Я с трудом приходила в себя, веки отказывались подниматься, упорно сопротивляясь моему желанию, а на груди будто лежало что-то тяжелое, мешающее нормально дышать. Каждый вдох давался через силу, через ноющую тупую боль под рёбрами. Ощущение опустошенности и бессилия усиливались с каждым мгновением. Голова раскалывалась на части, отказываясь воспроизводить события минувшего времени.
В последний раз я себя так чувствовала после вечеринки, отмечаемой в честь «экватора» в университете. Половина курсов была за спиной, мы более не чувствовали себя «желторотиками». Так нас любовно называл подполковник Жукин, ведущий потоковые лекции по криминалистике. Но даже тогда мне не было так плохо.
Что-то я не припоминаю, чтобы вообще что-то пила, во рту простиралась пустыня, со свойственной ей сухостью. даже почудилось, будто я ощущаю скрип песка на зубах.
Сейчас же я с трудом могла поднять руку вверх, да что там, глаза по-прежнему отказывались открываться полностью, дозволяя смотреть на мир сквозь дрожащие ресницы. Отвратительное состояние!
— Не вставай, деточка, ты потеряла много сил, — прощебетали где-то надо мной, прежде чем обезвоженных губ коснулось что-то прохладное. — Пей, деточка, пей.
Нерешительно раскрыла губы, чувствуя, как на язык попала горькая вязкая жидкость. От горечи, взрывом ударившей по чувствительным после засухи рецепторам, скривилась.
— А теперь глотай. А ты думала, — над ухом хмыкнули, —сначала энергию бесконтрольно расходуют, забывая, что лекарства — это вам не сладкий пряник.
Поборов приступ тошноты, подкатившей к горлу, с усилием заставила себя сглотнуть вязкую, горькую жидкость. Гадость какая!
— Умница, теперь отдыхай, — мягко произнёс женский голос, что-то поправив на мне.
Сопротивляться не было сил. Уж не знаю, что было намешено в то жидкости, при мыслях о которой меня усю передергивало, но она умело завлекала в сонное царство.
Вязкая тягучая тьма окружала, не позволяя и помыслить выбраться из неё, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Увязнув, вдруг почувствовала, как ноги что-то едва уловимо коснулось. Попытка дёрнуться, уйти, ни к чему не привела. Вытянув руку вперёд — ужаснулась, тьма поглотила и её. Липкий холод окутал, захватив в свою власть, заставляя дрожать от накатившей волны паники. Ноги снова что-то коснулось, настойчиво, прикосновение показалось неумолимо долгим, изучающим, оттого ещё более мерзким.
Я готова была завизжать от страха, кричать в поисках помощи, но из горла вылетали лишь искореженные хрипы. То, что настойчиво и едва уловимо касалось ноги, вдруг осмелело. Ухватив за стопу, резко утянуло меня вниз, во тьму, с громким хлопком сомкнувшуюся над головой.
Не встретив сопротивления, глаза распахнулись, чтобы тут же болезненно сощуриться — белый свет ослеплял своей яркостью. Что это, больничная палата? Выбеленный потолок, ширма вокруг одиноко стоящей кровати, тоже с белыми простынями. А на груди лежало тёплое рыжее одеяло — вот что давило всё это время своей тяжестью! Неужели все, что мне привиделось, лишь плод моего воображения, помутнённого речной водой?
— Я в который раз спрашиваю, почему подследственная магически истощена? — голос, звучащий слишком раздражительно из-за плотной белой шторки вернул меня в реальность.
«Не вернулась!» — раздосадовано прикусила губу.
Я себя давно не переоцениваю, ищейка не ринулся бы меня искать по мирам, а значит, я все ещё в академии. Только комната странная, слишком уж похожа на больничную палату.
— Не шипи на меня, Арон, прекрасно знаешь, все твои темные штучки на меня не работают, — второй голос принадлежал мадам Шаррон.
Разрываемая от двух противоречивых решений: молча подслушивать или подать сигнал, что я пришла в себя; продолжала тихонько лежать на кровати, с заботливо подогнутым одеялом. Впрочем, разговор явно велся обо мне, так отчего бы и не послушать?
