Город проносился за окном автомобиля, я с интересом наблюдал за местными жителями. В ежедневной суете, они были полностью поглощены своими делами, почти не обращая внимания на возвышавшийся рядом Вихрь. Не думал, что к такой махине можно «принюхаться», но у них это получилось.
— С каких пор, император суёт нос в ваши дела? — нарушил я тишину. Капитан, стиснув руль, неохотно ответил.
— Не император, его сын.
— И всё-таки. Союз Баронов громко кричит о своей независимости. У вас есть все ресурсы, чтобы обеспечивать его аппетиты. Так в чём же дело?
— Всё не так просто, — вздохнул капитан. — Мы не отдельное государство, а часть империи, её инструмент. Даже нападение на Вас не осталось без внимания государя.
— В каком смысле?
Свернув на широкую трассу, он указал на блокпост, мимо которого мы проезжали. На припаркованном грузовике красовался символ императора.
— Господин Власов подтянул дополнительную охрану от других баронов, но цесаревичу показалось это недостаточным. Так что теперь мои люди несут службу бок о бок с гвардией императора.
Не самая приятная новость, но могло быть и хуже. По крайней мере, они не закрыли добычу, не утащили меня подальше отсюда. Да и про гвардию императора я слышал много лестного, хоть отец и скептически относится к ним. Он вообще много к кому относится с пренебрежением, и это уже о многом говорит. Его глаза могут быть зашторены раздутым эго.
Путь занял почти два часа. По дороге, я обратил внимание на массивные замки, разместившиеся на равном удалении друг от друга, выстроившись в эдакой цепочке. У меня не осталось сомнений, что замки появились сильно раньше городка. Форпосты с одарёнными, готовыми встать на защиту империи.
К одному из таких замков мы как раз подъезжали. Капитан обозначил принадлежность этой территории барону Октанову, но дед сегодня отсутствовал по государственным делам, так что его замком распоряжался цесаревич.
Замок, к слову, выглядел намного современней обители Власова. Подсветка подчёркивала готический стиль, ворота в высокой кованной ограде были автоматизированы, да и территорию украшали со вкусом. Большую её часть заняла парковка, где уже скопилось достаточно люксовых автомобилей.
— Не передумали переодеться? — усмехнулся капитан, проследив за моим взглядом.
— Им не помешает прививка реальности. Забыли уже, небось, за счёт кого питаются эфиром, — хмыкнул я, вылезая из автомобиля и потягиваясь, разминая затёкшие мышцы.
Холодный ветер взъерошил волосы, я поплотнее запахнул куртку и направился к парадному входу, возле которого ожидало несколько слуг в идеально выглаженных ливреях. Все трое склонились, один пригласил следовать за собой. Мелодичная музыка и смех собравшихся гостей был слышен уже здесь.
Сбросив пыльную куртку ошарашенному гардеробщику, я оставил маску болтаться на шее, как элемент декора, и поспешил на звук. Моё появление в бальном зале произвело фурор. Несколько десятков изящно одетых гостей рассматривали мой костюм, презрительно кривясь и перешёптываясь. Однако, никто не указывал пальцем, не высказывал презрения открыто. Все они здесь из благородных семей, у каждого был источник информации, который сообщил фамилию чудного гостя.
Бегая глазами по гостям, я искал того, кто меня пригласил. Поговорить с цесаревичем и вернуться к работе, такой был план. Что ещё я полезного мог получить? Исключительно из любопытства, я отстранился от тела, изучая связывавшие гостей нити. Все, кроме слуг, были одарёнными. Многие гости приехали издалека, но оставались связаны с Вихрем. Где бы ни находились.
В одном отец прав, текущее мироустройство напоминало хрупкий карточный домик. Власть одарённых держалась исключительно на прошлых заслугах и ожидании повторения бури. И глядя на собравшихся снобов, я не был уверен, что они так уж эффективно справятся с угрозой. Если бы дар сохранился только у воинов, то да, но ведь растерявшие навыки одарённые только усложнят сражение. Если я правильно распознал принцип работы вихря.
Я заметил в толпе знакомые лица. Вернее, сначала я услышал надсадный кашель, а уже потом увидел лицо Куропатова-старшего. Он беседовал с парой незнакомых графов. Рядом с ним, важно кивая, стоял Чтец. Само присутствие этих людей мне чертовски не понравилось. Как говорили великие, это «жжж не спроста».
Рассеянно набирая канапешки со стола, я нечаянно коснулся руки барышни в изящном платье. Юное очарование отдёрнула руку, и тут же виновато покраснела, отступая под защиту своей матери — высокой женщины в пышном платье, переборщившей с косметикой.
