По пути обратно, я размышлял об увиденном. Эмоции Цесаревича передавались настолько ярко, что ошибки быть не может. Он собрал целую армию, чтобы захватить власть в империи. Судя по его риторике, это личная инициатива, не связанная с императором. Возникает справедливый вопрос, где он набрал столько наделённых?
— Жаль, что барон Октанов не появился, — вслух задумался я.
— Его уже давно не видно, много работает, — пожал плечами капитан. — Господин Власов сетует, что бароны, включая Октанова, исключили его из ближнего круга, потому что собрания Союза не устраивались уже больше года.
— Не знал, что ты любишь сплетничать, — хмыкнул я, но капитан лишь усмехнулся.
— Это всем известно. В мою работу входит не только сбор слухов, но и их распространение. Господин барон считает, что сложившаяся ситуация только на пользу его авторитету, как последнего независимого барона в союзе.
— Независимого от кого?
— Если бы я знал… Богатых аристократов, желающих откусить кусок пожирнее?
У меня на этот счёт родилась другая теория. Отчуждение других баронов могло быть спровоцировано цесаревичем. Где-то же он должен был брать эфир больше меры, предназначенной императору? Чтобы собрать целую армию наделённых… Если главный инспектор ходит под ним, значит и прикрытие соответствующее имеется.
Эти мысли не отпускали меня и в баре, где в окружении бесов, я совершал вялые попытки развеселиться, но даже кривой рисунок Троечки, изображавший меня внутри перевёрнутого треугольника, зачириканного маркером, не особо меня порадовал. Время утекает сквозь пальцы, я должен спешить.
До позднего вечера я бродил по городу, планируя каждый ход, и всё-таки решился. Проще всего было связаться с ним через Горчакова, но продажный торговец информацией мог работать на две стороны, так что задание я поручил Лере.
Мы сидели с ней на лавке, неподалёку от казарм бесов. В тихом закутке, ограждённом высокими домами от лишних глаз. Лера скрестила ноги под лавкой, поставила коробку на колени, растерянно потирая её пальцами. Собранные в хвост волосы, растерянный взгляд.
— Я не понимаю, зачем тебе с ним связываться? Ты же говорил, что…
— Тссс, — я обнял её за плечи, прижимая к себе. — На всё есть причины. Обстоятельства меняются, и если я не буду своевременно на них реагировать, могу очень сильно встрять.
Я не стал вдаваться в детали, ни к чему пугать Леру. Она и так варилась в собственном беспокойстве, с тоской глядя на возвышавшуюся вдалеке башню Фатума.
— И ты уверен, что он приедет?
— Если передашь мои слова в точности — без сомнений.
— Может поедем вместе? — с надежной спросила она. — Говорят, если обогнуть вихрь с другой стороны, там меньше контроля со стороны империи, ты сможешь там обучаться всему, что необходимо Мессии…
— Так меня и отпустят, ага. Нет, Лера, я не отступлю. Нужно реагировать на меняющуюся ситуацию, но отступать от цели нельзя.
Отложив коробку, она повернулась ко мне в пол оборота. По её красивым глазам я научился читать настроения девушки, и за этот краткий срок я видел всё, от презрения до практически почитания, но сейчас на меня смотрел человек, которому я не безразличен.
— Я верю, что ты сможешь научиться всему, чему захочешь, но хватит ли тебе времени?
— Уже близко, Лера. Дьявольски близко… И передай Ане мои слова, тоже в точности.
— Как будто я испорченный телефон, — обиженно буркнула она.
Я поделился с ней мыслями насчёт тёмного эфира, и велел попросить Аню подготовить для меня подробную лекцию. Сомневаюсь, что она сможет сильно помочь, но женщина отдала много лет изучению магии. Пусть она училась по ошибочным данным, но возможно, опыт поможет ей подстроиться?
