Пламя свечей в ветвистых подсвечниках колыхалось от легкого ночного ветра, создавая причудливо движущиеся тени на стенах эльфийских покоев. В полной тишине Анна сосредоточенно мерила просторную комнату шагами.
С внезапно подступившими слезами в зале она справилась быстро, но раздражение все еще кипело внутри и не спешило ее отпускать. Раздражение прежде всего на саму себя. Она лишь благодарила Бога, что не пошла на поводу у первых эмоций и не расплакалась, как малое дитя.
— Ну уж нет! Не дождетесь! — выдохнула она про себя и резко развернулась, чтобы снова пройти до противоположной стороны спальни. Ей нужно было движение, чтобы успокоиться, и размеры покоев с лихвой позволяли это сделать.
Ее миндалевидные серые глаза метали молнии из-под изогнутых темных бровей.
На какой-то миг Анна совсем забыла, что была не очень желанной гостьей в этом месте. Ей по-настоящему нравились Туйлиндэ и Ирнисс, и она всего лишь искренне хотела помочь им. Но, кажется, ее помощь обернулась против нее самой.
— Да, — хмыкнула она сама себе, — А еще ты разорила эльфийского короля на десяток корзин с яблоками и лишила всех десерта.
Некоторое время она обдумывала эту мысль и вдруг резко остановилась на полушаге:
— Нет, они сами себя лишили десерта, и это был их выбор!
Анна сжала руки в кулаки. Она не собиралась поддаваться чувству вины. Наоборот, она воинственно воззрилась за окно, пытаясь испепелить взглядом всех воображаемых вейар сразу.
Как глупо было с ее стороны считать, что Туйлиндэ с Ирнисс относятся к ней иначе, более тепло. Они, как и все в этом дворце, служат Повелителю. Проще говоря, они работают на него, и этим все сказано. Не нужно питать надежд на дружеское общение, это всего лишь установленный этикет.
И Анна приняла твердое решение отныне также следовать этикету. Когда-нибудь ее пребывание в этом мире завершится тем или иным образом, и привыкать к незнакомым и прямо сказать не очень дружелюбным вейарам, более того впускать их в свое сердце в качестве друзей было бы неразумно и больно при расставании, Анна очень хорошо об этом знала. И нет, она не считала это эгоизмом, а скорее рациональным решением.
Она вдруг замерла на середине шага и тихо усмехнулась, покачав головой. С чего вообще она начала думать о том, что с вейарами возможны дружеские отношения?
Они и так терпят ее только потому, что ее принял Повелитель. Анна чуть нахмурилась и снова усмехнулась, на этот раз громче.
«Принял Повелитель… Принял настолько, что готов первым разорвать меня на куски и обвинить во всех своих бедах…»
За эту неделю она уже не раз успела столкнуться с высокомерным отношением вейар, их косыми взглядами и подозрениями в шпионаже, не говоря уже о пока не озвученном вслух, но витающем в воздухе обвинении в гибели воинов.
И как она смогла так быстро превратиться из предполагаемой спасительницы в угрозу?
«Да и Долгур заступается за меня только потому, что пока видит во мне возможную помощь. У него есть конкретная цель — возвращение магии в мир. Если бы не это, вряд ли бы он так со мной нянчился. Как сказала Ирнисс: кто знает, что на уме у этих магов… И думаю, она права…»
— По сути, я тут сама по себе… — наконец, устав ходить, устало произнесла Анна вслух. Молодая женщина с длинными осветленными русыми волосами присела на кушетку и, упершись локтями в колени, спрятала лицо в руках, но тут же подняла голову и уставилась в темноту ночи на мягкие огни эльфийских фонарей, освещавших мосты и дома.
В конце концов, она оказалась здесь для дела. Что теперь печалиться из-за того, что из-за нее весь десерт выбросили.
Анна раздраженно фыркнула от одной этой навязчивой мысли, но тут же замерла, вспомнив про странного эльфа, рискнувшего при всех попросить парфэ.
«Синдар, кажется… Зачем он это сделал? Какой-то очередной замысел Повелителя?»
