Мириться со своим заточением я был вовсе не намерен. Пока моя блондиночка хныкала где-то в темноте, я наощупь искал уязвимые места в камере. Пытался выбить дверь плечом и ударом ноги, но она даже не колыхнулась. Поверхность полотна с годами отвердела, дверь стала очень тяжелой и крепкой. Затем я взял в руки скамейку, перевернул и ножками попытался разогнуть прутья в окошечке. Все без толку, только ножки поломал.
Ох, вот бы мне сейчас сюда мой набор отмычек… Кто ж знал, что королевский пир закончится для меня тюремной камерой в глубине замка.
― «Эй, ты тут, дьявольская жопа? Не хочешь мне помочь?» ― Обратился я в своем сознании к своему старому другу. ― «Ау-у-у-у! Ты же всегда появляешься, когда мне грозит смертельная опасность…»
Что-то внутри меня отозвалось на мой зов. Сначала я услышал невнятное чавканье, затем раздраженное бормотание.
― «Ну что опять с тобой произошло, чужак?» ― Я почувствовал, как оно зевнуло. ― «Ты дашь мне спокойно выспаться или как?»
― «Помоги мне выбраться отсюда, и спи сколько влезет»
― «Так… что тут у нас…» ― Я чувствовал, как он осматривает камеру. Неужели он может видеть в такой темноте? И почему тогда я не могу? ― «Ох, какая красивая леди… О, да… Юная, сочная, и такая загадочная… А ты времени зря не терял, я смотрю. Скажи, а та арнийка в курсе, что ты тут прохлаждаешься с такой красоткой?»
― «Не твое собачье дело»
Демон продолжал ехидничать.
― «Арнийка, конечно, горяча. Особенно в постели… Словно тигрица, уж я-то помню… Но эта девушка просто неподражаема»
― «Заткнись, извращенец. Только и знаешь, как подсматривать. Выручай давай нас»
― «Хм… Знаешь, пожалуй, ты и сам тут справишься, зачем беспокоишь меня по пустякам? Вот как наступит реальная угроза, то я и сам дам о себе знать»
― «Что я могу тут сделать, скажи? Ты видишь, что мы в глухой пещере, в тесной камере без окон. Дверь выбить не под силу обычному человеку, как и разогнуть прутья»
― «Ты же наемник, выпускник гильдии Теней, все дела. Включи смекалку, а то все мозги свои уже утопил в выпивке»
Он выдержал паузу. Я чувствовал, как он пристально наблюдает за блондинкой.
― «И иди утешь бедняжку, с тебя не убудет. Давай, до скорого…»
― «Стой! Стой, твою мать!» ― Я пытался до него докричаться. ― «Ау! Вернись, чертов демон!»
Проклятье… И что теперь делать…
Мне действительно было жаль девчонку. В конечном итоге я тоже был виноват в том, что она оказалась здесь. Она свернулась в дальнем углу и шмыгала носом, уже не ревела, скорее просто хныкала.
Я нащупал ее плечо и сел рядом с ней. ― Прости, пожалуйста. Если б я знал, что все зайдет так далеко, что-нибудь придумал бы еще на крыше.
― И ты прости меня, я вела себя как ребенок. ― Ее голова без берета опустилась на мое плечо, она обхватила мою руку. ― Дурная была идея: ехать на этот чертов пир. О чем я только думала…
― Знаешь, а я же даже не знаю твоего имени, — сказал я, прислонившись щекой к ее волосам.
— Для тебя это так важно сейчас?
― Не могу же я тебя называть Аскимом. У меня язык не поворачивается…
Она выдержала паузу, заполненную вздохами и всхлипами.
― Как думаешь, кто я? Ну, в смысле, у тебя же есть версии, правда?
― Я думал об этом, конечно… Во время погони, или когда в нас тыкали копьями.
Она легонько хлопнула меня по груди. Я улыбнулся.
― Я серьезно, говори давай.
― Ну, вообще… Ты вполне могла бы быть одной из фрейлин принцессы Стефаны.
― Хих, интересно… ― Задорно произнесла блондинка. Ее настроение начало улучшаться.
― Допустим, принцесса не захотела брать тебя с собой, чтобы ты не затмевала ее своей волшебной красотой. И ты решила проникнуть во дворец тайно, притворившись мальчишкой.
― А еще есть версии?
Она сильно прижалась ко мне, я укутал ее свои плащом и обнял.