Следующий день начался со спора с Первым. Я убеждал его шагнуть дальше, а он допытывался, зачем мне это нужно. Связанный невозможностью ввести его в курс дела, я выдумал сказочку про то, что «Вихрь зовёт меня». И к моему величайшему удивлению, это сработало.
— Ты видел… сны? — осторожно спросил он.
— Во сне, да. Ты тоже их видишь?
— Не часто.
— Расскажешь?
С сомнением поглядев на меня, он отрицательно покачал головой.
— Может быть в другой раз. Ладно, сегодня пойдём на шестьдесят процентов.
Другие бесы отнеслись к приказу Первого с энтузиазмом. Ничего в их поведении не поменялось, экипировка осталась той же. Даже количество шуток перед сменой не уменьшилось. И только когда мы поочерёдно хватили свои маски со стенда, они посерьёзнели.
Две тележки сиротливо бренчали колёсами по неровной земле, знакомый вой теневых тварей раздался вдали. Тени не бросались в атаку, хотя мы преодолели уже сорок процентов. По моей теории, чем глубже мы зайдём, тем сильнее станет сопротивления вихря. Тем больше будет генерировать теневого эфира внутри наших тел, но фактически, ничего не поменялось.
Когда на «пейджере» высветилась цифра шестьдесят, мы занялись привычным делом. Эфир собирается, мы отбиваемся. Да, твари были сильнее, их было больше, но у меня даже оставалась возможность свободно следить за движением эфира по связывавших нас нитям.
Обмен производился быстрее, и общий объём теневого эфира вырос. Ради эксперимента, я даже отделился от группы, якобы, чтобы добить отлетевшую от барьера тварь, шагнул до шестидесяти одного, но разница слишком ничтожна. Попытка поглотить эфир целиком из попавшейся мне твари едва не привёл к обмороку. Порция слишком велика, всё равно что вафельный стаканчик проглотить без подготовки.
Нужно идти дальше, нужно дольше оставаться внутри Вихря, но прежде всего, нужно подготовиться к этому. Так что остаток дня я посвятил медитации. Так, это выглядело со стороны. На деле, я работал с внутренними каналами, так, как это показывала Анна. Только один нюанс. Я выстраивал каналы для теневого эфира. Двойную систему. Если я не задам ему направление, то действительно могу лишиться сознания в самый неподходящий момент.
Чёткий вход, чёткий выход. Свёрнутые в узел каналы выглядели прекрасно. Вопрос лишь как они будут работать. Я пытался потратить весь скопленный эфир, но как бы не пытался, выжать из себя хотя бы каплю обратной материи, тёмного эфира, у меня нихрена не получалось. Ну как же так?!
Это не продукт, созданный из Вихря, значит мы производим его сами. Возможно, только в тесном соприкосновении с большой порцией обычного эфира? От бессмысленного теоретизирования и хождения по кругу, я до того взбесился, что в сердцах врезал по стене, автоматически напитав кулак эфиром.
— Так-так, — нахмурился Первый, поднимаясь по лестнице с кружкой в руке. — Что-то случилось?
— Ничего.
Покачав головой, он сел на соседнюю койку, задумчиво уставившись в одну точку.
— Нельзя погружаться в бурю, когда внутри тебя бушует другая буря. От резонанса, тебя разорвёт.
— Это помогает мне сражаться.
— Когда твой гнев направлен на брошенные Сеятелем испытания — это благо. Однако, оставь бурю сражениям. Здесь, будь спокоен.
— А как же «Шквал в сердцах»? — вяло усмехнулся я, развалившись на койке.
Первый ответил не сразу, тщательно подбирая слова. Бренча ложкой в кружке, он начал издалека.
— Эмоции погубят тебя, Главный. Беспокойству нужно найти выход, тебе следует решить проблемы, которые стали ему причиной. Если… — он откашлялся. — Когда ты видишь сны, Сеятель доносит до тебя эту мудрость. Его нужно услышать, понять и принять. Эти образы… Для бесов, есть лишь одна буря, и мы должны следовать за потоком. Встречный ветер станет погибелью.
