Припарковавшись на смятой траве, я вышел, на всякий случай успокаивающе разведя руки в стороны. Трое сорвалось в мою сторону, но оружие на меня не нацеливали.
— Господин Фёдор, граф ожидает, — искажённым шлемом голосом произнёс один. Желтый обруч на плече отличал бойца от остальных, наверное капитан.
— Давно он здесь?
— Два часа, семь минут.
Я тихонько выругался. Разминулись… Дьявольщина! Какого хрена он попёрся в такую даль? Ступив на территорию, я выругался ещё сильнее. Мои работники выстроились возле стены, опасливо поглядывая на оружие в руках бойцов. Никто не работал.
— Эй, отпусти их! — приказал я капитану.
— Не положено. У меня есть приказ.
— Мне положить на твой приказ. Это мои люди! В доме ни электричества, ни воды, пусть работают.
— Извините, у меня приказ, — настаивал капитан.
— Ты хочешь, чтобы я с твоим господином говорил в потёмках? Света нет, что не ясно?! — свернув с дорожки, я направился к работникам, встав перед ними и вооружёнными бойцами, указывая тем в сторону. — Прочь. Не мешать им работать.
— Господин граф ожидает… — замялся капитан.
— Я не сдвинусь с места, пока они не приступят к работе.
Раздражённо поигрывая пальцами на винтовке, капитан всё же решился. Сделал знак подчинённым, и те потянулись в сторону, патрулировать территорию. Обернувшись к подчинённым Прохора, я тепло улыбнулся.
— Возвращайтесь к работе, вам не помешают.
Испуганно сутулясь, они гуськом потянулись к техническому строению в стороне от дома, а я кивнул капитану и двинулся к парадному входу.
Вечерело, и темнота в особняке стала более мрачной. Однако, из обеденного зала слышался довольный смех и два знакомых голоса. Войдя в помещение, я с удивлением обнаружил помимо отца и Михайлова двоих незнакомцев. На груди одного был вышит символ Магистерия, а второй, хмурый крепыш, больше напоминал секьюрити, чем человека, которому место за этим столом.
— А вот и он! — обрадовался Михайлов, поднимаясь из-за стола. Согнувшись перед отцом в поклоне, он подобострастно произнёс. — Спасибо за беседу, господин граф.
— И тебе, Саша.
Уже Саша, не Александр. Плохо, однако. О чём они разговаривали всё это время? Подойдя к столу, я занял место Михайлова, выжидательно уставившись на отца.
— И зачем ты приехал?
— Мы обсудим это позже. Познакомься, сын. Комиссар Хаджанов и Олег.
— Просто Олег? — я вопросительно вздёрнул брови.
— Кандидат, — подчёркнуто скупо пояснил он, оглядываясь к комиссару. — Нам с сыном нужно поговорить. Оставьте нас ненадолго.
— Разумеется, господин граф, — охотно поднялся тот. — Пусть Фатум благоволит вашей беседе.
Они с Олегом вышли из зала, двери со звонким щелчком закрылись за ними. Барабаня по столешнице из цельного камня, я выжидал. Пусть говорит первый. Задумчиво почёсывая бороду, отец сверлил меня взглядом, будто пытаясь прочитать, как за покерным столом.
— Ты не станешь путать мне карты, — холодно произнёс он.
— Себя ты в этом не стесняешь, — огрызнулся я.
— Оставь обиду, сын. Ты повёл себя как ребёнок, сбежав из дома, но я тебя не виню. Надо было дать тебе время прийти в себя, вспомнить, кто ты такой, прежде чем включать в дело.
— Это бы ничего не изменило. Это ты ведёшь себя как ребёнок, — тихо произнёс я. — Играешь с огнём, и ради чего? Эго потешить?
— Следи за языком.
— Ты готовишь смуту, отец, и я не стану в этом участвовать.
— Ты УЖЕ участвуешь, хочешь ты того или нет. Ты рождён Ароновым, Ароновым и умрёшь.