― Или, допустим, ты личная колдунья королевской семьи Зейглер. Тебе лет триста, или четыреста. Колдовство сохраняет твою молодость и красоту. Но на самом деле ты страшная и горбатая старуха с огромным прыщом на кривом носу.
― Иди в пень! ― С улыбкой вскрикнула она.
Я похихикал.
― Ну так что, далек я от правды?
Она призадумалась, затем ответила:
― Ты был близок… Хотя нет, все мимо.
― Жаль.
― А какое имя мне бы подошло по-твоему?
Я раздумывал пару минут, вспоминая в темноте ее ангельское лицо.
― Ты могла бы быть Лорой. Знаешь, с такой древней дворянской фамилией… Лора ван Эвельвет. Тебе бы подошло.
― Лора…ван…Эвельвет… Мне нравится.
Ее голова спустилась и легла на мое бедро. Я гладил ее длинные шелковистые волосы, но вдруг меня что-то больно ужалило в палец.
― Ай, черт возьми! ― Я закинул палец в рот, всасывая каплю крови.
― Что, что произошло?
Я еще раз прошелся рукой по ее волосам и нащупал что-то холодное и металлическое.
― А, это моя заколка… Мне же нужно было как-то держать волосы под своим беретом.
― Дай-ка мне ее, срочно!
Она отстегнула заколку и наощупь положила мне в руку. Я стал ее крутить, ощупывать. Затем я начал гнуть ее в разные стороны, и у меня получился крюк длиной в мою ладонь. Коротковат, но уже хоть что-то.
― Ты что, сломал мою заколку? Знаешь, сколько эта вещица стоит?
― Ты хочешь отсюда выбраться, или нет?
Я ощутил волну недовольства с ее стороны.
― Делай, что требуется…
Я прикинул, что мог бы с помощью этого крюка оттянуть щеколду, просунув ее между прутьев окошечка, но проблема была в том, что крюк был очень коротким. Я дошел до двери, просунул руку в окошечко, чтобы определить длину до задвижки. Оказалось, что мне не хватало еще около полуметра. Что же делать…
― Чем тебе помочь? ― Обратилась блондинка.
― Мне нужна плотная и крепкая нитка, сможешь сообразить, как ее достать?
― Могу попытаться распустить рукав… Но это тончайший лён, вряд ли эта ткань подойдет.
― У нас будет только одна попытка. Если нитка не выдержит, заколка упадет с другой стороны двери. Тогда все…
― Что, все?
Я ей не ответил. Да она и так поняла.
― И что же делать… ― Умоляюще обратилась она.
В идеале, конечно же, иметь какой-то длинный и тонкий железный прутик. Но эти мысли были из разряда фантастики. Что же… что же…
Я прикоснулся к своему дублету, мысленно представил крой и обвязку. У меня появилась мысль, что по торсу дублет должно стягивать что-то очень крепкое. Возможно, это было оно…
Я отстегнул с себя плащ и бросил в ноги.
― Помоги мне расстегнуть мой дублет со спины.
― Тебе вдруг стало невыносимо жарко? ― Язвила блондинка. ― Или у тебя появилось предложение поинтересней?
― Заканчивай с шутками, помоги же скорее!
Она медленно, размахивая руками в темноте, дошла до меня и стала развязывать веревки на спине и по бокам. Когда дело было сделано, я снял его через голову и стал думать, чем же раскрыть нитки.
― Поищи острый камень. Чем острее, тем лучше.
― Ну хорошо…
Мы стали ползать по камере в поисках нужного инструмента. Все, что попадалось мне под руку, совсем не годилось. Камни были либо толстые, либо гладкие, либо совсем обращались в пыль, когда я их сдавливал пальцами.
— Вот, кажется, нашла… ― Она сунула мне в ладонь плоский клинообразный камень. Я прошелся пальцем по ребру, определяя толщину.
― Молодец, то, что нужно.
Я уселся на пол и стал рвать камнем свой дорогущий дублет. Мастер Доу бы рыдал от горя, наблюдая за этим действием. Но выбора у меня не было.
Тогда я подумал: «Не переживайте, мастер, я верну вам все до последнего пени. Лишь бы выбраться отсюда»
Когда дело было сделано, я с облегчением осознал, что был прав. Вокруг торса была вшита тонкая спица, видимо, для большей жесткости дублета. Она оказалась именно той длины, на которую я рассчитывал. Я связал крючок-заколку и спицу, и у меня получился инструмент для нашего с блондинкой вызволения.