— Понимаю.
Я солгал. Нихрена я не понимаю. Я видел только один «сон», в котором Вихрь пообещал мне бессмертие. Что он обещал бесам — большой вопрос. И всё же, они свято ему верят и посвятили свою жизнь служению. Хотя и «служение» не правильный термин. Это больше напоминало… образ жизни? Ритуал? Обмен?
— Знаешь, — сбил меня с мысли Первый. — Ты напомнил мне одного человека.
— Моего брата?
— Нет. Тот человек мой одногодка. Чужак из одарённых, но почти ставший среди нас своим. Он и его жена… Также как и ты, они были готовы рисковать, требовали погружаться глубже, больше времени проводить внутри. Он пытался врать о больших долгах, которые хотел погасить добычей, но глядя, как горят его глаза при взгляде на Вихрь, я понимал, что это ложь.
— К чему ты это? — поднявшись на локтях, я обратил внимание на мрачную гримасу на лице Первого.
— С ним я тоже говорил. И сны ему снились. Только он меня не послушал, и пошёл на поводу у других чужаков. Лжепророков.
— Магистерий?
— Да. Они с женой согласились на глупый эксперимент, хотели подчинить силу Вихря при помощи технологий. От моей помощи он отказался, и в недра Сеятеля он входил полыхая от гнева. Они зашли очень далеко, и сгинули, оставив дочь сиротой.
— Но на что он злился?
— На собственную беспомощность. Его жена была сильно больна, и только эфир помогал ей возвращаться в нормальное состояние. Лжепророки изобрели какое-то устройство, они называли это «заготовкой», и поселили внутри тела женщины. Она должна была излечиться навсегда, взяв силу Сеятеля, но это невозможно. Глупая смерть.
— И как этому человеку помог бы контроль эмоций?
— Как знать, — пожал плечами Первый. — Он мог бы остановиться на границе дозволенного, вернуться, взять ещё один шанс. Попробовать что-то ещё, а не переть напролом, закипая от гнева.
Глотнув остывший чай, он скосил взгляд.
— Ты можешь мне не верить, но даже обычное погружение с эмоциональным человеком усложняет работу. В группе, это не так заметно, но ты можешь попробовать. Одну смену отработать таким как сейчас, а в другой раз — прислушаться к моим словам и унять ярость.
Эмоции… Он говорит о таких эфемерных материях, которые не посчитать, которые дьявольски сложно контролировать. Да, я злился. Ещё как! Я чувствовал, что разгадка уже близко, но разговор с бесом только больше запутал.
Мне хотелось подумать обо всём этом в одиночестве, ноги сами привели меня в «Бурю в стакане». И только я занял свободный столик, задумчиво уставился в чашку с кофе, как появилась парочка, которую я видеть совершенно не хотел. Лев и Никитин направились в мою сторону. Благо что ни взбаламученной подружки, ни нового приятеля Лев за собой не притащил. Не удивлюсь, если та решила «прощупать почву» у другого одарённого.
— Занято, — буркнул я, когда Лев взялся за стул.
— Ты теперь сам по себе? — с вызовом ответил Лев, — а мы, между прочим, искали тебя.
— С какой же, интересно, целью?
— Не гневись, Федь, — вмешался Никитин, сев на диван. — ты так резко отстранился от нас, а ведь за плечами целый год в Академии.
— Что-то не припомню, что бы мы были близкими друзьями.
— Это правда, но здесь мы должны держаться вместе.
— Кому должны?
— Забей на него, Тох, — огрызнулся Лев. — Ты же видишь, он под беса теперь косит.
Стрельнув на него взглядом, я злорадно произнёс.
— Я и есть бес.
Оставаться под прицелом бывших одногрупников не хотелось. Оставил плату, вышел из бара, но уже на улице, меня нагнал Никитин.
— Федя, погоди.
— Чего тебе?
— Я не нахожу причин, по которым ты так враждебно относишься ко мне. Ладно Лев, я всё понимаю, но я что тебе сделал?