Своим поступком незнакомый вейар встал на ее сторону, и, по идее, она должна бы быть ему благодарна, но вместо этого Анна скорее испытывала двойственные чувства. Он был ей непонятен. От него веяло опасностью и какой-то глубокой печалью. Взгляд вейара был потухшим, как будто он давно утратил смысл жизни. И тем не менее эта дерзкая полуулыбка, притаившаяся в уголках губ, и блеск зеленых глаз заставляли быть настороже.
— Час от часу не легче…
Анна встала и приблизилась к высокому шкафу. Распахнув дверцы, она взглянула на темно-синее струящееся платье из тончайшей нежной ткани, создавшей эффект легкого мерцания. Самый подходящий наряд для королевского балла…
Что ж, она наденет его завтра, и будет абсолютна спокойна и сосредоточена. И никто, ни один вейар не посмеет сказать ей, что она уронила лицо.
«Женщина из дальних южных земель…» — Анна коварно хмыкнула:
— Я покажу вам женщину из дальних южных земель.
По некоторым рассказам Туйлиндэ Анна уже догадывалась, что происходить откуда-то из южных краев, означало примерно то же самое, что быть дикарем. Так Повелитель решил подстраховаться. И с его стороны в этом, конечно, был смысл. Он ведь не знал, что она на самом деле из себя представляла.
— И маловероятно, что узнает. Слишком высокого полета птица. — Анна вдруг тихо рассмеялась, скидывая через голову серо-голубое платье и залезая в высокую кровать. Она-то была уверена, что уже успокоилась, но, кажется, ей предстояла длинная ночь…
* * *
Пламя свечей мягко колыхалось в полумраке королевских покоев. Высокая стройная темноволосая вейньяра в серебристом платье медленно расчесывала гребнем длинный шелк белоснежных волос Повелителя.
Ее движения были плавными, мягкими, едва ощутимыми, и грозный вейар, сидя в длинных темных королевских одеждах пребывал глубоко в собственных мыслях.
Произошедшее за ужином не осталось незамеченным. Ирнисс еще днем доложила ему, что чужеземка помогала готовить десерт, и потому он без малейших колебаний отверг блюдо. Одна мысль, что она прикасалась к его пище, заставляла Повелителя испытывать отвращение. Его поданные лишь последовали его примеру. Он должен быть уверен в безопасности своих вейар, а эта женщина пока лишь доказывала обратное.
Однако же, два эпизода за ужином не оставили его равнодушным. Когда его подданные один за другим стали отказываться от парфэ, он увидел лицо женщины. Ее серые глаза неистово сверкали, щеки горели алым пламенем, и он ясно видел, что она пыталась сдержать подступившие слезы, с которыми, к слову, она быстро справилась.
В том проявлении не было ничего особенного: за свою длинную жизнь вейар хорошо изучил людей, их пороки, слабости и излишнюю эмоциональность, которая была особенно характерна для смертных женщин. И тем не менее, тот непримиримый мимолетный взгляд чужеземки заставил его внутренне вздрогнуть.
Властный вейар вдруг резко поднялся на ноги, забыв о присутствовавшей эльфийке, и вейньяра от неожиданности отпрянула в сторону. Внезапное движение Повелителя та приняла за недовольство из-за произошедшего за ужином:
— Мой Повелитель, я сожалею, что ваш любимый десерт был испорчен, — ее нежный голос раздался в тишине королевских покоев.
Вейар резко обернулся и вперил в нее ледяной испепеляющий взгляд, как будто не ожидал ее присутствия вовсе.
— Можешь идти, — приказал он ледяным тоном и отвернулся, более не глядя на нее.
— Да, мой господин, — эльфийка удивленно взглянула на царственного вейара и, поклонившись, бесшумно скрылась за массивными дверями.
Эардарлир подошел к широкому окну и взглянул в темноту ночи, и снова прямо перед собой увидел сверкающие серые глаза чужеземки.
Несмотря на то, что она сидела за дальним концом стола, его острое эльфийское зрение позволяло ему рассмотреть смертную во всех деталях. В ее взгляде читалось потрясение, изумление и что-то еще, что ему сложно было понять…
Высокий вейар раздраженно обернулся, гневно глядя на пламя свечей.