― Ну, молись своим богам, красавица, ― сказал я и побрел к двери.
Я подставил под себя поломанную мной же скамью на одних ножках, чтобы было ближе тянуться. Моя рука вместе со спицей прошла меж прутьев. Я стал крутить ею, чтобы зацепиться за щеколду.
― Ну как там? Получается? ― Взволнованно спросила блондинка.
― Пока так себе, но успехи есть.
По крайне мере я определил место засова, но все никак не мог найти язычок.
― Долго еще? ― Начала подначивать моя подруга.
― Торопишься куда-то? ― Нервно буркнул я, стоя на полуразрушенной скамье с висящей за окном рукой. ― Я не могу найти язычок, скамья слишком низкая, неудобно.
Тут я на время отступил и слез со скамьи. Рука просто горела от постоянного трения. Я сомкнул три пальца, смочил их слюной и обтер болезненное место.
― Ты должна мне помочь, иначе я не справлюсь.
― Чем это?!
Я нашел ее руку в темноте и повел к двери.
― Тебе придется встать на четвереньки. Я залезу на тебя и достану до задвижки.
― Ты охренел? Нет уж, мне потом с больной спиной ходить? Ты же меня просто раздавишь!
― У тебя есть еще варианты?
— Вот сам и вставай на колени, а я залезу на тебя и открою эту чертову дверь!
Не особо я ей доверял, конечно.
― Ты понимаешь, что если вдруг выронишь спицу или оборвешь, то обречешь нас на смерть?
Она подошла ко мне на неприлично близкое расстояние. Я ощущал ее дыхание на своих губах.
― Не доверяешь мне? Я же девушка, меня учили вязать со спицами. ― Она ласково забрал инструмент из моей руки. ― У меня очень умелые и ловкие пальцы.
― Ох, надеюсь, что это правда, ― проворчал я, вставая в позу собаки. ― Только обувь сними, прошу тебя.
Она так и поступила. Я слышал, как она сбрасывает с себя свои сапожки. Затем спиной я ощутил мягкость ее босых стоп, а после и тяжесть ее веса… Было терпимо, но долго так стоять я бы не смог.
― Еще чуть выше… ― Попросила она, и я выпрямил свои руки до предела. ― Еще чуть-чуть, совсем чуточку.
Я напряг все мышцы своего тела до предела. Руки и ноги начали дрожать. Пот со лба щипал глаза.
― Скоро еще, нет? ― Процедил я сквозь напряженно сжатые зубы.
― Торопишься куда-то?
― Я… так… долго… не… смогу…
И тут прозвучал заветный металлический звон. Дверь жалостно заскулила, чуть раскрывшись от сквозняка.
Моя блондинка спрыгнула и начала обуваться. Я же некоторое время выпрямлял свою спину, держась за стену.
Она, видимо, расцепила заколку и сунула мне ее в руку.
― Держи на память, капрал Артур. ― Она с усилием распахнула дверь. ― Нужно чаще доверять девушкам.
― Ты просто умница. Можно тебя расцеловать?
― Потом, как выберемся из этой треклятой гробницы.
Мы по памяти и наощупь выбирались из подвала по все той же скользкой винтовой лестнице. Блондиночка не выпускала мою ладонь из своих рук. На каждом шагу кричала мне, чтобы я был осторожней. Я даже умудрился пару раз оступиться, но всегда успевал схватиться либо за небольшой выступ в стене, либо за свисающую толстую цепь.
Если спуск по этой лестнице показался мне невыносимо долгим, то подъем оказался гораздо продолжительнее. У меня было достаточно времени как следует обдумать события, произошедшие со мной за последние пару дней. И эта мозаика все никак не складывалась у меня перед глазами. Я заходил в тупик, мне не хватало деталей, а вопросов становилось все больше и больше.
Как демон, что сидит внутри меня, связан с тем стариком-магом-шпионом из леса? Единственным ключом к разгадке этого вопроса была книжка с рунами, которая, вероятно, сейчас была заперта в столе Штруса.
И куда, собственно, делся сам Фениор? Может, его схватили и посадили под арест за его махинации? И что у них с Юми общего? По их взглядам было понятно, что их связывало непростое прошлое.
