Перламутровый гребень медленно скользил по жидкому шелку белоснежных волос, в который раз разделяя их на пряди, и в который раз, они, словно бы, по собственному желанию сливались в один единый поток.
Изящная тонкая рука темноволосой вейньяры едва прикасалась к ним, как будто опасаясь нарушить покой неподвижно сидящего эльфийского владыки.
Солнечные лучи мягко скользили в шелковом белоснежном потоке, перебегая с волос на роскошные серебряные одеяния Повелителя, по крою напоминавшие его темные одежды предыдущего вечера.
Гордый величественный профиль с прикрытыми глазами говорил о том, что эльф пребывал в глубокой задумчивости.
Привычным движением вейньяра снова медленно довела перламутровый гребень до кончиков его волос и готова была в очередной раз повторить действие, когда Повелитель вдруг слегка поднял руку, укрытую длинным рукавом серебряной ткани.
— Довольно. Ступай, — раздался спокойный приказ.
Он обойдется сегодня без ее дальнейшей помощи.
— Мой господин, я еще не… — Вейар едва повернул голову, смеривая ее ледяным взглядом прозрачных голубых глаз. Она тут же осеклась.
— Мой Повелитель, — девушка мгновенно склонилась пред могущественным и прекрасным эльфом в низком поклоне и попятилась к выходу, наконец, оставив его одного.
Повелитель чувствовал кипящее раздражение внутри.
Он — прямой потомок Веев, Первозданный Вейар! Он привык бесстрашно вести за собой армии, защищать, побеждать, править и одаривать своей благосклонностью, приближая к себе или отдаляя.
Он — Хранитель земли Серебряных Лесов и Гор Нэрэльдалот.
И как же низко ему пришлось опуститься!
Тем не менее выбора у него не оставалось. Он бы никогда не пошел на этот уничижительный шаг, если бы тот в свою очередь и, правда, не был продиктован зловещим опасением и отчаянием — чувствами, которые прежде были абсолютно чуждыми Повелителю.
Однако около двух тысяч лет назад нечто странное начало происходить с его народом. Вейары стали все реже и реже приводить в мир новые души. Конечно, они не плодились, как это делали глупые и безрассудные люди, рожая по пять — десять детей неизвестно от кого и, тем самым, обрекая их на голод и быструю смерть.
Вейары ждали истинно свою пару и связывали свой дух на всю жизнь, после чего новые души быстро находили путь в Нэрэльдалот.
Однако же вскоре они начали со страхом замечать, что у них рождается все меньше и меньше детей, а спустя еще тысячу лет души перестали приходить вовсе.
Эардарлир, как Хранитель, остро чувствовал начало истончения первозданной магии Вейар. Но еще сильнее он испытывал нарастающее отчаяние и тоску прекрасных вейньяр, что хотели позвать душу, но не могли.
Он был в ярости! Ему казалось, что все это было какое-то проклятие! Никто, кроме Веев, не мог таким образом влиять на Первозданных. И сами Веи не стали бы этого делать, иначе какой был в этом смысл. Эардарлир рыскал в образе Хранителя по окрестным землям в поисках ответа, но его не было.
Последняя война разделения Миров случилась в далеком прошлом. В ней, храбро сражаясь, погиб предыдущий Правитель Эрридар — отец Эардарлира. Юному воину пришлось взять на себя командование войском и победить Тьму, нарушившую тонкую грань Мира. И не было больше следов от той Тьмы.
Но другая, более древняя — начала просыпаться в глубинах гор.
В своих поисках Повелитель уходил далеко в Серебряные Леса, прислушиваясь к их вечной Песне, ныряя в нее бесплотным духом, но чувствовал лишь холод.
Свой собственный.
Ледяной.
Песнь леса, словно замерзла, покрываясь хрупким инеем…
Эардарлир не понимал, что происходит. Не хотел понимать.
До тех пор, пока несколько веков назад к нему впервые не пришел Дух.
На лице Повелителя отразилось откровенное презрение при воспоминании. Долгур сказал, что магия Вейар истончается, потому что он — Повелитель, — стал ледяным изнутри.
Эльфу хотелось рассмеяться старику в лицо. Но он не смог.
Песнь леса уже давно не звучала. Она замерзла вместе с ним. Повелитель знал это.
И, однако же, он отказался, когда Дух предложил ему призвать душу, близкую по звучанию с великой Песней, чтобы растопить ее и вернуть к жизни.
Эльф разъяренно отверг это предложение.
Созвучной души в его мире больше не существовало!
Его сильные ладони с крупными драгоценными перстнями на изящных длинных пальцах с силой обхватили подлокотники его королевского кресла.
