— А почему твой Храм именно на сорок шестом уровне? А не на первом или последнем? Или сорок шестой как раз и есть последний? — при общении с этим ботом Морган проявляет чудеса сообразительности. Прямо птица Говорун, чесслово.
— Мой храм на пятидесятом. Но там, где мы встретились впервые, идёт разлом на несколько уровней — и вверх, и вниз. И очень удачно этот разлом пробивает несколько уровней как раз до последнего, пятидесятого, и на моём этаже находится фактически рядом с локацией Храма — всего в двух секторах от него.
— А, извините, сектор — это сколько?
— Десять гектар примерно.
Лучше бы я этого не слышал… Это ж дохрена! На такой территории легко заблудиться и без лабиринта, а уж в нём…
— Вот ни разу легче от этого не стало, — уныло протянул я.
— И карты уровней нет, чтобы быстро и беспрепятственно добраться сразу в локацию, — это снова Морган.
— Карты нет, но есть универсальный принцип, с которым вы чуть дольше провозитесь, но всё равно выйдете из лабиринта.
— И какой же?
— Очень простой: правило одной руки — при входе в лабиринт вы должны коснуться его стенки одной рукой (все равно, правой или левой) и во все время блуждания в нем продолжать касаться стенки той же самой рукой. А при переходе из первого сектора моего уровня во второй — сменяете руку на противоположную.
— И правда, как я его забыл? — я даже как-то смутился от такой простой, лежащей на поверхности идеи.
— Ну, хорошо, что внутри делать-то с твоим храмом? Когда попадём туда.
— Я не знаю. Вы должны сами исследовать и понять, в чем проблема.
— И в какую сторону от разлома идти, когда спустимся?
— Я укажу. Поторопитесь, времени мало! — и с этими словами призрак старца опять исчез.
Делать нечего, и собирать нам в путь тоже было нечего. Морган подхватил только свой двуручник как пушинку (силён, мужичара), и мы потопали по уже имеющейся обновлённой карте с моего нейромода обратно. Опасаться было нечего: местный босс был нами убит, а крыс после него опасаться — себя не уважать!
Добравшись до места самой первой встречи с ботом-старцем, мы остановились, не понимая, где искать этот разлом.
Полчаса уже обнюхивали, простукивали и для проформы нажимали на все подозрительно выглядящие камни — вдруг ловушка какая сработает. Ничего. Пока я случайно не догадался заглянуть в ближайший отнорок сразу по коридору, в котором и зияла дыра, в которой была кромешная тьма даже для моего виара. В отнорки нам элементарно не хотелось заглядывать и вообще иметь с ними дело, так как слишком свежи были те впечатления от потока крыс…
— Ну что, прыгаем? — я всё-таки спросил, желая хоть как-то заполнить гнетущую тишину перед прыжком. Очень уж стрёмно было.
— Поехали! — ответом мне было, и мы с ним, взявшись за руки (и не потому, что я уже на всё согласный, а просто для страховки — а то мало ли, куда нас расшвыряет при перелёте на другие уровни) прыгнули вниз.
Пять минут, полёт нормальный. Звёзд не видно, но темень хорошая такая, не как во сне.
Окружение было вполне себе такое обычное для этого Лабиринта: темнотища (уже не такая густая как в проломе при прыжке), голый холодный каменный пол, голые холодные каменные стены. А кстати, мелькнула у меня мысль не по делу, а почему я тут везде ни разу не видел ни мха, ни грибов светящихся каких-нибудь? Необъяснимая странность подземелья. А может, на Дэгаре просто нет таких видов био-организмов?
С освещением у нас обоих проблема была решена, так что мы стали осматриваться, чтобы понять, куда дальше идти. Ну и, заодно, ожидали появления нашего бота-голограммы.
Обойдя пространство с разных сторон, мы с Морганом сошлись в одной точке.
Замкнутое помещение, без окон и дверей, без выхода и входа.
— Ну что, правило одной руки не сработает, получается?
— И куда теперь? Обратно прыгать вверх? — моя идея была безумной, потому что это нереально, но мы оба посмотрели вверх.
И обомлели.
Над нами был потолок. Сплошной, без разломов или вообще каких-либо отверстий. Мало того, у меня возникло впечатление, что потолок постепенно становился всё ниже.