Мог ли он ошибаться?
Если только на миг он мог допустить, что чужеземка не так опасна, как все время о том твердит Дух, он мог бы использовать ее в своих целях… Неожиданный поступок Синдара только подтвердил его мысли. Он всегда поступал по-своему, и даже здесь встал на сторону смертной, что заставило Повелителя поверить, что у него еще был шанс убедить Синдара остаться в Нэрэльдалот…
Эльф с силой сжал руки в кулаки. На указательном пальце правой руки ярко блеснул перстень с большим голубым камнем.
Синдар… Его друг и верный соратник, брат по множеству битв и сражений… Эта чужеземка, возможно, могла бы ему в этом помочь… Но вместе с этой мыслью вейар испытал моментальное отвращение и презрение.
Брови Эардарлира мучительно нахмурились, и он широкого распахнул глаза, яростно глядя вперед.
Как мог он хотя бы на мгновение допустить слабость и засомневаться в собственной правоте? Ему, как никому другому, известно, что зло способно принимать много обличий, и вызывать эмоции и притвориться добром, — было самым простым трюком среди множества хитростей Тьмы.
И все же… Взгляд чужеземки не выходил у него из головы…
Повелитель снова обернулся к большому окну и неподвижно замер, глядя сквозь сгущающуюся тьму.
Только одним Веям было известно, что ждало его впереди.
* * *
Стоя рано утром перед зеркалом, Анна поправила темно-синее платье с длинным шлейфом. И даже не смотря на бледное лицо: выспаться ей все-таки не удалось из-за множества мыслей в голове, — этот наряд придавал во истину королевской элегантности и подчеркивал цвет глаз.
В который раз Анна мысленно поблагодарила судьбу, за то, что та в юности привела ее в народные танцы. Ведь именно занятия хореографией подарили ей стать, плавность движений и красивую осанку.
И сейчас это платье как никогда подчеркивало все достоинства и красоту черт молодой женщины.
Анна на мгновение вздохнула:
«Жаль, что в моем мире такие платья не носят… Я бы не отказалась от таких нарядов…»
Взглянув в последний раз в зеркало, молодая женщина заговорщически подмигнула и улыбнулась, подбадривая себя перед королевским завтраком:
— Держись, ты справишься! Ты прекрасно выглядишь, — на этом Анна вышла из покоев и направилась в знакомую залу.
Когда она оказалась на торжественной лестнице, спускавшейся вниз, было заметно, что вейары продолжали подходить, так что она не оказалась в числе последних. Но, спускаясь по ступеням, Анна чувствовала на себе любопытные взгляды, и это добавляло немного волнения. Анна чуть сильнее сжала подол платья, придерживая его и сосредоточилась на ступенях.
Проходя к своему привычному месту, она почувствовала на себя взгляд и, на миг посмотрев в сторону, встретилась с любопытными зелеными глазами своего вчерашнего «спасителя».
— Доброе утро, Анна! — Долгур поприветствовал ее, сидя, как и предыдущим вечером на месте рядом с ней. Старик одобрительно оценил ее наряд, Анне даже показалось, что его карие глаза довольно вспыхнули. — Ты прекрасно выглядишь!
— Доброе утро, Долгур, — она чуть улыбнулась в ответ и заняла свое место.
— Доброе утро, Анна! — раздался звонкий голос Туйлиндэ рядом.
Высокая темноволосая вейньяра приблизилась к столу и также заняла свое место. Следом за ней появилась хозяйка королевских кухонь.
Анна вежливо поздоровалась с ними обеими и продолжила дружеский разговор с магом. Туйлиндэ неловко переглянулась с Ирнисс. Молодая вейньяра в глубине души испытывала легкие муки совести. Она прекрасно знала, что с десертами все было в порядке, и Анна ничего не испортила, наоборот она честно трудилась вместе с ней на кухне, а в результате оказалась обвиненной в том, чего не было. Вейньяра искренне сожалела и думала о том, как исправить сложившуюся ситуацию.