— Звучит не слишком многообещающе, — усмехнулся я. — Даже сам не веришь в успех своего предприятия?
Он проигнорировал шпильку, вдохновенно продолжил гнуть свою линию.
— Я предлагаю тебе величие, сын! В жизни не поверю, что ты предпочёл бы величию эту… — он брезгливо огляделся, — …помойку.
— Я выбираю здравый смысл. Мой ответ нет. Я не стану участвовать в твоей войне. Глупый риск без веских причин.
— Расценивай это как хочешь, не вижу смысла повторять нашу беседу. Ты отказываешься увидеть очевидную выгоду. И всё же, я глава Рода, а ты его ветвь. Ты мой наследник, Фёдор, и свою роль ты сыграешь.
Вот как. Уже не сын, а наследник? Отец достаточно гибок, чтобы менять свою политику на ходу.
— Силой заставишь?
— Выгодой, — одними губами улыбнулся он. — Повторюсь. Первостепенная задача — передать тебе методику ритуала. Выполнишь моё условие и можешь заниматься чем угодно… что бы ты себе не запланировал.
— Один урок? — я недоверчиво покривился, — а что взамен?
— Это не часть сделки, это твой долг, — сурово произнёс он. — Ритуал не обсуждается, он будет проведён. И да, я заставлю тебя силой, если потребуется.
Его глаза опасно вспыхнули, ярко-рыжее сияние окутало плечо, визуализируя высказанное обещание. Драться с отцом? Идиотская затея. Он раздавит меня как мошку.
— Допустим. Тогда что за выгодное предложение ты готовишь?
Позволив сиянию растаять, отец улыбнулся.
— Ты исполнишь обещанное. Всё, включая испытание, о котором вы договорились с Самсоновым, и вплетение моего нового бойца у башни Фатума. Проведёшь процедуру самостоятельно, без моего участия.
— Так это… — я покосился в сторону двери. Отец кивнул.
— Допустимый двадцатый. Благодаря тебе, имперские ищейки суют нос в мои дела, и мне нужно отвлечь их, бросить кость. Ты выиграешь для меня время.
— И ты привёз его сюда? Здесь проводить ритуал?
— Разве ты бы согласился вернуться домой? — усмешкой ответил отец.
Справедливо. В общем-то, я и хотел предложить ему такую сделку, только не рассчитывал, что переговоры наступят так скоро. Связать себя службой у Вихря, и только после этого выйти на связь. Что ж. Раз ему так неймётся…
— Хорошо. Я колдую над твоим парнем, везу его в башню, и всё? Все твои условия?
— Да. Это отвлечёт Магистерий на необходимое время. Взамен, ты получишь автономность. Поиграешь во взрослого, раз тебе так…
— Отец. Если ты продолжишь разговаривать со мной в таком тоне, сделки не будет, — жёстко обрезал я. — Научись уважению.
— Сначала заслужи его.
— Уважение нельзя заслужить. Служат собаки.
Вскинув брови, он пересел поудобней, заинтересовано глядя на меня.
— Сильные слова. И что, ты хочешь получить это уважение в кредит? Пока, ты вёл себя как истеричный ребёнок, испугавшийся большой заварушки.
— Я тебе нужен больше, чем ты мне. И я требую банальной вежливости. Для тебя это так трудно?
— Требует он… Ладно, сын. Как скажешь. Вернёмся к разговору. Ты получишь автономию и средства, для придания этому месту приличного вида. Также, в качестве щедрого жеста, — он широко взмахнул ладонью, — я подтяну свои связи и отмажу тебя от службы у Вихря.
— Исключено. Я иду в дозор, это не обсуждается.
— Глупец… Зачем?! Что ты пытаешься доказать? Храбрость? Мне напомнить, насколько наследники Ароновых уязвимы возле Вихря? Забыл о брате? — подавшись вперёд, отец облокотился на локти. — Земли Союза Баронов — враждебная территория, я не смогу там тебя защитить. И подставные фигуры, которых казнили за смерть Алёши, нисколько эту опасность не уменьшают.