— Не уходи от ответа, Эвелин, — фыркнул ищейка, едва заметно понизив голос. — Что произошло на вашем занятии?
То, как он произнёс её имя натолкнуло меня на мысль — между ними определенно что-то было! Куратор перешла на еле разбираемый шёпот. Черт, как же плохо слышно!
— Сама не понимаю, адепты должны были проверить на остаточные следы безобидные «улики», которые, несколькими часами ранее, лично облапал весь преподавательский состав. Путевые нити, если бы и проявились, должны были максимум повести по академии, но никак не дальше.
Но ведь мои зелёные «нити» вели далеко за пределы учебного заведения! Если только, конечно, один из преподавателей не решил именно в этот момент прогуляться за стенами…
— И где сейчас «улика»?
— В том то и дело, Арон, — мадам Шаррон вздохнула, — предмета, описываемого адепткой Рошель Моран, не было в этом списке!
Молчание, воцарившееся за ширмой, наводило на не самые радостные мысли. Кому могла понадобиться старая расколотая статуэтка? Ведь её мог взять любой из адептов для прохождения практики. То, что она оказалась в моих руках — случайность. Но если её в списке не было, выходит…
Скрип кровати раздался неожиданно, оглушительным треском прервав тишину. Черт, я ведь всего-то хотела улечься поудобнее, поскольку рука, на которую я опиралась, затекла. Я замерла, подобно мышке, до последнего момента надеясь, что два кота не услышали скрип, а если и услышали, то не подумали бы на меня.
Молитвы местному пантеону богов оказались напрасными.
Шторка, отделяющая меня от мадам Шаррон и господина Норвинга, дернулась, являя лицо надсмотрщика. Он быстро пробежался по мне взглядом, кивнул своим мыслям, неотвратимо надвигаясь.
— А знаете ли вы, мисс Де Буанш, что подслушивать — не хорошо? — вкрадчиво начал он, убирая руки за спину. — И это я не говорю уже о том, что в соседнем королевстве за подслушивание отрубают кончик носа.
— Арон, ты пугаешь девочку, — мадам появилась с другой стороны ширмы.
Но она несколько ошиблась, я не была напугана специально брошенными словами ищейки. Смутить меня подобным вряд ли выйдет, скорее я оказалась… заинтересована.
Подавшись вперёд, уселась наконец поудобнее, прижав ноги ближе.
— И почему же им отрубают кончик носа?
Логичнее ведь было — уши, чтобы больше ничего не подслушать, да и другим людям урок.
— Почему? — он наклонился к кровати, опасно нависнув надо мной. Заглянув в его чёрные глаза, на мгновение показалось, будто сама тьма смотрит в ответ. Совершенно по-мальчишески хмыкнув, но щелкнул пальцем по кончику моего носа: — Чтобы не совали свои хорошенькие носики куда не следует!
Его поступок вышел слишком непредсказуемым, таким не похожим на ищейку его высочества, с которым я успела познакомиться. Всего на секунду, но Арон Норвинг открылся совершенно с другой стороны. С той, что он отчего-то прятал в глубине себя, не дозволяя никому до неё добраться.
— Неужели не страшно? — с каплей разочарования уточнил он, выпрямляясь.
— Было бы, будь мы в том самом королевстве. А вообще, совершенно не понимаю о чем вы, я только недавно пришла в себя. Что-то случилось?
И самое главное — максимально невинное выражение лица: несколько взмахов ресницами, широко распахнутые глаза и едва приоткрытый рот.
Хм… обычно это срабатывало. Арон же смотрел на меня с нескрываемым скептицизмом. А в уме, кажется, прикидывал, можно ли выдать подозреваемую в покушении за душевно больную?
«Душечка, нашла с кем тягаться» — протянула наивность, выбрасывая белую тряпку в воздух и позорно капитулируя.
— Что последнее ты помнишь, Елизара? — осторожно взяв меня за руку, мадам Шаррон опустилась на край постели, проникновенно заглядывая в глаза.
— Мы осматривали с Рошель статуэтку, она магически удерживала её в воздухе, я проверяла на наличие следов.
