
- Все это, должно быть, заняло еще четверть часа?
- Я не знаю.
- Вы, наверно, на редкость неторопливый едок?
- Я не знаю.
- Просто невероятно, что находятся люди, ухитряющиеся пройти по жизни, не имея ни малейшего представления, что, когда и как именно они делают. Попрошу вас сосредоточиться, если можете. Вернувшись домой выпить чаю, не обнаружили ли вы какие-либо признаки продолжавшегося присутствия этого человека в квартире миссис Сидни?