— Юный Фёдор Аронов, если не ошибаюсь? — мелодичный голос женщины произвёл на меня впечатление, уж больно похожа на певицу.
— Не ошибаетесь. Прошу прощения, я напугал Вашу дочку? — подмигнув девушке, я только больше её смутил.
— Лиля всего боится, это для неё нормально. Хотя, вынуждена отметить, что выбор костюма весьма… — она почмокала губами, — …необычен.
— Мне сказали, что здесь костюмированная вечеринка. Обманули? — моей шутки дама не оценила, стёрла фальшивую улыбку с лица. — А где виновник торжества, кстати?
— Его высочество изволит опаздывать. Мы не такие важные птицы, чтобы он озаботился контролем времени, — женщина легко переключила свой гнев на отсутствующую фигуру. — Он всегда опаздывает, я давно перестала удивляться.
Перебрасываясь с женщиной ничего не значащими фразами, я периодически поглядывал в сторону Куропатова, и в какой-то момент, он тоже меня увидел. Что-то проговорив собеседникам, он поправил полы дорогого пиджака и направился в мою сторону, на ходу разводя руки.
— Фёдор Аронов! — громко объявил он. — Какая приятная встреча!
— Спорное утверждение, — негромко ответил я.
Аркадий выглядел ещё хуже. Лицо осунулось, в мешки под глазами можно было пару килограммов картошки накидать, а бульдожьи щёки изрядно исхудали. Тем не менее, он старательно излучал самоуверенность, продолжая улыбаться.
— Лидия Марковна, Вы уже познакомились с юным дарованием? — поинтересовался он у моей собеседницы.
— Немного.
— Очень способный юноша. Пробуждает во мне отцовскую гордость, ведь знаете же как говорят: суди человека по его врагам, и, как я слышал, — он обратился уже ко мне, — у вас с Семёном было несколько стычек в Академии?
— Стычками это сложно назвать, — осторожно ответил я, не понимая к чему он клонит.
— Разве это не здорово, что два юноши соревнуются между собой за право называться достойнейшим? Прекрасный образец для подражания! Семён говорил о Вашем желании повторить дуэль, юный Фёдор, уже договорились о дате?
— Ещё нет.
— Какое досадное упущение… СЕМЁН!!
Если кто и не подслушивал нашу беседу, то после окрика Аркадия слушали уже все. Разговоры стихли, гости оглядывались, и только стук шагов раздавался в тишине. Из дальнего угла зала вышел Семён, в родовом мундире, причёсанный. Выглядел он тоже так себе, но не болезненным, а недосыпавшим. Что ж, могу его понять, парню есть из-за чего нервничать.
— Как я слышал, помимо Казерай, Вы соревновались в способности противостоять влиянию Вихря?
— Магистерий называет это испытанием ветров, — поправил я.
— Да-да, точно… — он махнул рукой, подзывая Семёна. — Результаты почти идентичны, но и условия были мягко говоря не лабораторными.
— Привет, Федя, — буркнул Семён, вставая рядом с отцом. Кивнув в ответ, я задумчиво произнёс:
— Не думаю, что это будет честно, господин граф. Как я слышал, к моему результату Семён приблизился далеко после потери сознания.
— Вздор! Я держался не меньше твоего! — вспылил парень.
— Тише, юноши! — по-отечески рассмеялся Аркадий. — Повтор эксперимента расставит точки в этом противостоянии. Двери Академии до сих пор открыты, уверен, они сочтут за честь, организовав такое соревнование.
Самые молодые из присутствующих поморщились, они ещё живо помнили, что это за испытание, и вряд ли считают его достойным развлечением. Однако, смотреть на чужие страдания все любят, так что за течением беседы внимательно следили.
— Об этом стоит подумать, господин Куропатов.
— Только подумать? — он хитро прищурился. — Боитесь назначить дату? Посмотрите, скольких благородных заинтересовало это мероприятие. Возможность раз и навсегда доказать свою доблесть! А, Фёдор?
— Посмотрите на мой костюм, господин Куропатов, — намекнул я.
— К чему Вы клоните, юноша?
— Я связан службой.
— Вам дадут выходной!
— Отказаться от выполнения долга, ради развлечения? — громко усмехнулся я. — Мне нужно напомнить, что все мы здесь служим империи? Нельзя нарушать законы ради собственных интересов, тем более, таких эгоистичных.
Куропатов раздражённо повёл бровью, стиснул кулак. С трудом подавив кашель, он стрельнул взглядом по графам, ловя их настроение, и увидев кого-то в толпе, едва заметно расширил глаза. Тот час, он сменил пластинку.