— У меня есть цель, и для неё я должен отбыть службу. О моей безопасности можешь не переживать, сам себя обеспечу.
В этом я сильно сомневался. Дьявольски сложная задачка, учитывая, что территория совершенно новая даже для памяти Фёдора. И всё же, то, что отец не может протянуть туда свои длинные руки было слишком весомым преимуществом, чтобы отказаться от риска.
— Не думал, что воспитал самоубийцу.
— Я не собираюсь умирать.
— Ага. Хорошо. Хочешь рискнуть головой — твоё право. Выполнишь условие — и можешь хоть на год туда наниматься.
— Нет.
— Да чтоб тебя… Не доводи меня, сын!
— Если спешишь, отправь с Олегом кого-то другого, — ухмыльнулся я, уже предугадывая ответ.
— Не могу. Твоё участие — условие уже моей сделки с Магистерием. Они хотят получить испытание…
— …которое поставит меня под угрозу. Я должен освоить дар, чтобы не показать им больше необходимого.
Застыв, он нахмурился, задумчиво потупил в одну точку и, неожиданно, кивнул.
— В общем-то ты прав. Сегодня я покажу тебе границы, и у тебя будет пару дней для практики.
— Две недели. На меньшее я не пойду. И, к слову, кто-то говорил о необходимости выиграть время?
— О чём ты?
Поймав волну, я распрямил плечи, развалился на стуле, довольно улыбаясь.
— Сошлись на меня. Скажешь, что Фёдор так дрожит за честь Рода, что считает необходимым отдать долг Империи, прежде чем исполнять личные обязательства. Таким образом, ты выиграешь две недели благодаря мне, и ещё сколько-то после этой своей сделки.
Он долго обдумывал моё предложение, но я был уверен, что согласится. Для меня это несло сопутствующую выгоду. Если не возле вихря, то здесь, в «Приюте Воина», он не оставит меня без защиты. Это облегчит работу Михайлова, даст ему потерянную цель. Вот только проблемы тоже есть. В охранку очень легко напихать шпиков.
— Идёт. Две недели. Теперь, когда мы договорились, — он грузно облокотился на стол, поднимаясь, — пора приступить к делам. И прекрати хмурится, сын. Сегодня ты впервые проведёшь ритуал инициации Наделённого! Внесёшь свою лепту в силу дружины Ароновых!
— Ага, очень рад, и всё такое… Кстати, а как ты выбил на него квоту? Или кто-то из двадцатки погиб?
— Гоше пора на покой. Я давно хотел освободить его от службы, он достаточно послужил нашему Роду, — благосклонно пояснил отец, дожидаясь меня у двери, — но Магистерские ублюдки протестовали до последнего.
— Пока это не стало им выгодно.
Внезапно загорелся свет, освещая холодный и пустой зал. Оперативно сработали, ничего не скажешь. Отца появление электричества несказанно удивило.
— Я не давал распоряжений, какого…
— Я дал.
Его лицо выражало одновременно радость и недовольство, гремучая смесь.
— Что ж, тем лучше. У меня здесь оборудован подвал, экранирован от магосканеров, абсолютная защита.
За дверьми нас поджидали заскучавшие гости. Олег удручённо пялился в пол, а магистерский чиновник нетерпеливо мерял шагами просторный холл. Сделав вид, что продолжает нравоучительную лекцию, отец обнял меня за плечи.
— Помни, сын. Твоя сила — твоя дружина. Мы много ресурсов вложили в этого парня, но он того стоит. Верно говорю, Олег?
— Так точно, господин граф! — тут же встрепенулся Олег, подскочив со скамьи и вытянувшись в струнку.
Подвальное помещение здесь было оборудовано иначе: каменная лестница вела в пустую каморку, где посреди пола расположился запертый электроникой металлический люк.
— Помоги-ка мне.