— Дело не в тебе, и даже не в этом напыщенном придурке. Просто… У меня сейчас голова совсем другим забита.
— Я вижу, — нахмурился он. — Ты слишком погрузился, на себя не похож. Знаешь, кого мне это напомнило?
— Удиви, — неохотно предложил я.
— Меня самого. Всё время в Академии, меня вела месть и свод правил, которые я себя установил. Я так погрузился в контроль, что забыл о простых человеческих радостях, вроде веселья с друзьями. И ты всегда казался мне достойным сыном своего отца, но в последнее время ты изменился, стал человеком, у которого есть цель.
— Для чего это всё? — не выдержал я. — Ты ищешь дружбы? Ну так я вроде и не отказывался.
— Я всё ещё ищу себя. Если отбросить месть, то… — он рассеянно почесал шею. — Даже не знаю, чем тогда заняться.
Помедлив с ответом, я вдумался в вопрос Никитина. Это совершенно на него не похоже.
— Сдаётся мне, ты лжёшь. Зачем на самом деле ты пришёл?
— Видишь меня насквозь? — он рассеянно рассмеялся, ещё больше смутившись. — Про тебя слухи ходят, вот мне и стало любопытно. Бесы говорят, что ты особенный.
— Какие бесы? Что конкретно?
— Да не знаю я, успокойся. Я лишь уловил беседу нашего Первого с каким-то стариком, он у них заметная фигура, — Никитин виновато пожал плечами. — Услышав твою фамилию, я заинтересовался, но меня в беседу включать не пожелали.
— И Льва ты притащил как группу поддержки? — я изогнул бровь.
— Он слышал тоже самое.
— Ну вот как узнаешь больше, тогда и приходи. Я спешу.
— Куда!?
Сочувственно поглядев на растерянного паренька, я глубоко вздохнул. Один раз он мне помог, он действительно не заслуживает, чтобы его вышвырнули вон за один только вопрос. К несчастью, у меня не было ни желания, ни времени, чтобы спокойно беседовать с ним за жизнь.
— Когда-нибудь я тебе расскажу, даю слово.
— Хотя бы так. Спасибо.
Накативший с утра гнев разрастался с каждой минутой. Меня раздражают бесы, которые распускают язык. Меня бесит цесаревич с Куропатовым, плетущие интриги за спиной, и даже отец со своими наделёнными!
Но больше всего, меня бесит Вихрь, который никак не хочет приручаться. Разгадка так близко! Обещанное бессмертие… Меня раздражало даже это обещание, поскольку с каждым днём я задумывался о том, в каком виде буду «бессмертствовать». Быть мёртвым я больше не хочу, там… Там просто ничего нет.
Быть бессмертным, но лишиться человеческого облика? Невелика разница. С первой секунды, как я снова получил жизнь, меня вечно куда-то гонят, я просто не успел нормально пожить. Оставить всё как есть, но с бессмертием? Звучит слишком круто, чтобы быть правдой.
На следующий день, весь накопившийся гнев я выплеснул внутри Вихря. Первый оказался прав. Я видел, с какой скоростью происходил обмен эфиром по моей нити. Яркие эмоции ускоряли поток, делали теневых тварей сильнее, эффективней. Даже Троечка обратила на это внимание, выругавшись в эфир.
— Скажем спасибо Главному, как спонсору сегодняшнего веселья, — саркастически усмехнулся Первый.
Получив новые данные, я пытался разложить всё в голове, переосмыслить то, что мне следует сделать. Оставшись возле стенда с масками, я отказался от компании моих бесов, глядя в спину следующей смены, растворявшейся в тумане.
Капитан не соврал, охраны действительно стало больше. Возле каждого контролируемого брода толпились вооружённые люди, человек десять. В большинстве своём, они скучали, и глаз быстро замылился. Стража стала частью интерьера.
