Как известно, нормальный попаденец должен: построить лесопилку, ввести промежуточный патрон, под автомат Калашникова, озадачить конструкторов командирской башенкой для Т-34, ну и Сталину советов надавать. Ну что ж лесопилку, можно сказать, я построил. А вот с промежуточным патроном и командирской башенкой пролетел. Советов товарищу Сталину пожалуй надавать смогу и даже товарищ Сталин мои советы и воспримет. Надо только в Грузию смотаться, найти там восмилетнего пацана — Сосо Джугашвили, ну и что ни будь ему посоветовать.
Осталась правда еще одна совсем небольшая задача — Россию в очередной раз спасти. Ну так какие наши годы, успеем еще. Вот только шнурки разгладим да и кинемся спасать. А пока нам некогда даже шнурки гладить — мы с Архипкой пилим. Дед привез два воза бревен и мы пилим дрова. Надо сказать, на редкость нудное занятие. Нам с Ленькой еще ничего, мы время от времени меняемся, а вот Архипка один мается.
Напилив десятка два чурок, мы их колем на поленья. Колоть мне нравится. Топор, несколько тяжеловат для меня, но тем приятнее с одного удара развалить чурку пополам. Правда с особо толстыми сучковатыми чурбаками так не получается, но для них у нас есть колун, этакий тяжелый клин на длинной ручке. С размаху загоняем его в чурбак, а потом молотим тяжеленькой чуркой с длинным сучком в качестве ручки по обуху до победы. Одним словом совмещаем приятное с полезным — дрова заготавливаем и мускулы наращиваем. А еще по вечерам мы играем в футбол. Я не знаю как в остальном мире ситуация с футболом, но у мальчишек сибирского села Сосновка он в почете.
Нормального мяча у нас не было. Я сшил его из тонкой кожи и набил соломой. Мяч получился так себе; его приходилось набивать перед каждой игрой, но другого у нас нет и в ближайшем будущем не будет, а для деревенских мальчишек и этот вполне годился. Пинать босыми ногами по такому мячу удовольствие ниже среднего, но пацаны нашли выход. Обулись кто во что горазд, приноровились и гоняли его с азартом настоящих футболистов. В ходе игры возникало много спорных вопросов, иной раз доводящих спорщиков до драки. Догадайтесь с трех раз, к кому обращались они, в конце концов для их разрешения? Конечно же к Леньке Немтырю, который лучше всех знал правила игры.
Так, довольно быстро, я из малоуважемого изгоя Леньки Немтыря стал вполне заметной фигурой среди деревенских пацанов. Когда же количество игроков стало вполне достаточным, то однажды разводя очередных спорщиков, предложил ввести должность футбольного судьи. Для подростков это было что то новое и они охотно согласились. Следующую игру я уже бегал с самодельным свистком с сухой горошиной внутри, и время от времени издавал пронзительные трели, приучая пацанов к нормальному судейству. Далеко не сразу удалось заставить мальчишек останавливать игру после свистка, но постепенно справился и с этим.
Поскольку, со временем сложились две команды с более — менее устоявшимися составами, предложил выбрать капитанов команд. Разумеется, капитаном сосновских футболистов стал мой лучший друг Архипка. Мшанские же выбрали Платошку Нечунаева, крепкого тринадцатилетнего подростка с задатками настоящего игрока. Платошка быстро бегал, отлично держал мяч, не старался сам забивать голы, а при необходимости пасовал, чем выгодно отличался от большинства игроков обеих команд. Не удивительно, что команда Платошки чаще всего выигрывала.
Вот и сегодня после очередного проигрыша Архипка наехал на меня:
— Ты зачем нам штрафной назначил? Да еще девятишаговый. Вот Платошка и забил гол.
— Ну штрафной я назначил правильно. Петька схватил Платошку руками когда тот хотел пробить по воротам. Так что все по честному.
Архипка насупился. Понятно ему хотелось, чтоб я подсуживал своим.