Приложив ладонь к пластине, отец удовлетворённо кивнул и взялся за ручку створки люка, я схватился за другую. Холодный металл обжигал ладонь, мышцы напряглись до предела. Прям бомбоубежище какое-то.
Я ожидал увидеть винтовую лестницу, в духе архитектуры особняка, но под небольшим углом вниз уходили обычные ступени. Лампы, стилизованные под факелы, постепенно загорались, освещая широкую комнату.
Большую часть инвентаря отсюда вывезли, полки шкафов возле стен пустовали, на столе остались лишь пара пластиковых обёрток из-под каких-то инструментов. Благо что электроника оставалась в порядке.
Стянув покрывало с «кресла дантиста», отец кивнул магистерскому комиссару и достал телефон, отдавая приказы. Олег спокойно занял место, видно, что он делает это не в первый раз. Комиссар недовольно кривился, осматривая помещение, но вслух неприязни не высказал.
Бухнув на стол чемодан, он разложил аппаратуру, натянул латексные перчатки и приступил к сбору анализов. В воздухе повисли ароматы дезинфицирующих средств. В процессе, он, то и дело, сверялся с показателями на аппаратуре, задумчиво хмыкал. Отец, не обращая на него внимания, сопроводил двух бойцов, притащивших три баллона с Эфиром. В комнате стало зябко.
— Вы закончили, комиссар?
— Да, — вздохнув, тот с шлепком стянул перчатки. — Протоколирую, что присутствия эфира в кандидате не зафиксировано. Приступите к инициации?
— По соглашению сторон, я имею право сделать это без лишних глаз, — строго сказал он. — Секреты Рода.
— Участие Фёдора Аронова выходит за рамки соглашения, — нахмурился комиссар. — Мы должны пересмотреть условия.
— Нечего пересматривать, всё уже обговорено. Можете позвонить начальству, если это успокоит ваши нервы, комиссар. А сейчас, попрошу, — настойчиво указывая на выход, он провожал взглядом недовольного магистерца.
— Я проведу повторный анализ после процедуры, — вставил напоследок комиссар. — Не надейтесь, что я поверю на слово.
— Разумеется. Нам нечего скрывать.
Тяжёлые створки люка опустились, отрезая помещение от остального мира. Я заметил слабый импульс эфира, проскользнувший по потолку. Эфирный барьер работал от электроники.
— Готов, Олег? — отец спокойно закреплял ремни на руках и ногах парня.
— Да, господин.
— Будет больно, — предупредил он, подключая бак с Эфиром и надевая парню маску. — Не так, как в другие разы.
Парень спокойно кивнул. Открыв чёрную коробку, принесённую одним из бойцов, отец извлёк металлическое яйцо — копию тех, что хранились в его имении.
— Смотри, — он продемонстрировал мне рычажок активации на нижней части яйца, — когда блок будет снят, сокрытая внутри заготовка начнёт испарятся, и последует за потоком эфира. Она будет впитываться в тело Олега до тех пор, пока не соберётся внутри в… — он замешкался, подбирая слово, — …эфирную опухоль.
— Звучит так себе…
— Я лишь стараюсь объяснять простыми словами. Эфир в заготовке находится в предельно густой концентрации, он намного тяжелее, даже для нас. Когда ты станешь пропускать эфир через тело Олега, следи за тем, чтобы не зачерпнуть лишнего. Тебя это не убьёт, но на неделю-другую станешь бесполезен. У тебя же большие планы на это время, да? — он смотрел на меня с надменной усмешкой. Плевать.
— Значит тащить эфир через него, и позволить заготовке осесть внутри? В этом вся задача?
— Основную работу я уже сделал. Олег готовился к этому дню несколько месяцев, рубцы затянулись, а остатки эфира я вчера собрал. Ты увидишь, как внутренние повреждения отзываются на новую порцию, но ничего не бойся. Он сдюжит.
