- За то, что ты опозорила свою честь, честь дочери богов, подарив свою любовь простому смертному, ты будешь страшно наказана, ибо велик твой грех.
Взял Перкунас один из самых больших и тяжелых своих громов и швырнул его в янтарный дворец.
Кестутис упал замертво, и труп его понесся по бурным волнам, а янтарный дворец разлетелся на мелкие кусочки.
С тех пор морские волны выбрасывают кусочки янтаря, а бедная Юрате по ночам выходит на берег собирать их и оплакивать своего любимого.
Шуля закончила рассказ, но веселая компания продолжает сидеть молча. Только негромкий плеск волн нарушает тишину.
- Пошли домой, а то еще встретим тут Юрате, - пытается расшевелить людей госпожа Вайс.
Она встает и тянет за собой Оните. Медленно поднимаются остальные, плененные старой литовской сказкой, которую им рассказала еврейская девочка.
Компания рассыпалась, каждый идет к себе домой. Остаются только Оните, ее мать и Янковский.
Оните чувствует, что мать чем-то встревожена: она убыстряет шаг, крепко держит девочку за руку и не отпускает от себя.
На пороге дома Софья Михайловна торопливо желает Янковскому спокойной ночи и направляется в свою комнату. Он останавливает ее в
берет за руку:
- Я хочу поговорить с вами.
У нее замирает дыхание. Уже несколько недель она замечает повышенное внимание к себе со стороны господина Янковского; он постоянно ищет ее общества.
Несмотря на все беды, выпавшие на ее долю, она все еще была красивой женщиной. Хорошее воспитание, отличные манеры и вкус особенно выделяли ее среди местных крестьян. Янковский, повидавший в молодости мир, мог сравнивать и оценить.
Держась за руку Шули, она отвечает дрожащим голосом:
- Пожалуйста, я к вашим услугам.
- Я хотел бы поговорить с вами наедине.
У Софьи Михайловны подгибаются колени.
- Может, отложим разговор? Час поздний, и я очень устала.
- Ладно, - неохотно соглашается он, - спокойной ночи.
Долго не может она заснуть. Сердце подсказывает ей, что над ее головой вот-вот разразится гроза. Шуля тоже не может заснуть. Глядя в темноту широко раскрытыми глазами, она прислушивается к вздохам матери. "Бедная мамочка", - думает девочка, и волна жалости окатывает ее сердце.
ДОКТОР КЛИМАС
Несколько недель прошло спокойно.
В воздухе носится аромат созревающих фруктов. Не успели собрать вишню, как поспели яблоки и сливы. Оните не устает любоваться красотой сада и ест фрукты, сколько душе угодно. Все свободное время проводит она в саду. Заброшенный в этом году, сад все же дал богатый урожай. Ветви прямо ломятся от обилия плодов.
Оните любит сидеть одна в саду и слушать пение птиц. Она поджидает их, спрятавшись в кустах, и разыскивает их гнезда. Особенно ей нравится следить за дятлом. Он сидит, упираясь хвостом в ствол дерева, долбит клювом кору, и стук разносится по всему саду. Иногда в сад залетает кукушка.
Вдруг Оните слышит за деревьями людские голоса. По привычке быть всегда настороже, девочка останавливается и прислушивается. К своему изумлению, она видит среди деревьев свою мать в сопровождении Янковского. Оба так заняты разговором, что не замечают ее. Не задумываясь, девочка прячется в сторонке.
Что-то против ее воли заставляет ее подслушивать разговор.
- Да, Софья Михайловна, - слышит она голос Янковского, - вы избегаете меня, ускользаете каждый раз, когда я хочу поговорить с вами.
- Это не совсем так, господин Янковский, просто я занята и очень устала. Работы много. Шуле кажется, что голос матери дрожит.
- Нет, вы меня избегаете. Вот и сейчас я вас позвал, а вы не остановились.
- Искала дочку, - отвечает Софья Михайловна.
- Чепуха, не пропадет ваша дочка. Мы с вами не дети, Софья Михайловна, понимаем, в чем дело.
Шуля видит, как Янковский берет мать за локоть.
- Софья Михайловна, зачем притворяться? Вам ведь тоже давно перевалило за восемнадцать, и седина блестит в волосах.
- Господин Янковский, я вас очень уважаю. В вашем доме я нашла кров и покой, но...
- Но?..
Софья Михайловна беспомощно оглядывается; взгляд у нее отчаянный, будто у пойманной птицы. Шуля выходит из своего укрытия. Лицо матери озаряет улыбка.
- Вот и моя дочка! - радостно восклицает она, - Где ты была все время?
Бросив на нее сердитый взгляд и что-то пробормотав, Янковский ушел.
Софья Михайловна работает по-прежнему. Собирает в огороде помидоры, срезает капусту, кормит кур, доит коров, выполняет все работы по дому и во дворе. Часами сбивает она масло: зажав деревянную посудину коленями, бьет сливки. Сливки сгущаются, жир отделяется от жидкости и сбивается в один кусок. Тогда Софья Михайловна вынимает его большой деревянной ложкой и сносит в погреб.
Похоже, что Янковский отстал от нее, он не пытается больше приблизиться к ней. Снова он хозяин, а она - простая работница, которую он кормит. Они друг другу не пара.
Иногда Софье Михайловне кажется, что тучи, омрачавшие ее жизнь, рассеиваются.
Шуля здорова и весела. Физический труд и жизнь на лоне природы пошли ей на пользу. Кашель пропал, как будто его и не было, щеки цветут свежим румянцем. "Хорошо здесь моей девочке, - думает госпожа Вайс, - хоть бы подольше так все оставалось".
Лето прошло, наступили осенние дни. В окна стучит дождь, ветер завывает под ветхой крышей, ревет море. Софья Михайловна и Оните возвращаются со двора в дом промокшие и дрожащие от холода. Обувь их порвана, одежда износилась. Оните простудилась и слегла.
Заглянув в комнату Софьи Михайловны, поня Елена нашла ее у постели дочери.
- Эх вы, городские... Дождик чуть промочил, и уже свалились в постель. Такая молодая, и болеет!
Потом посмотрела на встревоженное лицо матери, усмехнулась и добавила:
- Ничего, не волнуйся, Софья, заварю чаю с липовым цветом - сразу ей полегчает. А ты стань на колени да помолись святой деве. Молитва лучше всякого лекарства. Правда, у вас, русских, нет Бога в сердце.
Старуха напоила больную настойкой липового цвета, положила к ее ногам бутылку горячей воды, укрыла несколькими одеялами, которые принесла из своей комнаты, перекрестила и вышла. Однако легче Оните не стало. Ночью девочка бредила, тело ее пылало. Софью Михайловну охватил страх.