Он бы так все и оставил. Он был слишком горд и властолюбив, чтобы признать, что ему самому нужна помощь. В конце концов, эльфов было еще достаточно, чтобы сдерживать Тьму. И лишь несколько событий вековой давности, случившихся одно за другим заставили его передумать.
Однажды, очнувшись ото сна, он понял, что не слышит и не чувствует Лес, не может поменять свой облик.
Это было потрясение. Он — Хранитель, и он не может слышать свой Лес!
Гордый вейар решил держать это втайне. Никто не должен был узнать, что магия Хранителя отныне была ему не подвластна.
Но произошло неожиданное. Днями позже на отряд эльфов внезапно напали, и нескольким воинам требовалась помощь. Раны были серьезные, но даже их можно было вылечить с помощью Первозданной магии, как это делалось всегда. И все же… все раненые погибли, так и не приходя в сознание. Исцеляющая магия эльфов больше не действовала…
Эардарлир впервые почувствовал страх. Нет, он не показал его. Он — здесь Король. Он все также сохранял неприступный фасад истинного величия и превосходства. Но внутри… он увидел черные глаза бездны.
Вскоре после первого нападения, на границе с Дальними Землями пропал небольшой отряд эльфов-разведчиков. Что произошло, было неизвестно, но их тела позже были обнаружены в небольшой роще. Изуродованные, искромсанные и лишенные жизни они лежали так, как будто вейары не собирались вступать в бой, а были на привале. Оружие лежало рядом нетронутое.
Повелитель все еще хотел считать это случайностью.
Если бы не Ирнисс. В ее ответственности были Королевские Кухни. Мудрая вейньяра была много старше Повелителя Эардарлира и служила еще при дворе его матери с отцом. Она могла бы уже давно уйти к Веям, но преданная своему делу, просто не могла оставить свои Кухни ни на кого другого.
Хотя правда заключалась в том, что оба не желали признавать очевидное. Один — в силу своей королевской гордости и величия, вторая — в силу независимости и уважения личных границ правителя. Древняя вейньяра просто по-матерински привязалась к будущему наследнику Нэрэльдалот, помогая Королеве-Матери нянчить его, обучая его и находясь в самый страшный для него момент рядом.
В тот день, когда ему доложили о нападении на отряд и его печальных и страшных последствиях, Ирнисс зашла в его покои. Впервые в отчаянном исступлении Повелитель понял, что не смог предвидеть опасность и уберечь своих вейар. Он ясно осознал, что его магии больше было недостаточно.
Эардарлир помнил тот день настолько живо, как будто это произошло вчера.
Стройная эльфийка на голову ниже его, с убранными в высокую прическу каштановыми волосами и пронзительными древними зелеными глазами застыла, не мигая глядя на Повелителя.
— Ваше лицо… — все, что она произнесла своим низким голосом.
Эардарлир на мгновение замер, а затем приблизился к зеркалу.
Его черты были искажены. Вокруг глаз проявились морщины и страшный глубокий шрам, изуродовавший лицо, спускался вниз по шее, скрываясь под королевскими одеждами. Высокий эльф отшатнулся прочь от зеркала.
У него больше не было выбора. Он должен был просить Духа о помощи. Но соглашаясь на ритуал, он рассчитывал на определенную Душу! На благородную Душу!
Хитрый Дух и здесь обманул его!
Мало того, что это оказалась простая смертная, так еще и из другого мира! Как она могла помочь ему, если она даже не понимала, где находится.
Вейар готов был превратить в пыль все пространство вокруг, настолько велико было его разочарование и гнев на Духа. Но, когда эта смертная посмела ставить свои условия, ему едва хватило силы, чтобы сдержаться и не уничтожить ее прямо на месте.
И что самое ужасное, при всем своем желании стереть в порошок эту чужеземку, он прекрасно знал, что не смог бы это сделать. Договор есть договор. И магия притянула ее.
Но что дальше?
Он абсолютно не собирался помогать ей в выяснении ее миссии, тем более возиться со смертной.
Темные густые брови нахмурились, складка между бровями стала глубже.
Пусть выясняет сама, что ей делать.
Он и близко не хочет ее видеть.
Эльф вспомнил ее крашеные волосы, яркие красные губы и закрытые подведенные глаза, когда она без сознания лежала на полу у его ног.
Если Веи решили посмеяться над ним таким образом, он найдет другой способ справиться с подступающей Тьмой.
«Ирнисс», — зов без слов, отправленный вейньяре, достиг ее в мгновение.
Спустя некоторое время раздался стук в покои Повелителя, и на пороге появилась уже знакомая высокая эльфийка.
— Повелитель…
— Ирнисс, у нас гостья. — Стоя неподвижно, словно мраморное изваяние в серебряных одеждах, Повелитель медленно полуобернулся к ней, сверкая взглядом. — Не спускай с нее глаз.