В этот момент на лестнице послышалось движение и шум, и все вейары в зале поднялись, приветствуя своего Повелителя. Эльфийский владыка в сопровождении Рейнира и Дондолиона, одетый в серебряно-черные одежды, медленно спустился по лестнице вниз. Он двигался властно и царственно, похожий на всемогущего бога, который несет смерть и рок, и чья кара должна быть страшнее любого ненастья.
Стоя на своем месте, Анна опустила глаза на хрустальную вазу со свежими цветами, стоявшую перед ней на столе, и в этот момент кожей почувствовала на себе пристальный взгляд, прошедшийся словно огнем.
Когда Повелитель прошел мимо, Анна взглянула на его высокую статную фигуру в царственных одеждах, белоснежную копну волос и переглянулась с Долгуром. Маг озабоченно повел бровями.
Еще один день, не обещавший ничего хорошего. Анна слегка, вздохнула, усаживаясь вместе со всеми и приступая к завтраку после того, как на королевский стол были наконец поданы все блюда.
Несколько раз в течение завтрака Туйлиндэ что-то спрашивала у нее будто бы невзначай, и Анна отвечала ей, как в первый день своего пребывания во дворце, но легкость и теплота, с которой чужеземка делала это в последние дни до внезапного происшествия куда-то исчезла.
Ирнисс лишь молча наблюдала за гостьей. Анна не вела себя высокомерно, она поняла, что ее не считали здесь за друга и потому приняла это и вела себя, как любой гость, от которого требовалось исполнять дворцовый этикет.
Осуждала ли ее Ирнисс? Вовсе нет. По правде говоря, древняя вейньяра и сама была немного сбита с толку. Ей вдруг показалось, что за бесконечным течением времени, которое вейары практически не замечали, она забыла, как чувствовать, и эта молодая женщина своими поступками вызывала любопытство. Она усердно помогла Туйлиндэ с арноэ и сделала это ладно и быстро, хотя чем все закончилось, было уже всем известно.
Тем не менее, несмотря на легенду Рейнира, Ирнисс ни капли не верила, что Анна была из южных земель. Может она и родилась там когда-то, но ее манеры и речь — все выдавало в ней никак не обычную человеческую женщину, тем более дикарку. И сидя сегодня в искусном темно-синем эльфийском платье, сдержанно улыбаясь и отвечая на вопросы Духа, своим поведением гостья лишь укрепляла Ирнисс в том, что она была не так проста, как казалась.
Когда завтрак подошел к концу и Повелитель покинул залу, Анна проследовала в сопровождении Долгура в королевский зал приемов. Там уже собирались вейары, и молодая женщина мысленно приготовилась к нескольким часам пребывания на ногах. Однако же, ее ожидания не оправдались. Аудиенция длилась по меньшей мере не более часа, так что, когда Повелитель поднялся с трона, Анна удивленно захлопала глазами. И как потом выяснилось из короткого разговора с Долгуром, когда они оказались на некоторое время в саду, тот длительный прием в день прибытия Дондолиона был скорее исключением из правил.
— Анна, не держи зла на вейар, — старик вдруг неожиданно остановился и взглянул своими лучистыми карими глазами в лицо чужеземки. Его старческое лицо выражало озабоченность и сожаление.
Анна удивленно подняла серые глаза, глядя вверх на мага.
— Повелитель слишком обеспокоен происходящим, поэтому…
— Долгур, — Анна едва прикоснулась к руке мага, — Я уже поняла, что не являюсь здесь желанным гостем, и полагаю, что не будь тебя рядом, Повелитель уже давно бы предпринял относительно меня какие-то действия.
Маг что-то неразборчиво буркнул в бороду, тем самым подтверждая слова Анны.
— В любом случае, я сделаю все, что от меня зависит, и надеюсь, что разгадка найдется быстро…
Маг согласно кивнул, глядя на Анну:
— Я сожалею, Анна…
Молодая женщина мягко улыбнулась ему, и на этом отправилась прогуляться по саду, оставляя мага задумчиво стоять на месте, глядя ей вслед.
* * *
Так не спеша один за другим проходили дни во дворце Повелителя. Чтобы не перепутать им счет, Анна незаметно складывала маленькие веточки у окна, следя за тем, сколько времени она уже провела в гостях у вейар. Выходило, что к концу подходила вторая неделя ее пребывания в Нэрэльдалот и первая — на протяжении которой она ежедневно присутствовала на встречах Повелителя с поданными.