Не отрывая от меня желтых, немного пугающих, глаз, Шаррон кивнула, прося продолжить.
— На «улике» была обнаружена бурая, давно запекшаяся кровь. Магический осмотр показал несколько нитей, ведущий за пределы Академии, на этом все.
Как оказалось, «всё» только началось. Около часа меня спрашивали, переспрашивали, просили начать рассказ заново и более подробно. Описать свои эмоции, чувства, цвет нитей, количество отпечатков. Словом, к концу второго часа я еле дышала, а язык отказывался ворочаться. Стакан с водой, стоявший на тумбочке давно уже опустел, лишь одинокая прозрачная капля покоилась на стеклянном дне. В горле пересохло.
— Что это вы мне здесь устроили?! — из-за ширмы появилась женщина в белом костюме и чепце с красным крестом на нем. Медсестра!
— Мадам Тироль, мы обязаны допросить адептку…
— В лечебном крыле я решаю, кто и чем обязан. А вы, — она бесстрашно ткнула пальцем в грудь ищейки, — сейчас мешаете полному восстановлению магических потоков! Бедная девочка почти иссушила себя, ей нужен полный покой!
Мадам Тироль бедром отодвинула от постели Эвелин, подходя ближе. Нагнувшись к тумбочке, достала ложку и чёрный флакон, с подозрительно пузырящейся жидкостью. Глядя на то, как откручивается пузырёк «лекарства», беспокойно отползаю на другую сторону, свалиться с которой мне не позволили чьи-то горячие руки.
— Ну, куда вы, Елизара, — с нескрываемым удовольствием произнёс Арон, — вы же хотите восстановить потоки, верно?
Хочу?
Я, признаться, уже не была в этом так уверена.
Безусловно, было бы не плохо восстановить магию, особенно если она так важна в этом мире. Боюсь, пустышке, без капли магической энергии, не дозволят учиться в академии, а значит, шансов раскрыть покушение будет меньше. Радовать своим исключением Жизель с её папашей Верховным я не собиралась.
Собрав остатки воли и силы духа, кивнула. Видеть, как ложка с булькающей жижей, направляется в сторону моего раскрыто рта — было нестерпимо. Зажмурилась в ожидании, мысленно представляя, как горечь от лекарства растекается по языку. Воображение разыгралось не на шутку, заставив поёжиться.
— Во-от так, а вы боялись, милочка, — умиленно проговорила медсестра.
Как?
Всё?
К удивлению, во рту действительно оказалась жидкость, только она не имела никакого вкуса, не говоря уже о запахе. Решив не испытывать судьбу, глотнула. Ничего, никакого волшебного эффекта не произошло, энергия не растекалась по венам, не бурлила в крови. С сомнением покосилась на женщину, закупоривающую чёрный флакон.
— К утру будешь как огурчик, — она спрятала пузырёк в стол. — Но до завтрака желательно ничего не есть и соблюдать постельный режим.
Что ж, без еды я как-нибудь переживу, хоть и не ела ещё ничего со вчерашнего дня. А вот по постельному режиму возник вопрос. Подсознание подкинуло картинку чёрной записной книжки, дожидающейся под подушкой. Не известно, обнаружил ли Хэран свою пропажу.
— А можно перенести постельный режим в мою комнату?
Руки на моих плечах едва ощутимо сжались. Повела плечами, чувствуя, как нагреваются ладони ищейки. Одежда не была помехой опаляющему жару, её словно не существовало. Заметив мой небрежный жест, Арон поспешил убрать руки, но без его присутствия рядом вдруг стало как-то неуютно…
Чертовщина какая-то! Эй, тело, мы так не договаривались, мне нужен холодный разум!
— В комнату? — мадам Тироль окинула меня пронзительным, изучающим взглядом. — Что ж, почему бы и нет? Но с утра обязательно мне покажись, Нужно убедиться, что все потоки восстановились и нигде нет разрыва.
Согласно закивала, слезая с кровати. Находиться в лечебном крыле не было никакого желания. Такие помещения всегда действовали на меня удручающие, не говоря уже о больничном запахе, витающем в воздухе.
— Я обязательно приду, — опуская ноги в ботиночки, клятвенно заверила. — Спасибо за помощь!
