Отец подлетает к статуе Богини и призрачным лбом упирается в неё.
— Простишь ли ты когда меня, о Всемогущая?
Молча наблюдая за его терзаниями, в душе́ я немного недоумеваю. Разве такое эмоциональное горе может испытывать призрак. А как же научные изыскания о том, что эмоции и чувства — это лишь "радость" человеческая, а отнюдь не призрачная.
Когда-то моя приёмная мама говорила, что души не страдаю, когда освобождаются от бренной оболочки тела.
Видимо, здесь Тени испытывают такие же терзания, как и живые люди, а может быть, даже и сильнее. Возможно, в этом и заключается весь ужас того мира за Завесой и бесконечное существование в виде Тени?
— Я долго не давал волю своим чувствам, — продолжает свой рассказ отец. — Мне, простому, пусть и успешному целителю даже помыслить было нельзя о такой девушке, как Диория. Обучая отпрысков клана Рентов, здесь на острове: целительству, боевой и защитной магии, я старался изо всех сил сохранять между нами дистанцию.
В моей голове мелькает мысль, что отец больше обращается с исповедью к Богине Джардар, чем разговаривает со мной, своей дочерью. Сила его скорби, звучащая в его голосе, настораживает.
— Твоя бабушка обратилась ко мне в поисках помощи с переводом некоторых особо древних символов из Скрижалей. Эти письмена она обнаружила в городе Тысячи Драконов, острове Шиствале…
— Торфа. Остров с карателями называется Торфа — тот, что без магии, — перебиваю я его, сама не зная почему.
— Ты знакома с ирвами? — он подлетает ко мне и хватает меня за руки. — И ты выбралась оттуда, сохранив силу и магию?! Я горжусь тобой, дочь моя!
А вот это, очень приятно. В груди как будто открывается второй клапан и я глубоко вдыхаю полной грудью. Только бы не расплакаться!
Рассказываю отцу о своём приключении, кратко, не вдаваясь в подробности. О том, как я волнами энергии разбросала ирвов в разные стороны, как каратели искрились мелкими льдинками на солнце. Словом, хвастаюсь, раз уж мной гордятся.
— Я восхищен, родная, — призрак подлетает и заключает меня в объятия. — Хотелось бы послушать, как тебе удалось это совершить во всех мельчайших подробностях! Я уверен, ты была великолепна, жаль, что у нас мало времени, а мои силы не вечны, — отец целует меня в макушку. — Я счастлив, что ты жива и мы разговариваем с тобой сейчас. Хотел бы я, чтобы причины нашей встречи оказались другими, но лучше так, чем вообще никак.
Отлетает чуть в сторону и продолжает свою историю:
— Вместе с мемфрай Пенейлой, в полном секрете от Совета Мудрейших и кого бы то ни было, мы разгадали зашифрованные письмена. Возможность вновь вернуть женской части рода Рентлов былую силу существовала… но цена… была слишком высока.
— Что такого страшного могло случиться, если бы вы это сделали?
Мне вдруг кажется, что из глаз моего фантомного отца покатились призрачные слёзы. Дальше он говорит быстро и с надрывом:
— Она молила меня найти другой способ вернуть её роду этот дар. Ведь без него всё вокруг быстро теряло силу, магию. Превращалось в хаос, становилось неуправляемым. Мы становились более уязвимыми для Мастеров Теней. Они нападали всё чаще.
— Вы нашли более дешёвый способ? — спрашиваю я. Хотя ответ на этот вопрос, я уже знаю и без его рассказа.
Только услышав название острова карателей, я вспоминаю фрески на двери, что видела, когда бежала оттуда. И в моей голове пазлы начали складываться в цельную яркую картину.
— Нет, к сожалению, мы не нашли более лёгкого способа вернуть дар роду твоей бабушки, — он повернулся в сторону статуи Богини и продолжил. — Видит Богиня Джардар, я очень старался. И награда за успех была высока.
Отец вновь замолкает и опускается на скамью рядом со мной.