— Ладно не дуйся! Научу тебя как обыграть мшанских. Вот смотри как вы играете. — Нарисовал палкой на земле эскизик нашего футбольного поля. А надо сказать, что футбольное поле у нас было почти настоящее, только размером чуть больше хоккейной коробки. Три вечера было потрачено на разглаживание и разметку. Выкопали по периметру небольшую канавку и засыпали ее желтым песочком, таким же образом провели среднюю линию. Заморачиваться с разметкой всяких штрафных площадок не стал; во первых, не являясь ни болельщиком ни футболистом, об игре имел самые общие представления; во вторых в детстве мы играли без всяких разметок и ничего азарта и удовольствия от игры было вполне достаточно. Ворота, правда, сделали: вкопали четыре столбика а сверху привязали перекладины. При этом деревенские мальчишки поразили меня тем, что уяснив что нужно изготовить, сделали все бес подсказок и вполне основательно. Конечно, ворота получились кривоватые и немного разные, но это уже не имело никакого значения.
На эскизике я палочками обозначил футболистов и пояснил:
— Вы бегаете толпой за мячом, а поскольку Платошка играет лучше любого из вас, да и бегает быстрее, то отобрав мяч, он вырывается вперед, и вы его всей толпой догнать не можете, а уж забить гол Матоне, когда никто не мешает для него плевое дело. — Свои слова, подражая геройскому комдиву, я иллюстрировал, двигая палочки по нарисованному полю. Архипка, разглядывая мои построения, спросил:
— И че теперь делать?
— А делать надо вот что. Ты играешь в общем не хуже Платошки, тебе и надо быть центральным нападающим. — Я положил одну палочку по центру, по краям еще две палочки. Ближе к воротам и к центру еще две, и возле самых ворот еще две. В ворота торчком поставил еще одну палочку:
— Вот смотри: это — я указал на палочку в воротах — Матоня — вратарь. А эти двое защитники — они всегда находятся ближе всех от своих ворот, за среднюю линию не бегают и мешают прорвавшимся противникам забить гол. Вот это — полузащитники они при необходимости помогают защитникам, когда атакуют ваши ворота или помогают нападающим, когда атакуете вы. Эти трое — нападающие. Ты получаешь мяч и ведешь его к воротам. Мшанские толпой нападают на тебя. Ты не дожидаясь, когда мяч у тебя отберут, пасуешь его, скажем, Антохе на левый край, а сам бежишь сюда. Антоха, когда Платошка, со своими, побежит к нему передает мяч тебе, ты ведешь мяч вперед и в свою очередь пасуешь его Кольке на правый край. Так пасуя мяч друг другу вы добегаете до ворот и забиваете гол. Вы даже не вспотеете, а мшанские языки повысовывают бегая от Антохи до Кольки. Полузащитники вас страхуют, подхватывая мяч, если у вас его отобьют. — Все свои рассуждения я иллюстрировал, двигая своих футболистов по полю.
— Здорово! — восхитился впечатленный Архипка, но поразмыслив сказал:
— Не! Не получится.
— Да почему не получится?
— Пацаны не согласятся. Каждому хочется самому забивать голы, а тут двое вообще за среднюю линию не заходят.
Под этим углом я проблему не рассматривал. Блин! Вот так и рушатся грандиозные планы, не учитывающие интересы исполнителей. А что нужно пацанам от игры? Победить? Не без этого конечно. Но в данном случае девиз: «Главное не победа, а участие» это как раз про них, про сосновских пацанов. Они явно за всякую движуху, которая позволит им отвлечься от скучной и суровой деревенской действительности, побегать и поорать в охотку.
— Ну и какие проблемы? Меняйтесь друг с другом. Можно даже в ходе игры. Договоритесь только заранее.
— Ага! — ожил Архипка. — Так согласятся.
— Только вы потренируйтесь завтра и послезавтра, а потом в субботу вызовите мшанских поиграть.
