Мореллу все же удается воспользоваться паузой.
— Обвинение использует женское имя, ваша честь. — Зал оценивает выпад по достоинству. — Они даже не приступили к идентификации вещества, а потому мы имеем все основания заявить, что прокуратура не готова предъявить обвинение в изготовлении запрещенного препарата. Невозможно квалифицировать как запрещенный наркотик то, что еще не идентифицировано. Я не допущу, чтобы моего подзащитного обвинили в изготовлении лабораторным путем «Пегги Сью».
Смех перерастает в хохот. Судья стучит молоточком, призывая к тишине, и предлагает представителям сторон подойти к его столу.
Консультация затягивается на несколько минут и сопровождается выразительными жестами. В животе у меня свинцовый шар. Возвратившись, Морелл шепотом сообщает, что судья намерен объявить перерыв до следующего дня.
— Вы об этом что-нибудь знаете? — спрашивает он.
— О чем?
— Об этих названиях. Наверное, сейчас модно давать таким вещам женские имена.
— Звучит знакомо, но вы ведь в курсе, что у меня с памятью.
— В курсе. И по крайней мере мы оба знаем, что означает Дезире.
Я уже не слушаю. Свинцовый шар падает с предельной скоростью, увлекая меня за собой, и я хватаюсь за крышку стола, чтобы не провалиться в черную дыру под ковром зала заседаний.
— Дела не так плохи, — продолжает Морелл. — Они собрали гору вещественных доказательств, но вся эта куча легко рассыпается. Будем отщипывать от нее понемногу. — Новости действительно хорошие. Мне светит пожизненное за изготовление наркотиков, а назначенный судом адвокат излучает оптимизм. Только вот я никакого облегчения не ощущаю. — Расслабьтесь, Эрик. Помните, это еще не суд, а предварительное слушание. Смотрите на жизнь веселей и не впадайте в уныние.
К тому времени как я добираюсь до театра, рубашка уже промокла от пота, а голова воет от боли. Суд прервал заседание в четыре пополудни, и я впервые вижу так много солнца. Смутно помню, что видел его не меньше и до пожара, но на память полагаться нельзя. Стеклянная Стриптизерша скорее всего уже ушла, но мысль о возвращении в отель вызывает острое отвращение. Кайф давно прошел, и воспоминания меня больше не прельщают — уж больно они неприятны.
Захожу в кабинку номер четыре с пригоршней жетонов. На этот раз я не спрашивал Дезире, и Контролер, ничего не предлагая, молча отсыпал мне полагающуюся без налога порцию. Задвигаю засов без былой брезгливости, нащупывая в темноте монетоприемник и опускаю несколько медяков. Стеклянное лезвие гильотины поднимается, и я узнаю задницу стриптизерши. Она смотрит в сторону, развлекая кого-то, кто сидит у противоположного окошечка розовой комнаты. Стучу по стеклу раз, потом другой, уже настойчивее. Она не слышит. Заслонка начинает опускаться, и я бью по ней кулаком. Она быстро оборачивается и хмуро смотрит на мое окошко, как будто забыла приветливость в шкафчике или оставила в морозильнике.
— Извините. — Мне нужно, чтобы она услышала, но и кричать не хочется. Вытаскиваю три двадцатки, сую в прорезь. — Не беспокойтесь, я себя контролирую. И я не хотел вас напугать.
— Вы меня и не напугали. — Берет деньги и засовывает в трусики. — Станцевать?
— Не надо.
— Хорошо. — Отходит.
Я снова стучу.
— Подождите, можно вас на минутку.
— У меня клиенты. Хотите поговорить, найдите номер в газете и позвоните.
— Я же только что дал вам шестьдесят долларов.
Она закатывает глаза, поворачивается и приседает, чтобы разговаривать со мной через окошко.
— Начинайте.
— Вы узнаете меня?
— Вы тот парень, которому не терпится. Мозоль еще не натерли?
— Да. То есть нет. Не совсем. Вы, наверно, спутали меня с кем-то.
— Шучу. — Она еще не разделась, но вся ее одежда может легко поместиться на ладони. Достает сигарету, закуривает. Получается ловко — и сигарета, и зажигалка словно возникают из воздуха.
— Дезире, пожалуйста, посмотри на меня. Мы ведь встречались раньше, правда? Не здесь.
— Я не Дезире. — Выдыхает дым в окошечко.
— Знаю. Ты не Дезире. Это псевдоним. Я не буду спрашивать твое настоящее имя.
— Ошибаешься. В списке я значусь как Шарлин. Можешь называть меня так. Никакого другого имени ты от меня не узнаешь.
— Но я спрашивал, где найти Дезире. И они послали меня к тебе. — Тычу пальцем за спину, туда, где сидит Контролер.
— Конечно. Он всех посылает ко мне. И да, конечно, я тебя узнала.
— Значит, ты знаешь, что меня можно не опасаться. — Я успокоился и говорю шепотом: — И тебя зовут Дезире, верно?
Где-то как будто щелкает хлыст, в кабинке вспыхивает голубой свет, и нос начинает покалывать от электрических разрядов. Я смотрел ей в глаза или, может, на ее груди — не знаю, — так или иначе, я сидел у самого окошечка, и вдруг она, та, у которой много чужих имен, выхватывает изо рта сигарету, просовывает в окошко руку и тычет мне в живот электрошокер. Хромированные зубы щелкают, и меня отбрасывает к дымящейся груше, которая то ли была в моей жизни когда-то давно, то ли никогда и не существовала.
— Не шевелись, — говорит она. — Кто тебя послал?
Я и не шевелюсь. В любом случае электрические зубья схватят меня раньше. Подчиняясь коллективному культурному рефлексу, вскидываю руки, и жетоны сыплются на пол кабинки.
— Парни в отеле. Это они подсказали, где тебя найти.
— Меня? То есть Дезире.
— Да. Дезире. — Лучше ошибиться, чем пребывать в неопределенности.
— Ты сказал в отеле. Что за отель?
— «Огненная птица». — Странно, что я до сих пор никому этого не сказал. — Примерно в полумиле отсюда.
— Я знаю, где это.
— Они там живут. Их двое. Джек и его друг. Долговязый. Все время молчит.
— Я их знаю.
— Так ты знаешь, как зовут друга Джека?
— Нет. — Она переходит на шепот. — В прошлый раз ты у меня все выгреб.
— Кто твой поставщик?
— Не важно. — Она поднимается.