— Воды! Дайте воды! — это первое, что я слышал ранним утром.
Макс вчера усугубил красным и теперь его самочувствие было малозавидным.
— Воды! — он орёт так, что спать становится невозможно.
— Заткнись, животное!
— В-о-о-д-ы-ы-ы!!!
Макс начинает стучать по полу ступнями, как балованный ребенок, бьющийся в истерике. Я вылезаю из затхлой палатки наружу. Мои руки болят от вчерашней гребли. Снаружи утро нового дня. Солнце уже высоко, мы проспали довольно долго.
— С добрым утром, алкаши! — это приветствует меня Егор, который уже печет в золе картошку.
— Здорова!
Егор смеется моему виду. И вправду, волосы у меня торчат в разные стороны, лицо в саже, одежда в траве. Егор успел уже умыться и привести себя в надлежащий вид.
Следом за мной на Божий свет появляется страшное исцарапанное лицо Джона.
— Ой, блин, что это с тобой? — испуганно смотрю я на его счесанную правую щеку.
Джон хватается за щеку, по его выражению лица видно, что он не сразу вспомнил вчерашние приключения.
— А, это! Да, вы спать пошли, а Макс в шаолиня играл.
— В какого еще шаолиня?
— В монаха китайского, мастера кун-фу. — Джон чеканит серьезностью каждое слово.
— Он тебе в торец дал, что ли? — удивились мы.
— Он приволок откуда-то здоровенный дрын и сказал, что его нужно обязательно порубить на дрова, но топор он уже в темноте найти не смог, приставил дрын к дереву, под которым мирно лежал я, и ну его с ноги переламывать пополам. Дрын пару раз выдержал, а в третий раз по стволу соскользнул и снял мне пол рожи.
— Круто. — сдерживая смех, серьезно прокомментировали мы с Егором эту душещипательную историю.
Из палатки, сонно щуря глаза, выполз Саня.
— Какая-то бесноватая скотина орет в нашем уютном доме! — недовольно и мило пробурчал он. — О, Джон, а что это у тебя с рожей?
И тут я не выдержал и покотился со смеху, глядя, как Джон багровеет от злобы на Санин вопрос. Когда из палатки вылез Димон, Джон заорал ему в лицо: "А в рожу мне майский жук попал, понял?!"
— Чего это он? — заспанно поинтересовался Димон, а за его спиной палатка всё ещё орала истошным криком.
— Сейчас, я его напою — Джон набрал полный стакан речной холодной воды и скрылся за занавеской палатки, намереваясь окатить орущего.
— В-о-д-ыыы!!! — истошный крик резко оборвался и Джон довольный выбрался наружу с пустым стаканом.
Через минуту из-за занавеса палатки показалась мокрая голова Макса.
— Какая сволочь…? — тихо прохрипела голова.
Солнце уже стояло в полуденном зените, но я все еще спал. На каникулах я всегда спал до обеда. Вечерами до самой ночи я пропадал на улице. Вернувшись, я всегда еще очень долго сидел на кухне. Негромко бренчал на гитаре, пил чай, что-то читал. Я обожал эти тихие ночные часы. Город замирал. Его суетная энергия не мешала мне, не воровала мои мысли. Я мог заниматься творчеством. Заниматься своим внутренним миром. Обустраивать его.
В то утро я проснулся оттого, что за окном, кто-то громко выкрикивал мое имя. Пришлось сползать с уютной кровати и плестись на балкон. Там, за задернутыми шторами моей квартиры, бушевал всеми красками яркий майский день. Было свежо после ночной грозы, небо налилось синевой с пятнами редких кефирообразных облачков.
Внизу под моим балконом стоял Макс с задранной вверх головой.
— Чего ты орешь? Заходи! — крикнул я ему вниз.
— Мне лень подниматься. — это было вполне в стиле Макса.
— Выходи ты.
— Да, я только встал.
— А-а. Ну, ладно. Я тогда пошел. — и он действительно пошел в сторону своего дома.
— Хм, чего звал…? — удивился я.
Через пять минут зазвенел телефон.
— Слушай, ты вечером свободен?
— Абсолютно.
— Заходи ко мне к пяти. Пойдем в одно местечко, потусим. Позвони Сане, пусть тоже подтягивается.
— Без проблем. А что за местечко?
— Пока не определился точно. — схитрил Макс.
Кухня у Макса маленькая, но очень уютная. Летом в ней прохладно, старый частный дом Макса углубился со временем в грунт. Зимой по-настоящему тепло. В мороз, газовая печка источает кубометры тепла. Пока мы мерзнем в своих квартирах у еле теплых батарей, Макс ходит по дому в трусах и спит с приоткрытой форточкой.
Макс живет в своей половине дома отдельно от матери. Она, конечно, за ним присматривает, кушает он тоже на ее половине. Но живет уже в своей жилплощади.
— Короче, я недавно с одной девкой познакомился, — начал Макс — Стрелу ей забил сегодня на "Клетке" ("Клеткой" именовали центральную городскую дискотеку, сделанную в виде открытого летнего манежа, огражденного стальным высоким забором).
— Ну, и…?
— Ну, и она с подружками там будет, пошли вместе, потусим. Может девку себе заведешь.
— Девку? Мне?
— Ну, да? У тебя, я смотрю, нет никого?
— Ну, я не знаю. Нравится мне, вообще-то, одна девочка. Давно. Но все у нас, как-то путано.