В субботу сенсации в виде разгромного счета не случилось, но команда Архипки выиграла и выиграла довольно уверенно. Что меня удивило так это возросшее количество зрителей, которые вели себя почти как настоящие болельщики: то есть орали, свистели, размахивали руками, были недовольны судьей, но пока «Судью на мыло» не вопили, не доросли еще. Если так и дальше пойдет, то из судей надо сваливать. А то подтянутся более взрослые болельщики и будет мне кисло. «А ты Митьку научи судить, пусть его попробуют отлупить» — прорезался в голове Ленькин голос. Точно! Надо Митьке предложить судействовать — тогда количеств желающих разобраться с судьей резко уменьшится, а то и вовсе сойдет на нет. Одно дело дать пинка хлипковатому Немтырю и совсем другое дело налететь на уменьшенную копию деда Щербака, который ежедневно машет не легонькой кувалдой, помогая дядьке и отцу в кузне. «Дельное предложение» — мысленно проговариваю — «А ты что в последнее время тихаришься то». «Учусь».
А ведь и правда учится. Это он подсказал, как измерять время игры. Пока я мучился, пытаясь сгондобить некое подобие солнечных часов, Ленька, заметив, как льется вода из рассохшейся бочки, предложил проколупать в одном из поливочных ведер маленькую дырочку и посмотреть, как быстро будет выливаться вода. Так и сделали. Получили оригинальные водяные часы, воды в которых хватало минут на двадцать. Следить за ними поручили младшему брату Платошки, восьмилетнему Фильке, который отнесся к делу со всей серьезностью. Получив в руки второй свисток, он звонко подавал команду на начало игры и вынимал затычку, приводя в действие свой хронометр. Если по какой либо причине я игру останавливал, то Филька, вставив затычку на место, останавливал часы. А конец первого тайма или конец игры он отмечал длинной чуть ли не минутной трелью. Так, что судейство у нас было почти на мировом уровне.
Митька судействовать согласился. Я объяснил ему правила игры и даже дал памятку, где на нарисованном футбольном поле карандашом отметил все моменты остановки игры, и особенно те нарушения, за которые назначался девятишаговый штрафной. Девять шагов я выбрал, прежде всего, из-за мяча. Согласитесь, что мяч набитый соломой это не совсем то, что нужно для игры в футбол. Кроме того, двенадцати или тринадцатилетние ребятишки далеко не звезды бразильского футбола, да поле у нас чуть ли не вдвое меньше стандартного.
Митька, на следующей игре побегав со мной первый тайм, во втором тайме уже во всю свистел и даже правильно назначил девятишаговый в ворота Платошкиной команды за игру рукой возле своих ворот. И что характерно, никто не возмутился, и спорить с судьей не стал.
Я же, передав дальнейшее развитие деревенского футбола в надежные руки молотобойца Митьки, взялся за строительство спортивного городка. Под это дело выпросил у деда часть огорода, вкопали с Архипкой два столба под турник. Из старого мешка и соломы сделали боксерскую грушу. Из досок, которые мы с Архипкой напилили, я соорудил уголок для метания ножей. На двух метровый глухой заборчик навесил несколько мишеней из кругов, нарезанных из бревен. Ножи, естественно, отковал Митька. Правда особой нужды в метании ножей не было, но мне с другом нравилось это занятие.
Теперь наше с Архипкой утро начинается с разминки, потом турник, подтягиваемся пока раз по десять, молотим грушу минуты две за один подход и минут десять-пятнадцать в общей сложности; грушу дубасим в рукавицах. С полчаса кидаем ножи. Пока не слишком успешно; втыкаются только три из пяти, но как говорится «терпение и труд все перетрут» и мы не теряем надежды. Потом несколько минут стреляем из арбалетов метров с двадцати. Вот здесь прогресс на лицо: все болты попадают в круг диаметром сантиметров пятнадцать. Потом снова турник с грушей, то есть пока один лупит грушу, другой болтается на турнике и наоборот. Завершаем все пробежкой до речки, ныряем в холодную уже воду и не спеша трусим домой. А днем пилим дрова и пилим доски. В таком режиме мы живем уже месяца полтора. Сначала было тяжеловато, но потом втянулись и даже пока не знаю чем эти упражнения заменить зимой, до которой осталось чуть меньше месяца.
Дров напилили и накололи много, на зиму хватит и нам, и тетке Степаниде. Две телеги наколотых дров дед отвез Бабе Ходоре. Так что мы с Архипкой поработали изрядно. Кстати и досок мы напилили достаточно, и даже заработали мешок овса. Его нам за доски подогнал односельчанин — Прохор Иволгин.