Ах, да, как же там, интересно, поживает сама Юми? Небось, дрыхла вчера весь день в моей кровати. Последняя из древнего рода арнийцев. Девушка с волшебной кровью и чудесными глазами. Если в этом мире и впрямь начала возрождаться магия, то совсем скоро на нее началась бы охота. Не завидное будущее, конечно. Но теперь она член моего отряда, так что я обязан был защищать ее.
Что же касалось самого демона в моей голове. Я так понял, что это существо нуждалось в моем теле. Не знаю, по каким причинам он выбрал именно меня. Обычно он спало и очухивалось лишь тогда, когда появлялась угроза моей жизни. Так было, например, когда однажды в лесу на меня напала медведица. Я хотел лишь накричать на зверя, напугать его воплем, но из моего рта в тот момент вылетел демонический рык. Звук был подобен тому, как раскалывается надвое гора. Медведица была огромной, но от этого звука испугалась и скрылась в лесу.
Или, когда меня схватили Фроентийнские пираты, неподалеку от северной бухты. Вероятно, ряди забавы и только, они притащили меня на свой корабль, привязали к мачте и стали метать в меня ножи. Вот такое вот соревнование устроили, будучи охмеленные ромом. Когда из моего плеча хлынула первая кровь, демон в моей голове сильно выругался. Не помню точно, что произошло после, но очнулся я уже на берегу, а на горизонте горел охваченный огнем пиратский барк. Море выплевывало на желтый песок трупы один за одним. Лишь спустя время я осознал, что это было моих рук дело. Точнее, дело рук демона внутри меня.
Ему нужен был я, ему нужно было мое тело. Вероятно, он относился ко мне как к сосуду. Да и разговаривать он со мной не особо хотел… Может, он от чего-то бежал? Тот старик-маг называл его владыкой. Владыкой чего, интересно?
Тогда в таверне Юми сказала, что знает человека, который может ответить на мои вопросы. Неужели мне придется держать путь и до него тоже… Но для начала нужно было разобраться с куда более приземленными проблемами.
Моя прекрасная и беззаботная жизнь в Харилькольде была в этот момент под угрозой. Раньше я всегда был уверен в Фениоре. Всегда знал, что завтра у меня будет работа. Что я не буду никогда нуждаться здесь в еде и крыше над головой. Но эта ночь вдребезги разбила все мои розовые чаяния. Отныне путь в королевский замок был мне заказан. Рано или поздно те люди, которые разоблачили Фениора, доберутся бы и до меня. Их слово против моего. Кто будет слушать наемника? Ни один из министров, лордов или мастеров в здравом уме не заступится за меня. Это бы означало его причастность к расхищению денег короны.
Прикинув на пальцах, я пришел к выводу, что в городе мне тоже было опасно оставаться. Но я не хотел в это верить. За восемь лет жизни Харилькольд осел в моем сердце основательно и бесповоротно. Я называл этот город своим домом. Я безумно любил его узкие улочки, шумные таверны, природу леса за его стенами. И мне было больно принимать тот факт, что, похоже, настало время покинуть этот город.
Меня вряд ли начали бы искать в других областях, и уж точно бы не объявили в розыск или что-то типа того. Но если бы я продолжил мозолить глаза гвардейцем, то меня запросто заперли бы в темницах, а то и вовсе могли казнить.
Тем более настроение по поводу наемников как в Харилькольде, так и на всем Западном Арстане стало заметно ухудшаться. Черные плащи все охотнее начали браться за «черные» ордера», а гильдия Теней закрывала на это глаза, а то и вовсе выгораживала этих ублюдков. Естественно, короне были такие делишки не по нраву. Некоторые из министров плевать хотели на то, что далеко не все наемники занимаются подобными темными делами.
Я боюсь представить время, когда на всех нас начнется охота. Тогда короне будет уже не важно, какой рейтинг у твоего отряда. Палачу ведь плевать, каким цветом твой плащ: черный, зеленый или белый. Все мы окажемся под прицелом арбалетов.
― Можешь выдохнуть, красавица, я уже вижу просвет, ― произнес я, заметив наверху небольшое желтое свечение.
― Я просто умираю с голоду. А еще мечтаю принять ванну, ― жаловалась моя блондинка, ковыляя за мной по пятам. ― Я насквозь провоняла крысиным пометом. Фу!
― Не волнуйся, мы уже близко.
Мы достигли двери, и я плечом вытолкнул полотно. Мои глаза пронзила острая боль. Я ничего не мог разобрать. Свет резал, словно раскаленный нож.
― Я же сказал, что выберутся.