Контроль. С этим у меня как раз проблемы. Я предпочёл бы обучиться прежде, чем рисковать, но возможность избавиться от отца уже сегодня была слишком соблазнительна. Приняв маску, я натянул её себе на лицо, пластиковые подушечки сдавили переносицу, резко отпущенная резинка обожгла ухо.
— Я буду тебе ассистировать, — напомнил отец, занимаясь подключением трубок. — Твоя задача лишь тянуть дар и выпускать в свободный баллон.
— Понял уже. Заводи, — буркнул я, хватаясь за вентиль открытого баллона.
Благо что тот был выше пузатых собратьев, сохранять удобную позицию было не сложно.
— Скорость потока будет сильной, не расслабляйся ни на секунду!
Да-да, я уже догадался. Привыкая дышать через трубку, я мысленно настроился на процедуру, положил руку Олегу на шею и вообразил перед мысленным взором Родовой символ, витиеватую спираль. Спустя минуту, услышав шипение открытого баллона, я потянул чужую энергию.
Я не рисковал отстраняться, боялся потерять контроль. Вспомнив «испытание ветров», я действовал тем же образом. Не противился потоку, а следовал за ним, стал всего лишь проводником.
От первых порций эфира стало безумно холодно, только слабое жжение под ногтями не позволяло рукам онеметь. Я сильнее вцепился в шею парня, сопротивляться желанию согнуть руки было чрезвычайно сложно, сложнее, чем на испытании. Эфир просачивался сквозь моё тело, проходил через сердце, подступал ледяным комом к горлу, пробуждая рвоту, но я держался.
Лишь спустя несколько секунд, привыкнув тянуть энергию, придав процессу некоторую автономность, я сконцентрировался, собственно, на потоке. Я чувствовал течение дара в чужом теле, ощущал чужеродный источник — маску, через который лилась чистая энергия. И также чётко я видел искажение.
Если эфир представлялся мне ярко-оранжевой дымкой, то сгущенный до состояния заготовки, он был грязно-коричневым, близким к чёрному. И эта чернота причиняла парню ужасную боль.
Он задёргался всем телом, пришлось сильно надавить, чтобы удержать шею в прежнем состоянии. Я фактически душил Олега, наблюдая как эфир разъедает его внутренности, и более того. Я способствовал этому.
В какой-то момент, мне показалось что он вот-вот умрёт, и я среагировал машинально, не думая. Это был даже не осознанный импульс, а веление воли, желание облегчить ношу жертвы.
Поток как раз ослаб, видимо отец менял баллоны, и я сменил направление, всего на секунду. Полученный от меня эфир не исцелил его, но усваивался легче, чем чистый, из баллона. Он растаял в мгновение. И когда поток хлынул вновь, его страдания стали не так очевидны. Он всё ещё тяжело дышал, бился в судорогах, но прекратил напоминать жертву экзорцизма.
Прошло не меньше десяти минут, я сильно взмок, дыхание сбилось, а руки ломило так, будто я сутки грузчиком работал. И когда последние капли эфира исторглись в пустой сосуд, я облегчённо выдохнул. Отступил, закрутил заполненный баллон, стянул с себя проклятую маску и уселся прямо на пол, прижимая к телу болевшие локти.
— Сработало?
Отец не ответил. Время тянулось ужасно медленно. Быстрые щелчки клавиш аппаратуры, его напряжённое сопение. Силы медленно возвращались, я оттаивал, будто только что вернулся с мороза. И заскучав, я поднялся, проверяя жертву. Олег спокойно дышал, глаза закрыты.
— Ну что там?
— Очень странные цифры, — недовольно хмурясь, отец повернулся ко мне. — Уровень принятия заготовки почти сто процентов, против ожидаемых шестидесяти. Это невозможно.
— А?
— Что ты с ним сделал? — он сделал шаг в мою сторону. — Отвечай!
— Следовал инструкциям.
Не дождавшись ответа, отец решил выяснить сам. Резко сблизившись, он вцепился в мою руку и запалил дар.