Жабин озаботился внезапно появившимися конкурентами и пришел к деду с предложением продать лесопилку. Дед над ним посмеялся и отослал ко мне, сказав, что лесопилка моя и пусть договаривается с Ленькой. Тот не стал чванится и согласился торговаться со мной. Зря он это сделал. Я сходу запросил сто рублей, Жабин предложил десять. Я сказал, что на десять рублей досок напилим с Архипкой за три дня, и снизил цену до девяносто рублей. Жабин сказав, что мы с Архипкой и алтына за седьмицу не заработаем, предложил двадцать. Я сорвал с головы фуражку бросил ее на пол со словами «Лучше разломаю механизму, но за такие смешные деньги не отдам» и снизил цену до семидесяти рублей. Наверно я выглядел забавно и Жабин, скрывая улыбку, сказал «Ломай» и предложил тридцать рублей. Я поднял фуражку и нахлобучил ее на голову со словами «Давай пятьдесят и забирай эту чертову лесопилку». Под откровенный смех деда, сторговались за сорок пять рублей. Жабин наконец засмеялся в открытую:
— Экий купец у тебя Софронушка растет. Чуть меня, за малым, по миру не пустил. Ладно, покажете моим лоботрясам как управляться с лесопилкой. Ну и ремонт в случае чего за вами.
— Хорошо — согласился я — Только пилы будем менять за отдельную плату.
— Ты посмотри на него! На ходу подметки рвет. Почему это пилы за плату?
— Все остальное мы сами сделали, а пилы покупные. Они могут долго служить, если их не перегревать и во время затачивать. Испортить их можно только неправильной эксплуатацией.
— Експлу…. Чего? — не понял Жабин.
Блин! Опять прокололся.
— Ну это, если начнете пилить очень быстро, бревна толстые пихать. Или гвоздь железный в бревне попадется, а вы его не заметите.
— Господь с тобой! Откуда ж в бревне гвоздь возьмется то?
— Откуда возьмется, я не знаю. Может забьет кто, вам в досаду. Мое дело предупредить, а вы уж сами смотрите.
— Тьфу на тебя, окаянный, не накаркай!
— Ты Федюня здесь не лайся. Малец дело говорит. И это, если лесопилку к себе перевозить будешь, то ставь ее в сарай какой ни будь, на улице не оставляй. — все еще не просмеявшись, сказал дед.
— Поучи еще меня, Софрон Тимофеич, как дело вести. Ишь как с внучонком своим на меня навалились. Не продохнуть.
— Ладно, ладно. Не кипятись. Поможем тебе с лесопилкой, и перевезти, и с ремонтом. — Похлопал его по плечу дед, и ко мне — А ты Ляксей вежество к старшим имей. Ишь разговорился! Задница по таволожке соскучилась?
— А я чо? Я ни чо. — Пошел я на попятную, потихоньку двигаясь к выходу.
— Вот — вот, Немтыря своего поучи. — Засмеялся Жабин.
А ведь я конкретно испугался, что дед возьмется с помощью прута поучить меня, как он выразился «вежеству». Слишком по детски как то; не мой это страх, хотя именно я испугался. Неужто Ленькина личность проявляется, но ведь его давно не слышно. «Ага, знаешь как больно таволожкой то. Один раз тятька меня так стеганул, что я даже через табурет перепрыгнул без разбега». Прорезался тихушник! Что же, получается: идет врастание Ленькиной личности в мою. А может наоборот? Да нет; слишком разные весовые категории. Семьдесят лет это не тринадцать. Ладно, еще не вечер, посмотрим, что к чему.
А полученные деньги я поделил. Пятнадцать рублей взял себе, десять рублей Архипке, десять — Митьке. По пять рублей — Ивану с Кузьмой. Митька с Архипкой обалдели от такой суммы. Архипка отдал деньги матери и заставил ее прослезиться. Митька же на эти деньги справил себе одежду не хуже чем у местных мажоров. Я по примеру Архипки отдал свою долю деду. Тот ухмыльнулся и уважительно спрятал их за божничку.