Знакомый голос. Щетинистый? Да как это возможно, блин?
― И точно, сержант, глянь-ка, ― удивленно произнес молодой солдат. ― И как умудрились?
Мне удалось разлепить глаза. Первым я увидел стол с раскиданными картами, закусками, стаканами и кувшином, и все это дело освещала горящая лампа. Затем и очертания двух солдат сложились в картинку.
― Давай сюда, молодой. ― Щетинистый выставил ладонь и поманил ею.
Рядовой вытащил из кармана горсть монет и бросил их на стол.
― Эх, будь ты проклят, наемник.
Сержант обратился ко мне:
― Знаешь, когда я сказал, что ты и пяти серебряных не стоишь. ― Он поднял на меня любопытные глаза. ― Я слукавил. На данный момент мы оценили твою шкуру в целых десять монет!
Внутри меня все горело от злости.
― Вы заперли нас в этом холодном аду, чтобы устроить пари? Больные ублюдки. А если бы мы не выбрались?
Сержант поднялся со стула и двинулся в нашу сторону.
― Да кому вы нужны, двое жалких паца… Так, а это что?
Я совсем забыл про заколку, берет и длинные волосы моей блондинки. Сержант потянул свои грязные и масляные от еды пальцы к голове моей подруги.
Она не стала дожидаться, и треснула ладонью по его руке.
― Убери свои клешни, животное!
Сержант убрал свою руку за спину и удивленно уставился на нее.
― Так это не пацан совсем, это мелкая проститутка. ― Он внимательно осмотрел ее с головы до ног. ― Ну да, юная и доступная, готовая за деньги на различные извращения. Даже и в пацана оденется ради клиента.
― Да как ты смеешь? ― Казалось, что внутри нее горелка бочка с порохом, готовая вот-вот взорваться и превратить тут все в руины.
Сержант прогнулся в спине, чтобы его глаза оказались на уровне ее глаз.
― Мелкая, дряная пискля, и больше никто.
Она дернулась в его сторону, но я успел встать между ними.
― Что вам от нас нужно? ― Резко спросил я, чтобы сержант переключил свое внимание на меня.
― От этой пискли? ― Он пренебрежительно скривился, глядя на блондинку. ― Абсолютно ничего. Но вот ты мне заслужишь хорошую службу, наемник. Будешь безвозмездно оказывать свои услуги, если так можно выразиться.
― С чего бы ради?
― Ну сам посуди, Фениора больше тут нет, все остальные друзья в замке от тебя тоже отвернутся, когда узнают о ваших со Штрусом делах. А насчет твоего ареста ― лишь вопрос времени. Но ты и сам это уже понял. Так что тебе нужно будет за кого-то держаться в этом городе, чтобы не угодить на виселицу. ― Он обернулся на своего подчиненного, тот начал качать головой как идиот, соглашаясь с его словами.
Затем его рука легла на мое плечо.
― Заметь, я ведь мог сразу отдать тебя в руки правосудию. Там быстро бы с тобой разобрались, как разобрались и со Штрусом.
Что же он мне предлагает? Грабить, убивать? Помогать набивать его карман? Ну уж нет. За кого он меня держит? И плевать, что у меня на лбу написано «мальчик, готовый на все, когда его трусишки мокрые». Со мной подобный шантаж не прокатит.
― А знаешь, ты прав. Прав практически во всем, кроме одного момента.
Они с солдатом переглянулись с довольными улыбками.
― Ну и в чем же я был не прав, по-твоему?
Я обернулся, посмотрел в бездонно-голубые глаза своей подруги и схватил ее за руку. Кажется, она меня поняла. За моей спиной моя правая рука сжалась в кулак.
Мой рот растянулся в улыбке:
― Я стою гораздо дороже десяти монет…
Мой кулак с размаху врезался в лицо сержанта… Кажется, там у него что-то хрустнуло. Он завопил.
― Бежим! ― Скомандовал я и потянул блондиночку за собой.
― Догони этого ублюдка! Живей, скотина, шевелись! ― Слышал я за своей спиной, ускоряясь все сильнее.
Мы бежали по бесконечным пустым коридорам. Я пытался вспомнить машрут, по которому нас сюда привели. Моя подруга совсем не отставала от меня, и я готов был поклясться, что, зная дорогу, она бы с легкостью оторвалась от меня. Бегала она заметно быстрее, это бесспорно.
― Сюда! ― Дернул я ее за руку, и мы свернули за угол. Потом за еще один угол, и еще один.