Однако сейчас, я зацепился взглядом за людей барона. Почему-то мне показалось, что их стало меньше. Секунда, и ещё один парень пропал, что-то утянуло его в тёмный проход, который он сторожил. Ещё один схватился за грудь, рухнул на колени.
Я не стал дожидаться, пока остальных перебьют. Запалил щит, сорвался в сторону, прочь отсюда, но уже в нескольких метрах от меня вырос прозрачный, но непроницаемый энергетический барьер. Он поднимался высоко в небо, закрывая солнце. Поднимался медленно, но неотвратимо.
Врезавшись плечом, я нисколько его не повредил, запалил меч, ударил — тот же эффект. Позади раздались крики. Дьявольщина! Сейчас бы мне самоконтроль не помешал. Как я там это делал…
После погружения в Вихрь, во мне ещё оставалось немного тёмного эфира. Направить к руке, затем по лезвию меча, к самому кончику… Аккуратно, лишь бы не потерять… Я вонзил лезвие, по барьеру пробежала паутинка трещин. Надавил сильнее, налёг на руку всем весом, но крохи теневого эфира просто… Испарились.
Я сорвался в сторону, попытался сунуться в ближайший боковой проход, но оттуда на меня уставилась лысая морда с эфирной дубинкой в руке. Машинально отбросив в него эфирную кляксу, я рванул дальше. Через улицу, уже показалось с десяток врагов. Вперемешку, наделённые и трое одарённых, один из которых питал заковавший меня барьер.
Они отрезали мне все пути, оставляя только один вариант. Случайность ли? Подлетев к стенду с масками, я схватил первую попавшуюся и побежал в сторону Вихря. Купол слегка обгонял меня, стремясь замкнуться в сферу, запереть меня здесь.
— Мы просто хотим поговорить! — окликнул сзади знакомый голос.
Обернувшись, я узнал рыжего парня, подружившегося со Львом. За его спиной появлялись все новые наделённые, один из одарённых запалил дар — массивное копьё, больше похожее на молнию в руках Зевса. И все они рванули в погоню.
Я был уверен, что они сдрейфят, не последуют за мной, но когда я пересёк линию не успевшего опуститься барьера, тот исчез. Раздался стрёкот автоматной очереди, благо заранее поднятый барьер выдержал.
Топот преследователей зазвучал громче, они собрали чертовски большую банду, и этот барьер… Про императора говорили, что это его дар — абсолютная защита. Неужели брат цесаревича? Ещё один титулованный отпрыск?
Скосив взгляд на датчик погружения, я прикусил губу. Поправил на ходу фильтр на маске и прибавил ходу. Всего двадцать процентов, тридцать… Теневые твари уже формировались, и их было чертовски много. Такую толпу внутри Вихря я ещё не видел.
Их крик потонул в завывании ветра, я ориентировался лишь по нитям, избегая формирующихся теневых сгустков и упрямо направлялся вперёд. Доберусь хотя бы до восьмидесяти процентов, это моё поле битвы, там у них не будет шансов, но…
Я их недооценил.
Восемьдесят два процента на датчике, жуткий ветер замедлил меня до слабого шага, и не похоже, что преследователей стало меньше. Эфир яростно сверкал, курсируя по их нитям к кромке Вихря и обратно.
Я оказался между молотом и наковальней. Ну сколько я выдержу, ещё десять минут? И тут я увидел яркую вспышку. Теневой сгусток резко расширился в сотне метров от меня, разлетаясь нитями в разные стороны. Неужели гипервсплеск?
В эту сторону пошли бесы, убийцы могли их порешить, оставили баки без защиты и… Может быть это шанс? Стиснув зубы, я напитал руку теневым эфиром, схватил за горло подскочившую теневую псину и впитывал с неё теневой эфир, направляя по выстроенной структуре.
Идти стало легче, ветер как будто бы терял значение, не в силах сдвинуть меня с места. Вспышки эфирного оружия становились всё ближе, но я лишь ухмыльнулся. Посмотрим, смогут ли они дойти со мной до самого центра.