Утром и вечером Анна, как обычно, посещала общие трапезы, а в свободное время гуляла по обширному королевскому саду иногда в одиночестве, иногда в компании Долгура, когда маг был свободен и не торопился в очередной раз исчезнуть в неизвестном направлении. Вдвоем спутники вели неторопливые беседы, обсуждая встречи Повелителя, и наслаждались природной красотой окружающего зеленого скалистого пейзажа с серебряным бурным потоком Веренеи, перекатывавшей свои воды у подножия скал.
На счастье Анны, тень древней Тьмы, или Моркарн, как назвал его Долгур, не спешила появляться снова, но напряжение и подозрение Повелителя от этого не становились меньше, а скорее усиливалось.
Анне лишь оставалось надеяться, что она найдет способ помочь раньше, чем произойдет что-то непоправимое, и потому она продолжала внимательно наблюдать за Повелителем.
Однако первые несколько дней ее наблюдений, помимо той памятной встречи с Дондолионом, когда эльфийский владыка проявил некую радость встречи, показались ей настоящей неудачей и полным провалом ее плана.
Повелитель всегда транслировал неизменное превосходство и часто сидел в любимой позе, надменно и фривольно закинув ногу на ногу. На его лице красовалась маска абсолютного величия, могущества и неприступности. Прозрачные голубые глаза время от времени сверкали, обжигая холодом своих собеседников.
Однако, привыкнув находиться в обществе вейар, и уже зная о некоторых со слов Долгура и Туйлиндэ, а порой и из собственного опыта, Анна начала замечать незначительные изменения в том, как Повелитель смотрел на эльфов и разговаривал с ними.
Ледяной фасад правителя никуда не делся, но интенсивность его взглядов, то, как он реагировал на донесения, малейшее движение его корпуса, наклон головы, интонации приятного низкого голоса, подсказывали направление его эмоций: был ли он заинтересован, испытывал ли ярость или гнев или наоборот был доволен. В последнем случае, в уголках его губ неизменно начинала играть едва заметная довольная усмешка, а ледяные глаза сверкали огнем.
Анне было по-настоящему тяжело. Портрет закрытого, своевольного, порой высокомерного и неизменно властного правителя уже давно вырисовывался сам собой, но как это могло ей помочь дальше она не знала. Вместе с тем, она продолжала наблюдать помимо Повелителя и за другими вейарами, собиравшимися, как в торжественной зале, так и на завтраках и ужинах.
Что ей неожиданно бросилось в глаза, так это практически полное отсутствие ярко выраженных эмоций, будь то смех, радость или негативные чувства. Создавалось впечатление, что эльфы не знали или забыли, как это проживать разный спектр чувств. Может, конечно, это ей только казалось, но чем больше она наблюдала за ними, тем все сильнее убеждалась, что вейары скорее сдержанно выражали свои эмоции, уподобляясь в этом своему Повелителю. И даже музыканты, игравшие по вечерам за ужином, скорее избегали исполнять легкие радостные мелодии, предпочитая возвышенные спокойные произведения.
Анна устало присела на кушетку в своих покоях и задумалась, глядя на живописный пейзаж за окном. Из всех наблюдений картина выходила крайне удручающая, и, кажется, на этом она попала в тупик. Что дальше? Она не понимала.
Занимался вечер, на этот раз ранний ужин уже подошел к концу, потому она так быстро оказалась у себя. Однако внезапный громкий стук в дверь заставил ее встрепенуться.
Анна чуть вздрогнула и удивленно посмотрела на дверь. Судя по стуку, это точно был не Долгур. Кто мог стучать к ней в этот час? Внезапно ей стало не по себе, но, сделав глубокйи вдох, она ответила:
— Войдите.
Как Анна и предчувствовала, на пороге оказались два высоких королевских стража из личной охраны Повелителя. Защищенные золочеными чешуйчатыми доспехами и шлемами, ей было трудно понять, были ли это те же самые стражи, которые уже ранее отводили ее к Повелителю.