Наконец, в стенах начали выступать оконные проемы, из которых струился свет. На улице, по-видимому, уже во всю разгуливал новый день. Мы преодолели несколько дверей, пару лестничных пролетов и один светлый холл с холодным камином. После очередных ворот мы оказались на улице. А точнее прямо в центре псарни. Собаки в клетках огрызались на нас, лаяли и рычали.
― Не бойся, бежим дальше.
― Да уж, ― впопыхах ответила блондинка. ― Милые создания, что уж тут говорить.
На следующей арке стояли двое гвардейцев. Я перешел на шаг, и моя подруга тоже.
― Доброго утра, господа, ― обратился я к ним, пытаясь выдавить из себя приветливое лицо.
Солдаты переглянулись.
― Вам нельзя здесь находиться. Вы кто такие?
― Мы тут с моей девушкой немного загуляли. Но ничего страшного, дорогу мы найдем, не беспокойтесь.
Видимо они обратили внимание на наши красные и потные лица, и все поняли без лишних слов. У одного из них растянулась похотливая улыбка.
― Дело молодое, понимаем. Давайте, дуйте скорее отсюда. ― Он указал копьем на открытые ворота в дальней части двора.
― Благодарю вас. Да здравствует король Савлесс Трион!
― Да здравствует король! ― Отбили солдаты копьем землю.
Неожиданно за нашими спинами раздался крик.
― Держите этих двоих! Агх… Наемники! Ух… Убийцы! ― Кричал на последнем дыхании тот рядовой из темницы.
Пока солдаты соображали, мы, недолго думая, рванули к воротам. При желании они могли метнуть в нас копья, но, видимо, решили размять свои ноги.
Погоня продолжилась уже в известных мне коридорах западного крыла. Здесь у нас было заметно больше шансов оторваться. Я все это время держал блондинку за руку. Мы ныряли в низкие проемы для прислуг. Катались по скользким мокрым полам в постирочных комнатах. Виляли змейкой, ускоряясь на прямых участках.
От солдат мы легко оторвались: в своих доспехах они были нам совсем не конкуренты.
― Давай сюда, через кухню выйдем к внешнему выходу, ― скомандовал я и вновь потянул ее за руку.
На кухне во всю кипела работа: готовили завтрак для гостей и королевской семьи. От запаха еды в моем животе что-то проскулило.
― Эй, вы кто такие? Вам сюда нельзя! ― Махал огромным ножом повар в смешном круглом колпаке.
Остальные работники кухни поддержали его.
― Пошли прочь, попрошайки!
― Проваливайте!
Я двинулся к выходу, но в один момент блондинка отцепилась от моих рук.
― Что ты вытворяешь? Бежим, скорее!
Она быстро завертела головой по сторонам, словно белка, затем схватила одной рукой палку колбасы, а другой кувшин.
― Эй, поставь на место! ― Завопила кухарка. ― Охрана, охрана! С королевского стола воруют!
Из противоположного выхода выросли еще двое гвардейцев.
― Давай за мной, живо!
Мы стрелой вылетели из кухни, сбивая с ног людей с посудой. За нашими спинами громыхало бьющееся стекло, звенели падающие приборы и громко материлась прислуга.
Я знал, куда нужно было бежать, но переживал, что на воротах окажется несговорчивый охранник. Тогда пришлось бы делать огромный крюк до центральных ворот замка.
Когда мы достигли цели, я с облегчением выдохнул. На страже стоял Холтес.
― А, Артур, здравствуй! Как пир прошел? Слышал, некоторые гости только-только начали расходиться.
― Холтес, старина, я как-нибудь обязательно тебе все расскажу, но сейчас мне нужна твоя помощь. ― Я покосился на свою подругу. ― Выручай, а? По старой дружбе.
Он вопросительно осмотрел блондиночку. Та прижимала к своей груди кувшин и колбасу. Холтес заулыбался.
― А-а-а… Ну все понятно. ― Заулыбался, сученок. ― Давайте сюда, так уж и быть, выпущу голубков на свободу.
Он сделал шаг влево, освобождая путь к двери, которая вела к маяку и бесконечному пляжу. Я пропустил свою подругу вперед, сам чуть задержался в проеме.
― Спасибо тебе. Я же знаю, как тут у вас строго с этим. Если кто-то узнает, что ты выпустил посторонних, тебе сделают выговор.