— Я так понимаю, что город Драконов разрушили именно из-за этого? — спрашиваю тихо.
Он на миг прищуривает свои призрачные глаза и говорит:
— Наградой была твоя мать, Кара. И я не мог от неё отказаться. Просто не мог.
Когда он произнёс эти слова, в его голосе звучало столько боли и страдания, что ещё чуть-чуть и она накрыла бы нас словно шторм на море и сломала бы пополам.
Слёзы сами брызгают у меня из глаз. Я отворачиваюсь и незаметно вытираю их рукавом туники.
— Я любил её! О, видят все боги и живые и мёртвые, как я любил Диорию из рода Рентлов! Как я мог ей отказать? Как я мог?
Отец делает два полёта туда-сюда в молчании и складывает руки в молитвенном жесте. Опустошённость и отчаяние в его позе сквозит в каждой мерцающей частице призрачного тела.
В принципе я уже понимаю суть произошедшего.
К тому же мой отец так сильно переживает, что его речь становится хаотичной и бессвязной. Мысли и воспоминания о моей матери, видимо, причиняют ему невыносимую боль.
— Она пришла ко мне. Ночью. Сама. Я потерял разум. Я понял, что готов отдать свою жизнь, весь мир, лишь быть с ней, пусть и ненадолго, пусть даже на одну ночь.
Ау, папуля, вообще-то, я твоя дочь, а не психотерапевт, так что не надо мне тут всякие интимные подробности о тебе и моей матери рассказывать. Но вслух я, естественно, ему этого не говорю. Тактично перенимаю эстафету рассказчика. Лишние подробности их совместной жизни мне не интересуют:
— Слушай, я вроде как могу понять… но мне интересно, что случилось с народом, населением на этом острове? Хранитель намекал, что виновата в этом моя мать. Можешь рассказать об этом?
— Это следствие моей ошибки! Вот что произошло! Я во всём виноват! Ну почему я ей не отказал?! Почему я был таким дураком и идиотом? Нет мне прощения!
Ох и эмоциональный у меня папашка! Теперь мне ясно, в кого я такая уродилась!
Он подлетает вплотную и берёт мои ладони в свои:
— Сможешь ли ты простить меня Кара?! Пускай не полностью, хотя бы чуть-чуть?
— Да, ладно уж, что было, то прошло. Забудь уже, сколько можно так убиваться, — я высвобождаюсь из его огромным призрачных рук и отхожу чуть в сторону.
Его драматический театр одного актёра начинает негативно сказываться и на мне. Я чувствую его боль как свою, а это не особо приятно.
Мы вызвали его сюда помогать нам, а не себе прощения вымаливать. Да я даже не знаю, за что его прощать, кроме того, что я росла вдалеке от него и родного мира.
— Давай, я тебе сама расскажу кратко, что поняла, а ты поправишь, если я ошибусь. А то я вижу, что прошлое ещё крепко держит тебя, а времени у нас, как ты сам говорил, не так много.
Отец молча висит в воздухе и смотрит на меня потерянным, непонимающим взглядом.
— Ты сильно хотел жениться на моей матери, она тебя уговорила снять проклятие с неё и вернуть ей дар, и ты это сделал, вопреки всему. Вам пришлось разрушить город тысячи Драконов, здесь я не совсем поняла как, но важна сама суть. В двух словах всё плохо кончилось, и теперь ты сожалеешь.
— Да, я очень сожалею! Я должен был послушать твою бабушку, и не делать этого! Она меня предупреждала о последствиях, которые могут обрушиться на нас, но…
— И последствия — это исчезновение всех жителей?
Мы оба молчим, и начинаю думать, что он больше не заговорит, но он мрачным голосом добавляет:
— Необходимым условием, чтобы вернуть дар женщинам рода Рентлов, было — предоставить в распоряжение Мастерам Тени Обелиск Дракона, и всех обитателей, что находились на том острове. Но и это было не всё. Каждый восход полных двух лун предстояло отдавать магическую энергию пяти подданных, с каждого из островов, которые принадлежали роду Рентлов.