Один из воинов приложил руку к груди и поклонился, второй даже не пошевелился:
— Вам следует идти за нами.
Анна осторожно смотрела на высоких вейар, не зная, чего ожидать от них в следующий момент. Никогда ранее Повелитель не приказывал ей явиться после ужина. И Анна страшилась возможному ответу — только одно происшествие могло заставить его приказать ей явиться вечером: убийство его воинов.
— Вы готовы? — прозвучал внезапно голос второго эльфа.
Анна почувствовала легкую дрожь в ногах и лишь кивнула в ответ. На ней было уже привычное серо-голубое платье со шлейфом, и в нем она выглядела хрупкой и беззащитной.
Когда ее стражники свернули в незнакомый коридор и начали спускаться по широкой лестнице, ведущей вниз, сердце Анны начало тревожно биться в груди. Она лишь сильнее сжала подол платья в руках, придерживая его, чтобы не споткнуться.
«Не волнуйся, ничего не произошло… Все хорошо…» — но самовнушение не помогало. Анна почувствовала, как ладони стали ледяными, а по телу пробежала дрожь. Если бы Долгур оказался там, куда ее ведут, ей не было бы так страшно.
Через мгновение ее сопровождающие и она уже стояли перед широкими дверями, отворившимися словно по безмолвному приказу.
Глазам Анны предстала небольшая полутемная камерная зала, по середине которой стоял круглый массивный деревянный стол, окруженный высокими резными креслами. Чуть далее вдоль одной стены располагались длинные низкие скамьи, а вместо второй стены вид открывался на увитую листвой террасу, со стороны которой слышался шум Веренеи. Чуть поодаль на возвышении стояло темное королевское кресло, на котором восседала без сомнения уже знакомая Анне фигура Повелителя.
Несколько ветвистых деревьев-подсвечников тускло освещали залу, лишь усиливая и без того пугающую атмосферу и мрачный вид эльфийского владыки.
К внутреннему счастью Анны, рядом с Повелителем стоял Долгур.
— Повелитель, мы привели женщину по Вашему приказу, — двое стражей подвели Анну ближе к импровизированному трону и, поклонившись владыке, вышли из залы, едва он повел ладонью.
Анна стояла перед грозным эльфом и ждала. На какой-то момент ее даже разозлило бесцеремонное отношение высокомерного эльфа, но страх снова вернулся.
Вейар, чуть склонив голову на бок и едва прищурив ледяные глаза, молча и пристально разглядывал чужеземку.
В зале наступила полная тишина.
— И так, — вдруг с ледяной усмешкой прозвучал его властный и глубокий голос, — вы внимательно следили за мной во время приемов. Поделитесь своими наблюдениями? — Повелитель резко поднялся со своего трона и медленно, как хищник спустился к Анне, обжигая ее ледяными глазами и обходя со стороны, так что она оказалась по середине между ним, Долгуром и троном.
Анна вздрогнула. Царственный вейар угрожающе возвышался рядом, замерев, и ждал ее ответа.
«А есть ли смысл врать…» — пронеслось у Анны в голове.
— Вы не испытываете эмоций и совершенно не способны чувствовать, — Анна сама не поняла, как вторая часть фразы вырвалась из ее рта, ведь она категорически не планировала говорить ему об этом, тем более в лоб.
Однако же, теперь она могла громко поаплодировать самой себе — такого ошарашенного выражения на лице могущественного эльфа, кажется не помнил он сам. Его глаза вдруг опасно вспыхнули и прищурились, красивое лицо помрачнело, и снова Анна отметила тот же эффект, что и в первую встречу с эльфом — черты исказились, и вокруг глаз, словно проявились до того невидимые морщины.
— Что знаешь ты о чувствах! — в ярости воскликнул он и развернулся, практически склонившись до уровня ее глаз, так что Анна задержала дыхание, в ужасе вглядываясь в красивое, но искаженное лицо Повелителя. Ее собственное лицо побледнело, только глаза были широкого распахнуты, и она не смела пошевелиться.