Он отмахнулся и загородил меня своим телом.
― С тебя кружка пенного и горячий рассказ о своей подруге во всех подробностях, понял?
Я улыбнулся.
― Договорились.
Я уже собирался закрыть за собой дверь, но кое-что вспомнил.
― Холтес?
― Да?
— Это тебе за шлюху и ее яйца, гаденыш.
Я зарядил своим сапогом по его заднице и дал деру. Не знаю, что там кричал мне в спину Холтес, но он был явно очень рассержен. Ничего, переживет.
Ура! Мы оказались на свободе, и за нами никто не гнался. Нас встречало лазурное спокойное море, чистый воздух и яркое золоте солнце. Мы немного прошли по берегу, чтобы отдалиться от замка. Я предложил остановиться возле невысоких песчаных холмов прямо на берегу моря.
Блондинка отхлебнула из кувшина, затем передала его мне. Я тоже сделал несколько жадных глотков. Ох… это оказался слабоалкогольный ягодный морс. Самое то для моего сухого горла.
Она стянула с себя сапоги, закатала обе штанины и вошла по колено в воду.
— Это просто невероятно! Какая чистая вода. Артур, я вижу свои пальцы! Я вижу камни! ― Радостно кричала моя подруга.
Я присел и тоже снял свою обувь. Влажный и прохладный песок окутал мои уставшие ноги. Чистый кайф…
Она вернулась на берег.
— Артур, я очень сильно желаю искупаться! Скажи, это будет совсем ненормально, если я разденусь перед тобой?
— Брось, мы же с тобой столько пережили вместе. Все в порядке, не переживай.
Она улыбнулась, затем повернулась ко мне спиной и принялась раздеваться. Сначала с ее плеч слетел жакет, затем в песок спали ее штаны. Она сделала шаг обнаженной ногой, чтобы выбраться из них, а второй ногой откинула штаны в сторону. Ее тонкая рубашка просвечивала на солнце, показывая все ее прелести, но совсем недолго. Вскоре она сняла и ее.
Если бы я сказал, что видел нечто более прекрасное, чем ее тело, я бы нагло соврал. Мои глаза чуть слезились при виде ее сияющей светлой кожи. Идеальной гладкой молочной кожи. Волосы из чистого серебра доходили до ее бедер и слепили меня, отражая солнечный свет. Изящный изгиб спины плавно переходил в ее безупречные круглые ягодицы. Упругие груди гордо смотрели вперед. Аккуратные миниатюрные стопы, плоский живот, широкие бедра, тонкие ручки: она была совершенна во всем. Эталон грации и сексуальности. Если в этом мире и существовала богиня красоты, то без сомнений, это была она. Во плоти.
— Ты сам то не пойдешь? — Ласково спросила она, прикрывая ладонями свои нижние губы.
Я пытался не пялиться на нее, как извращенец. Я хотел найти слова, чтобы ей ответить. Но у меня не вышло. Я был околдован ее телом. Она пленила мой разум.
— Ну и ладно, сиди тут!
Я смотрел, как она радостно, словно ребенок, бежала к воде. Как разлетался песок из-под ее розовых пяточек. Как солнечные блики весело игрались на ее развивающихся волосах.
Она плескалась и смеялась. Небольшие волны заботливо покачивали из стороны в сторону ее обнаженное тело. В морской пене она казалась еще ослепительнее и сияла, словно одинокая звезда в зимней ночи.
Потом она прибежала обратно. С синими губами, вся в мурашках.
— Хо-ло-дно… — Пробубнила она дрожащим голосом.
Ее лицо излучало счастье в чистом виде. Ее глаза блестели, возможно, даже от небольшого количества слез.
Я обтер ее влажное и холодное тело своей сухой рубашкой, затем завернул ее в плащ, и мы сели под песчаным холмом. Я навалился на холм, а она села между моих ног и прижалась ко мне спиной. Мы в обнимку смотрели на волны, ели колбасу и запивали морсом. Слова покинули нас, оставив наедине с эмоциями.
Если б я сказал, что за всю мою жизнь в этом мире у меня был более счастливый момент, чем этот, я бы опять нагло соврал.
Я обнимал ее, как самого родного человека, хотя и не знал ее имени.
Она сняла с меня одежду, а я взял ее прямо тут, на желтом песке, под шум моря, хотя и не знал ее имени.
Я мечтал остаться здесь с ней навсегда, хоть я совсем не знал ее имени…