Я почти стояла в дверях, когда меня окликнули. Обернулась, замечая, как господин Норвинг договаривается о чем-то с Эвелин. Они были совсем рядом, но прозрачный пузырь вокруг них не позволял ничего расслышать, как бы я не старалась. Пожав плечами, схватилась рукой за деревянную ручку двери, почти потянула её на себя, как мою ладонь накрыла мужская.
— У тебя изумительная способность влипать в неприятности, Елизар-ра, — произнёс мой личный кошмар в лице Арона. — Пожалуй, до комнаты я тебя всё же провожу.
— Да я и сама могла, — глядя на его лицо, излучающее уверенность и непоколебимость, тихонько произнесла, уже догадываясь о его следующих словах.
— Могла, — кивнул ищейка, пропуская меня вперёд. — Судя по последним дням, ты вообще — о-очень самостоятельная.
Возразить было нечего.
Перестав сопротивляться, послушно шла рядом с невозмутимым Норвингом, ловя спиной пронзительные, порой уничтожительные взгляды всех, кто так неудачно оказывался на нашем пути. До меня то и дело долетали обрывки разговоров, прекращающиеся при нашем приближении. И мне бы наплевать, ну, подумаешь, болтают. Но так некстати вспомнились первые годы в моей земной академии. Я не была красавицей, скорее относилась к зубрилкам, на меня всегда смотрели косо, чаще посмеивались. Не говоря уже о том, сколько сплетен появилось после того, как вот так прогуливалась по коридорам с будущим мужем.
В этом мире ситуация была ничуть не лучше. Кто-то осуждал Елизару за скоропалительный прыжок в статус фаворитки принца, кто-то просто презирал за покушение на его высочество. Ну, а другие, увидев меня под надзором королевской ищейки, ещё придумают пару сплетен.
Передернула плечами, поймав тот самый ледяной взгляд, вперившийся между лопаток, едва я появилась в академии. Украдкой обернулась, пытаясь вычислить «смотрящего». Странно, в коридоре не оказалось никого кроме нас. Но я ведь почувствовала взгляд! Бред какой-то… хотя, в этом мире легче с ума сойти, чем найти истину.
— Всё в порядке? — голос Арона, казалось, звучал где-то вдалеке.
— А?
— Говорю, ты в порядке? Мы уже минуты две стоим перед дверью, а ты все смотришь куда-то в коридор, — он махнул раскрытой ладонью перед моим лицом несколько раз.
— Всё нормально, — тряхнула головой, скидывая ненужное наваждение, — наверное, лекарство подействовало так странно…
Он удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал. Дождавшись, пока я открою дверь, прошёл в комнату и мельком осмотрелся.
— Ищите вторую кровать или вам на коврике постелить? — не выдержав, ляпнула, устало потерев переносицу.
Да, постельный режим был бы очень кстати.
— Зачем? — не понял Норвинг, оборачиваясь.
Комната была слишком маленькой, поэтому мы столкнулись нос к носу, вернее, я уперлась носом чуть выше его груди. Неосознанно втянула носом уже знакомый аромат, забывшись всего на мгновение. Прикрыв глаза, еле слышно прошептала:
— Ну, вы же должны как-то следить за мной, чтобы я не вляпалась в очередную неприятность?
Ищейка молчал, но я ощутила, как потяжелело его дыхание, тёплый порывом воздуха коснувшееся уха. Мы стояли так близко друг к другу, что я слышала его сердце, учащенно забившееся в груди. Мои ладони вспотели, нервно обхватила пальцами ткань своих брюк. Во рту пересохло настолько, что я с трудом сглотнула. Поднимать глаза вверх было как-то… боязно.
Я не понимала, что происходит, отчего тело так реагирует на его близость. Ненормальность какая-то! Нет, если он решит остаться в комнате — выгоню взашей, нечего ему тут делать.
— Знаешь, я пожалуй все же предпочту собственную кровать, — Арон хмыкнул над ухом, отчего я едва уловимо дернулась, — но, должен признаться, твоя идея не дурна.
— Про коврик?