— Повелитель… — в этой полутемной зале Анна и забыла о присутствии старого мага…
— Эти самоуверенные людишки вечно считают, что разбираются в жизни, как никто другой! — Вейар резко отпрянул прочь от Анны, его царственные одежды метнулись следом, опасно мерцая в приглушенном свете свечей, — Может поделитесь вашим опытом?! — прогремел его разъяренный голос. — У вас есть семья? Сколько у вас детей? — потребовал он.
Анна побледнела:
— У меня нет детей… — тихо прошептала она, — я не замужем…
Вейар резко остановился, не верящим изумленным взглядом уставившись на женщину:
— Что? — прошипел он, его прозрачные глаза по-колдовски сверкнули в темноте — У вас нет семьи. Сколько вам лет?
Анна чувствовала неконтролируемую дрожь во всем теле:
— Тридцать пять, — тихо ответила она на его требование.
— ДУХ, ты слышал! — голос Повелителя грозовым раскатом прокатился по зале, — Ей тридцать пять лет, и у нее нет ни семьи, ни детей. Для смертной женщины, это все равно, что быть бесполезной для мира! КАК, скажи мне, ДУХ, она может помочь вернуть магию в мир, если сама находится на грани увядания, а ее жизнь жалка и никчёмна!
Анна вздрогнула и отшатнулась, как от настоящей звонкой пощечины по лицу. И от кого… От Мужчины. От Вейара.
Она почувствовала, как все ее тело моментально охватила мелкая дрожь, а к глазам подступили горячие слезы, готовые вот-вот скатиться из глаз. Властный вейар замер, потрясенно вглядываясь в ее лицо.
Чужеземка ошеломленно застыла, глядя в одну точку, как будто его слова оглушили ее.
Анне, и правда, показалось, что на короткий миг она потеряла способность воспринимать окружающий мир. Ей нужно было успокоиться, ей нужно было взять себя в руки. Она не могла позволить этому вейару насладиться ее слезами. Кое-как собравшись с духом, она все же нашла в себе внутренние силы сдержать слезы, скрыв их за маской холодной усмешки.
В этом отношении у Анны был богатый опыт, спасибо прошлым горьким потрясениям. Она знала: чем сильнее боль, тем непроницаемее должна быть маска.
Глаза Повелителя потрясенно раскрылись, наблюдая за поведением смертной, за тем, как всего мгновение назад она стояла перед ним, сжавшись в комок от ужаса, а из ее глаз были готовы пролиться слезы. Теперь же перед ним стояла спокойная и гордая женщина. Она смотрела прямо в его кристальные голубые глаза хладнокровным ледяным взглядом:
— Благодарю, Повелитель, за столь глубокое понимание моей жизни, — Голос ледяной, словно из ада. — Ваша непревзойденная внимательность делает вам честь. — Если бы ее слова могли жалить, Анна хотела бы, чтобы последние плескали ядом.
Едва сделав псевдо-поклон, она выпрямилась, гордо подняв голову и глядя ему прямо в глаза, и не обращая дальнейшего внимания на присутствие Долгура. Старик лишь молча стоял, поджав губы, и печально нахмурив седые кустистые брови.
— На этом позвольте мне вас покинуть, — И не ожидая дальнейшего разрешения, Анна развернулась и решительно направилась к выходу из залы.
Царственный вейар стоял на одном месте, не шевелясь и глядя потрясенно распахнутыми глазами на закрытые двери.
— Владыка… — Долгур тяжело вздохнул, скорбно качая головой и глядя своими спокойными мудрыми глазами на Повелителя. На его памяти это был самый безобразный и бесполезный разговор — Вам не стоило с ней так говорить…
— ДУХ, — раздался его разъяренный голос — Я всего лишь сказал правду. Она — человек, а люди склонны быстро увядать.
— Да-да. — Согласно покачал головой Дух, но в его глазах светилась настоящая печаль, — И все же, Повелитель, вы совершаете печальную ошибку…
Казалось, лицо вейара снова превратилось в абсолютно непроницаемую маску. Он резко отвернулся прочь от мага, и в следующий миг выражение его глаз изменилось. Впервые на его лице отразилось понимание и видимое сожаление… Повелитель открыл было красиво очерченный рот и снова закрыл его. Кристально-голубые глаза смотрели на то место, где еще несколько минут назад стояла Анна.