— Нет, я решительно не понимаю, как это у них тут работает! — возмутился я. — Подземелью многие сотни лет, если не тысячи. Кучу времени оно стояло без присмотра и тех. обслуживания, но вот этот конкретный потолок движется и не сломан, да ещё и совершенно бесшумно!
— Это уровень комнат с ловушками и головоломками! Нам надо срочно искать выход!
Морган — капитан очевидность, я и сам уже понял, что движущийся потолок — это наша относительная скорая смерть, и, конечно, это признак именно уровня лабиринта, напичканного головоломками и ловушками, а не монстрами. Так что оружие, аптечка и регенерация тут нам мало чем помогут…
Мы стали срочно ощупывать каждый метр поверхности, наступать на плиты камней, пинать стенки на предмет срабатывания тайного хода — никакого эффекта!
Потолок опустился наполовину, и мы уже согнувшись заканчивали осмотр. Время поджимало.
Где и какой может быть ключ?!
Оперевшись на стену, чтобы осмотреться ещё раз, я вдруг почувствовал под рукой какие-то линии, гладкие и извилистые. Резко развернулся и стал внимательно ощупывать и осматривать этот камень. Через виар-реальность мне было не понять, что это такое. Я позвал Моргана:
— Морган, тут что-то есть! Глянь своим зрением.
Он подскочил ко мне, и начал исследовать найденное:
— Это какая-то сложная извилистая линия, как будто нитку запутали в сложном переплетении. И вроде бы эта линия не просто как углублённый желобок, но выкрашена… или покрыта?.. чем-то вроде золота… А в самом низу есть маленькое отверстие, куда не просунуть даже твой мизинец.
В голове странным образом всплыла ассоциация с замком-задвижкой с внутренней стороны двери, когда хозяину для открытия этой двери нужно провести собачку засова через маленький лабиринт, чтобы высвободить эту «собачку» с цепочкой на ней из плена лабиринта. Как дверь на цепочке, только цепочку не так просто освободить из лабиринта.
Вот так и тут. Наверное, надо провести определённым образом по этим линиям, и ловушка откроется. Что я тут же и сделал, но ничего не произошло. Вновь провёл пальцем по линиям, но в другую сторону. Ноль эффекта.
Что-то свербило подсознание, а на языке крутился текст одной песни-стишка: «Я живу, пока не сдохну, а как сдохну, досвидос, И жара мне не впилася, и мне пох*ю мороз. Я упрямый, как Гагарин, и красив я так, как он, Не слуга я и не барин, всех миров я чемпион. Я п*здец какой толковый, я вменяем, как никто, Тут и Гегель, тут и Бабель, тут и дедушка Пихто.»
Кровосток! Вот оно!
Я резанул себе палец кинжалом и приложил к нити-лабиринту в камне. Кровь еле текла, и если надо, чтобы она попала в отверстие, надо выдавить побольше. Пришлось резать еще один палец и выцеживать всё, что можно.
А потолок уже опустился так, что мы уже не стояли, а присели на корточки, и осталась пара рядов камня — нужно успеть, иначе камень скроется, муравейник закроется, и никогда мы не увидим солнышка. Пришлось встать, а то из-за поднятой вверху руки кровь отливала от пальцев. Да что ж такое! Резанул уже просто по запястью, надеясь потом перевязать руку и на свою регенерацию. Хлестнул рукой по рисунку-линии, заляпал всё своей кровью, и снова повёл линию, уже размазывая кровь в желобке лабиринта, собирая пальцем к кровостоку.
А в голове продолжало вертеться:
Гагарин мной бы гордился, как тем, кто преодолел. Мы с Юрой в этом похожи, хуй кладем на любой предел. Два наших огромных хуя лежат на пределе любом. Мой и Гагарина Юры, их ласкают девушки ртом.
Какая только ересь не вспомнится в критический момент, перед смертью. Врут всё, что перед смертью вся жизнь перед глазами проносится — у меня вон, рэпчина-ебанина всю голову поглотила. Как мысли по кругу об одном и том же, как привязавшийся мотивчик, так и я тут «Загробную» как мантру кручу.
Я услышал щелчок — кровь сделала своё дело. Напряженно затаил дыхание и замер, Морган тоже, рядом со мной.