— Учитывая инцидент в Академии, я считаю, что такое небольшое исключение — меньшее, что они могут для Вас сделать.
— Виновные уже наказаны.
— И всё-таки. Разве Вам не обидно, господин Фёдор? Вы подняли тему долга перед империей, и многим здесь кажется, что Магистерий начал забывать о своей роли.
Все ждали моего ответа. Краем глаза, я заметил плечистых охранников, вежливо расталкивавших гостей. Они освобождали путь для достаточно молодого человека в черно-золотом мундире, цветах императора. Даже отсюда я заметил уродливый шрам над серыми глазами.
На несколько секунд это меня дезориентировало. Так значит, сын императора замешан в охоте за моей шкурой? Какого хрена я ему понадобился?
— Что же Вы замолчали? — обеспокоено поинтересовалась женщина, — мы не осудим Вас за честное мнение, Магистерий у многих вызывает вопросы.
— Мне нужно напомнить Вам о Фатуме, господа? — громко спросил я, продолжая пялится на Цесаревича. — Принцип предопределённости судьбы ведёт Магистерий, они делают исключительно то, что и так бы произошло. Это основа веры в Мессию.
— Хотите их оправдать?
— Понять, — поправил я.
— Ну бросьте, Фёдор, — скептически усмехнулся Куропатов. — Вы же не верите в бред фанатиков?
Он так настойчиво проталкивал эту тему, что я не сомневался, мой ответ будет использован против меня. Тем более, в присутствии титулованной особы. Тем более, когда эта титулованная особа имеет на меня зуб.
— Я не судья. Однако, я понимаю, как они думают, — окинув взглядом гостей, я чётко произнёс: — у меня нет сомнений, что Магистр действовал из лучших побуждений. Все мы люди, и каждый может ошибиться.
Судя по одобрительным кивкам, им пришёлся по вкусу мой ответ. Только цесаревич молчал, наблюдая за мной с почтительного расстояния. Я ожидал, что Куропатов продолжит игру, но он ловко свернул разговор.
— В таком случае, Семён будет ждать Вашего возвращения со службы. Надеюсь, к тому моменту Ваш пыл не угаснет, и нам доведётся узреть замечательное представление.
— Определённо не угаснет. И более того, — ухмыльнувшись задумке, я повысил громкость голоса: — я готов лично пригласить каждого, кто заинтересован. Оставьте мне контакты, если хотите.
Округлив глаза, Аркадий хотел возразить, но стрельнув взглядом в сторону Цесаревича, передумал и отступил. Гости потянулись ко мне, оставляя контакты, записная книжка быстро пополнялась. Таким образом, я оставлял за собой право выбрать и время, и место. Максимально неудобное для Куропатова.
Покончив со сбором контактов, я вернулся к столу с канапешками, наблюдая за цесаревичем. Высокое положение этой фигуры ограничивало мои возможности, я не могу просто пристать к нему с расспросами и обвинениями. Как бы хрупок не был баланс власти в этом мире, имеющие власть будут защищать его до последней капли крови.
— Федь.
Голос сзади заставил меня вздрогнуть. Семён встал рядом, набирая в тарелку нарезку. Глядя прямо перед собой, он тихо сказал.
— Кажется, я что-то нащупал про отца. Ты хотел знать, что он замышляет?
— Именно.
— Ему становится хуже с каждым днём, он совсем плох. Сегодня накачался стимуляторами, чтобы выглядеть прилично.
Это прозвучало серьёзно. Учитывая болезненный вид отца Семёна. И это под таблетками?!
— Готовится отправиться к праотцам?
— В том то и дело, что нет. Я редко его вижу, он горит энтузиазмом. Дома почти не бывает, всё время проводит возле башни Фатума, где…
— …что-то строит.
— Так ты в курсе!?
— Немного. Ты знаешь, что это за проект?
— Какой-то метод лечения, — буркнул Семён. — Вчера, он в очередной раз отказался от лучших целителей. Эти ребята лечат самого императора, а он выставил их вон! И когда я спросил, зачем, он сказал, что у него «свои методы».
— Интересно… Сроки есть?
— Не думаю, что он протянет больше недели. Мне отец не говорит, но…
— О чём шепчетесь, юноши?
Аркадий окликнул нас издалека. Подошёл, по-хозяйски положил руку Семёну на плечо.
— Может Вы нас рассудите. Один процент, это много или мало? — выдав саркастический смешок, я не дал Аркадию ответить. — С одной стороны, мы почти рядом, но в таком серьёзном испытании, когда каждый процент причиняет боль, я склонен считать один процент огромной пропастью.