Я опешила, не зная как реагировать. Шутит ли? Но Норвинг выглядел слишком серьезным, ни один мускул на его лице не дрогнул. Губы сомкнулись в тонкую полоску. Крылья носа гневно дрогнули. Признаться, идея с ковриком уже не казалась такой веселой.
Некстати вспомнились заволоченные бездонной, пугающей тьмой глаза Арона, заострившиеся от внутренней темной магии, черты лица. Нет, с его внутренней тьмой или чем бы оно не было, встречаться не хотелось.
— Шутки про коврик можешь оставить оборотням-ловцам, — он хмыкнул, заламывая бровь, — но я про твою изумительную способность во что-то вляпаться. Сама понимаешь, в няньки я не нанимался…
— А мне показалось, что верховный Луций…
— Тебе показалось, — с нажимом произнёс Арон, делая шаг вперёд, практически нависнув надо мной. Затаив дыхание, подняла взгляд выше, встречаясь с его темными, с вишневой окантовкой, глазами. — На дверь поставлю маячок, он будет сигнализировать, если ты решишь вдруг покинуть комнату раньше утра. Будь хорошей девочкой, Елизара, не заставляй меня носиться за тобой в ночи.
И он посмотрел на меня так, что по телу прошла дрожь, ноги вдруг встали ватными, не желая слушаться. С трудом стоя ровно, из последних сил сопротивляясь притяжению, кивнула.
— Какие уж приключения! Лягу баиньки, честное слово, господин ищейка, — улыбка вышла слишком натянутой, слишком фальшивой.
Но, кажется, мне поверили. Окинув меня пристальным взглядом, Арон кивнул с явным сомнением. Фыркнула, можно подумать, у него был какой-то выбор. Может, я тоже не в восторге от его компании, слишком странно тело реагирует на его присутствие.
Задумчиво осмотрела его с ног до головы, пока ищейку устанавливал магический маячок на раму двери. Надо признать, мужчина он был видный, статный. За курткой и рубахой фигуру было особо не рассмотреть, но пощупать его, когда он едва не потерял сознание, всё же успела. От физических занятий Арон явно не отлынивал. Да и внешне был очень даже ничего. Ровные, прямые черты лица, нос с небольшой горбинкой, густые чёрные брови, волосы цвета вороного крыла зачёсаны небрежно.
Заметив, что я рассматриваю его, Арон обернулся, встретившись со мной взглядом. Если он рассчитывал, что я испугаюсь и стыдливо отвернусь, раз меня застали за любованием — просчитался! Подбоченившись, чуть задрала подбородок вверх, приподняв брови.
— Что-то не так, господин Нор-винг? — голос отчего-то вышел низкий, с томным придыханием.
— Ты точно себя хорошо чувствуешь? Голос у тебя больно странный, — он, прищурившись, щелкнул пальцами, вызывая магический всполох, который не теряя ни секунды ринулся в мою сторону.
То зелье точно было для восстановления энергетических сил? Какой-то у него странный побочный эффект. Стоило мне вновь поймать изучающий взгляд Арона, внутри завязывался тугой узел томления, жар блуждающим пламенем растекался по венам, заставляя кровь бурлить.
Что-то как-то душно в комнате вдруг стало.
— Все в полном порядке! — инстинктивно отмахнулась рукой от назойливого всполоха, так и норовящего коснуться кожи. — Кажется, вам пора!
Сопротивляясь томлению, казалось, проникшему в каждую клеточку тела, заставляющего дыхание участиться, практически вытолкала ищейку из комнаты.
— Елиза…
Не дослушав, захлопнула перед его носом дверь.
Фу-ух!
Стерев выступившие капельки пота со лба, обернулась к кровати. Ну и ночка меня ждёт — жаркая. Надеюсь, никто не рискнёт заявляться в комнату в ночи, решив, что я осталась в лазарете. Иначе я за себя не ручаюсь!
Раздевшись, бросила вещи на стул. Прикрутила вентиль у настольной лампы. Свет медленно погасал, тускло осветив путь до кровати. Запустив руку под подушку, нащупала заветную чёрную книжечку. Глаза неумолимо смыкались, с каждым разом открывать их было все трудней.
Завтра, все непременно завтра…