- О битье речи нет.
- Ты один против всех не сладишь, Гарри, мы так и так до него доберемся.
И сразу человек пять налетели с улюлюканьем, а за ними - еще столько же. Джош увидел, как у Гарри из рук вылетела и рассыпалась на листочки его тетрадка, Гарри отбивается, но их слишком много, они наседают, топчут разлетевшиеся листки, топчут живых людей, Джош распростерт на земле, полузадушен, отбивается руками и ногами, пробует вырваться, но его поднимают и волокут неведомо куда, и все это несется прыжками, каждый прыжок словно в пропасть, и со всех сторон кричат, дергают его, мчатся непонятно куда, и он уже совсем ничего не соображает. Мама, они меня убьют. Я больше не могу. Трещат кусты, раздираются ветки, листья сыплются. Дальше, дальше, вниз под уклон. Чей-то голос: "Эй, поосторожнее! Тут капканы". Рубашка у него на спине разрывается, как бумага, но его тащат дальше, бегом, толпой, он падает в самой их гуще, а они наваливаются сверху, сдирают с него одежду. Гарри, где же ты? Что они со мной делают? Билл, почему ты так долго? Какие-то громкие крики, возгласы, суматоха, похоже, что с краю дерутся, но его держат крепко, по нескольку человек за руки и за ноги, будто мешок с тыквами, и несут, растягивая, наверно, каждый хочет оторвать себе кусок, скользят, спотыкаются, раскачивают его, что-то дружно приговаривая, и он летит по воздуху, и вокруг него взрывается вода.
Джош хочет нащупать ногами дно, но под ногами ничего, и руками ухватиться не за что, только вода, и темно, и нечем вздохнуть.
Джош, ты тонешь.
36
Вот это неожиданность. Нет, правда, кто бы мог подумать? Сколько лет собирался съездить к тете Кларе, а приехал - и умирай. Вторник: день Судный. Может быть, даже окажется, что ты убит. Это кто как посмотрит. Уничтожен без суда общественным мнением. Надо же, какая идиотская глупость. Могли бы уж тогда сколотить настоящую виселицу и линчевать по всем правилам. И в последний предсмертный миг в вышине надо мною - ваш, прадедушка, мост. Хотя, по правде-то, мне от этого не легче. Но и не больно совсем. Должно быть, умереть на виселице было бы хуже. Я много раз слышал, что тонуть относительно приятно, и, кажется, какая-то правда в этом есть. Пожалуй, что я это подтверждаю. Но надо же такому случиться. Среда: похороны.
Письмо маме, папе и Каролине:
"Дорогие мама, папа и Каролина!
Я очень рад, что был знаком с вами".
Джош хватает ртом воздух. И воду. Кто-то испуганно кричит:
- Ты что? Держи голову выше!
Рядом барахтается еще чье-то тело, плещутся конечности. Рука поддерживает его за подмышку, изо рта, как у дельфина, - фонтанчик. Джош издает странные звуки и думает, какую приписку сделать к письму родителям. Сквозь океанскую толщу воды ему видно чужое лицо.
- Ну как? Теперь порядок? - все так же громко кричит незнакомый мальчик.
Джош в ответ только булькает.
Мальчик отпускает его, и он тут же уходит под воду вниз ногами. Мальчик снова его подхватывает.
- Ты что, плавать, что ли, не умеешь?
Джош булькает.
Мальчик кричит на берег:
- Что я вам говорил! Не умеет он плавать. Чуть не утопили его!
Масса народу бросается в пруд, одни вбегают, другие прыгают рыбкой, Джош видит их неясно, словно это происходило то ли давно, то ли в полузабытом сне.
Приписка к письму маме, папе и Каролине:
"P.S. До свидания раньше, чем я думал".
- Держись, приятель. Выше голову, хорошо?
В воду с берега продолжают лезть ребята, вскидывая ноги, как купающиеся лошади, или взрывая брызги на мелких местах. Целое представление. Участие в церемонии обязательно для всех. Кто последний, тот водит. Они все-таки еще, пожалуй, утопят тебя, Джош, просто числом задавят. Его торжественно влекут по воде к берегу, точно царскую барку, осторожно так, нежно, ну просто любящие братья. С ума сойти.
- Ну как ты, ничего? Ты не беспокойся, мы держим крепко. Мы тебе не дадим утонуть.
- Мы ведь тебе зла не хотели, правда-правда.
- Ну, брат, что же ты не сказал? Надо было орать во всю глотку. Нет, ей-богу, парень, ведь мы могли тебя утопить. Надо было сказать, что ты не умеешь плавать.
- Ну да, ведь макнуть человека-это ничего особенного.
- Это конституционно.
- Традиционно, а не конституционно, дурак ты.
- Не загораживай ему воздух. Пусть дышит.
- Может, искусственное дыхание тебе сделать, друг?
- Точно. Вон он какой бледный.
- Переверните вниз лицом. Откачай его, Джо, ты лучше всех умеешь.
Джош слабо машет рукой, лучше он сам очухается.
- Нет-нет, не надо воскрешать меня. Я этого не выдержу.
Его бережно кладут на берегу, ноги вытянули, голову книзу.
- Ты точно не хочешь, чтобы тебя откачали?
- Нет, пожалуйста, - не откачивайте меня.
- А может, все-таки откачать, ты, Джо, как думаешь?
- Пусть так полежит немного. Потом посмотрим.
- А чего смотреть? Истинный утопленник.
- Ух ты, а тощий-то.
- Тебя дома не кормят, что ли, парень?
- Ясно, вон все ребра наружу. Плохо питаются, наверно. Живут в тяжелых материальных условиях. Бедные, растут в городе по подворотням. Поддержи-ка ему голову, Дейви, а то тут лужа.
- Надо же, как плохо получилось, брат. Мы ведь не знали, что ты такой хилый и слабосильный. Нам никто не говорил.
- Принеси его трусы, Осей. Бедняга, лежит нагишом. Разве это прилично? Да еще такой тощий.
Джошу кажется, что прилично сейчас - только умереть на месте.