— Только бахвалиться и можешь! — зло огрызнулся Семён.
— Тише, ну. У вас будет возможность определить это на практике, наберись терпения, сын. Фёдор, — он повернулся ко мне. — Цесаревич ждёт, желает побеседовать лично.
— Где? — я оглянулся, не нашёл его взглядом.
— У себя в кабинете.
— Ясно. Увидимся, — я кивнул им и подозвал слугу, чтобы проводил.
Обо мне все быстро забыли, гости вернулись к прерванным беседам. Полагаю, они приехали сюда заключать сделки и торговаться. Не каждый день доводится побывать на территории Союза Баронов. Уверен, не один галлон эфира ушёл сегодня с молотка.
Слуга проводил меня по тёмному коридору в изящный кабинет, больше напоминавший курительную комнату. Кожаные диваны, кофейный столик, и массивный дубовый стол, за которым сидел цесаревич. Прямо над его головой висел портрет незнакомого человека. Память Фёдора подсказала, что это дед, барон Октанов. Отсутствие хозяина дома несколько смущало, но цесаревич чувствовал себя вольготно на его месте. Лениво ковырял ножом письма, бегая взглядом по тексту. Увидев меня, он едва заметно кивнул.
— Проходите. Рад наконец познакомиться, Фёдор. Надеюсь, Вы не в обиде за то, что я оторвал Вас от работы? — он окинул взглядом мою спецовку.
— У Вас есть такое право.
— Есть, — кивнул он. — Слышал, Вам удалось избежать покушения на территории барона Власова. Хотите пожаловаться на этого человека?
Едва сдержав смешок, я сел напротив, приняв расслабленную позу. Похоже, цесаревич хочет выбрать виновного, на случай, если какие-то ниточки приведут к нему. Сдаётся мне, он не первый раз этим занимается.
— Нет. Он бездарен когда дело касается управления бесами, но что до защиты… Полагаю, он недооценил уровень угрозы.
— Вот как… Считаете, что он не справляется со своими обязанностями?
— Худо-бедно. Можно лучше.
— И Вы сможете лучше?
Я застыл. Что это, предложение взятки? Отдать мне баронство, ради… чего?
— Так далеко я не заглядываю, но я не революционер, ваше высочество. Предпочитаю придерживаться тактики «если работает — не трогай».
— Интересно, — цесаревич усмехнулся. — Считаете, что империя работает хорошо? Как вам мироустройство в целом?
— Странный вопрос. Я не политолог и не историк, чтобы давать взвешенную оценку. Всё, чего я хочу — отдать долг империи и вернуться к своим делам.
— И что у вас за дела?
— Как у любого молодого аристократа. — Я пожал плечами. — Ну знаете, девочки, гулянки…
— Значит Вы не против империи, но и не хотите быть её частью? — упорно продолжал он. — В Ваших словах слышится воспитание графа Аронова-старшего.
— Странная интерпретация… — всё больше хмурился я.
Отложив, наконец, своё занятие, цесаревич с интересом уставился на меня.
— Буду откровенен, Фёдор. Мы с Вами — молодая кровь империи. От того, какие решения мы примем, будет зависеть будущее империи. Не от наших родителей. Я не могу поверить, что Игорь Аронов не проводил с Вами воспитательные беседы, но его методы представляются мне слишком… кардинальными.
— Ни о чём подобном я не слышал. Что за методы?
— Не стройте из себя дурачка, — фыркнул он. — Вы достаточно умны, чтобы понимать положение дел и не давать честной оценки. Однако, стоять в стороне не получится. Вам придётся занять чью-то сторону. Безучастных не останется.
— И всё же, я не заинтересован в том… Что бы Вы не предлагали.
— Вы не можете стоять в стороне! Власть, которую даёт Ваша кровь, Ваши возможности и навыки, переданные от отца, делают Вас крупным игроком. Хотите Вы этого, или нет. Ни для кого не секрет, что воспитанию наделённых семьи Ароновых завидует каждый одарённый в империи. Даже императорская семья.
— Императорская семья, или её наследник? — уточнил я, не скрывая улыбки. Цесаревич раздражённо уточнил.
— Я говорю от своего имени.
— В таком случае, допустите мысль о том, что мы в похожих условиях. Отец не доверяет Вам? Попробуйте представить, что мне он тоже не доверяет.
Сузив глаза, он попытался распознать ложь, но судя по тому, с каким раздражением он отложил письмо, Цесаревич ничего не увидел.
— Не знаю, лжёте Вы или нет, но… В Ваших интересах поддерживать хорошие отношения со мной.
— Так разве я отказываюсь? — я протянул руку. — Будем друзьями!
Цесаревич, не почуяв подвоха, ответил на рукопожатие. Одними губами я прошептал: «вспомни».
Я увидел всего один кадр, но какой яркий! От хлынувшего потока эмоций я едва не захлебнулся.
Я возвышался над толпой, все лица обращены ко мне. Во взгляде почтение и благоговение. Сотни людей. Вооружённые и нет, все они поклялись служить до последней капли крови. Они завещали мне свою жизнь. Я получил власть, которая и не снилась моему отцу! Пока он отсиживается за абсолютным барьером, этот старый параноик… Я сделаю то, что давно следовало сделать. Возьму власть в свои руки.
— Фёдор? — вздёрнув бровь, цесаревич вырвал руку. — Как это понимать?
— Мышечный спазм, — виновато улыбнулся я. — Осваивать добычу эфира дьявольски непросто…
— Я надеюсь, это не просто слова? — уточнил он.
— Разумеется нет! Как Вы и сказали, молодым нужно держаться вместе. Я бы побеседовал с Вами ещё раз, когда закончится срок службы.
— Срок можно сократить.
— Не нужно, не хочу выглядеть императорским любимчиком, — скривился я. — Сражаться со слухами невозможно.
— Понимаю. Что ж. Удачи! Даю гарантию, что Вам больше не помешают. Я усилил службу безопасности барона Власова, отправил два отряда под предводительством моего брата.
— Любезно с Вашей стороны. Всего хорошего!
Вежливо улыбаясь, я спокойно покинул кабинет. Спокойно шёл по коридору, но часики в голове затикали в удвоенном темпе. Всё-таки отец не параноик. Не единственный параноик. Его инициатива по созданию бойцов — всего лишь адекватный ответ на реальную угрозу. Цесаревич хочет уничтожить Ароновых.
Интерлюдия
Задумчиво глядя на свою руку, Цесаревич встрепенулся, услышав шаги. Полная фигура чтеца заняла весь проход. Он нерешительно замер в дверях.
— Вызывали?
— Закрой дверь, и сядь, — приказал цесаревич. Дождавшись, когда Чтец выполнит приказ, он задал тревожащий его вопрос: — Скажи, что испытывают твои жертвы, когда ты их читаешь?
— Мне то откуда знать, — хмыкнул Чтец. — Я читатель, а не книга.
— И всё-таки… — нервно поёрзав, Цесаревич уточнил. — На что это похоже? Когда ты читаешь человека.
— Я вижу то, что видит он. Мой дар направляет его память туда, куда мне хочется.
— Ты заставляешь увидеть определённую картину?
— Да, но приходится пробиваться через то, что подопытный сам хочет вспоминать. Ну знаете… — Чтец неловко махнул рукой, едва не сбросив со стола лампу. — Воспоминания, насыщенные яркими эмоциями, вспоминаются без всякой просьбы.
— Спонтанно?
— Господин, я не понимаю к чему Вы клоните… — ещё пуще заволновался Чтец.
Цесаревич был готов к эксперименту, но не хотел лишаться ценной фигуры. Убивать Чтеца из-за одних только подозрений слишком опрометчивый шаг. И всё-таки, он решился. Вытянул руку.
— Прочти меня.
— Вы серьёзно!? — округлил глаза Чтец.
— Выполняй. Одно любое воспоминание, на твой выбор.
Чтец слишком боялся, чтобы отказаться. Неловко подавшись вперёд, он взял Цесаревича за руку. Секунда, и в его памяти спонтанно вспыхнуло воспоминание о ссоре с отцом. Отчаяние и злость на испуганного старика, замкнувшегося в абсолютном барьере, полностью игнорировавшем дела империи. Он чувствовал фактуру бумаги, которую принёс на подпись, слышал каркающий голос отца. Живая картинка. Такая же, какую он видел, касаясь Фёдора Аронова.
Вырвав руку, он грязно выругался, ударил кулаком по столу. Чтец вздрогнул, сжавшись на кресле.
— Что случилось?
— У тебя появился конкурент.
— Кто-то способен читать прошлое? Ещё один чтец!?
— Да. Фёдор Аронов.
И этот ублюдок увидел то, чего не должен был. Убить прямо здесь? Бессмысленно, он уже мог доложить отцу, а нападение при стольких свидетелях… Времени на подготовку не остаётся, придётся сдвинуть сроки. Выступать в ближайшее время.