Ветра, который мог бы подхватить его, не было. Он падал, как черепица, соскользнувшая с двухскатной крыши, вопль невыносимого ужаса вырвался у него из горла. Он увидел, как Венделд повернулся, он увидел выражение смертельного страха, возникшее на его лице, затем из ниоткуда взялся ветер, холодный и сильный, и как раз когда его ноги скользнули по кустам, он ощутил, что подымается выше и выше в небо.
Его вопль сделался криком, ужас — радостью. Луна была больше, чем он когда-либо видел, и ее широкий белый лик заслонял обзор, словно лицо матери, наклонившейся, чтобы поцеловать его перед сном.
С той единственной разницей, что никакие сны сегодняшней ночью ему не были нужны и не нужна была мать, чтобы пожелать ему спокойной ночи. Это было лучше, чем любой сон, — летать по ветру на собственных крыльях, а мир внизу сотрясается в страхе перед его тенью.
Он вновь поискал Венделла и увидел, как тот бежит под защиту Дома.
Нет, не добежит, подумал он, и, развернув крылья словно кожаные паруса, устремился вниз, на свою добычу. Вопль, леденящий кровь, наполнил его уши, и на мгновение Харви подумал, что это ветер. Затем он осознал, что этот нечеловеческий возглас издавало его собственное горло, и пронзительный вопль стал смехом, диким безумным смехом.
“Нет... Пожалуйста... нет! — всхлипывал Венделл пока бежал. — Помогите мне! Кто-нибудь, помогите мне!”
Харви знал, что уже отомстил: Венделл был перепуган насмерть. Но все это было слишком забавным, чтобы остановиться сейчас. Ему нравилось чувствовать ветер под собой и холодную луну у себя за плечами. Ему нравилась острота собственных глаз и сила когтей. Но более всего ему нравился страх, причиной которого был он сам, нравился вид запрокинутого лица Венделла и слезы отчаяния в его глазах.
Ветер нес Харви в заросли, и когда он приземлился, Венделл бросился на колени, умоляя о пощаде.
“Не убивай меня! Пожалуйста, пожалуйста, прошу тебя — не убивай меня!”
Харви и видел и слышал достаточно. Он отомстил. Пришло время положить конец игре, пока забава не потеряет смысл.
Он открыл рот, чтобы назвать себя, но Венделл — видя красное горло и волчьи клыки, и думая, что это означает смерть — начал опять умолять. Однако на сей раз это были не просто мольбы.
“Я слишком жирный для еды, — захныкал он. — Но где-то здесь поблизости есть другой ребенок...”
Харви зарычал.
“Есть! — хныкал Венделл. — Клянусь. И в нем больше мяса, чем во мне!”
“Послушай ребенка, — раздался голос из кустов поблизости от Харви. Он оглянулся. Там был Джайв, его пружинистая фигурка едва виднелась среди колючек. — Он бы посмотрел на тебя. На тебя мертвого, юный Харви”.
Венделл ничего не слышал. Он все еще нахваливал вкусовые качества своего друга, задирал рубашку и тряс своим толстым животом, чтобы доказать, насколько он сам невкусный.
“Ты не хочешь меня... — всхлипывал он. — Возьми Харви! Возьми Харви!”
“Кусай его, — сказал Джайв. — Давай же. Выпей у него немного крови. Почему бы не выпить? Жир нехорош, но кровь горяча, кровь вкусна”. Он исполнил короткий танец, пока говорил, притопывая ногами в такт своему песнопению. “А ну-ка, а ну-ка! Мясо — вкусная штука!”
А Венделл все еще подвывал, весь в соплях и слезах. “Ты не хочешь меня. Найди Харви! Найди Харви!”
И чем больше он рыдал, тем больший смысл приобретала для Харви песнь Джайва. Во всяком случае, кем был этот нелепый смехотворный мальчик для Харви? Он чересчур сильно старался сервировать Харви в качестве обеда, чтобы называться другом. Он был просто лакомым кусочком. Любой вампир, достойный своих крыльев, откусил бы ему голову, только взглянув на него. И все же...
“Чего ты ждешь? — хотел знать Джайв. — Мы вошли в такие хлопоты, чтобы сделать из тебя чудовище...” “Да, но это игра”, — возразил Харви. “Игра? — переспросил Джайв. — Нет, нет, мальчик. Это больше чем игра. Это учеба”.
Харви не знал, что имел в виду Джайв, и вместе с тем не был уверен, что хотел знать.
“Если ты сейчас не набросишься, — прошипел Джайв, — ты упустишь его”.
Это было верно. Слезы Венделла пропали, и он смотрел на нападавшего изумленным взглядом.
“Ты... собираешься меня... отпустить?” — прошептал он.
Харви почувствовал на своей спине руку Джайва.
“Кусай!” — подсказал Джайв.
Харви глядел на заплаканное лицо Венделла и на его дрожащие руки. Если бы я оказался в таком положении, подумал он„ намного ли я был бы храбрее? Он знал ответ. Нет. “Теперь или никогда”, — заявил Джайв. “Тогда никогда, — ответил Харви. — Никогда!” Слово вылетело гортанным ревом, и Венделл побежал впереди него, вопя изо всех сил. Харви не стал преследовать.
“Ты разочаровываешь меня, мальчик, — сказал Джайв. — Я думал, у тебя есть инстинкт убийцы”.
“Ну нету”, — пробормотал Харви, немного сконфузившись. Он чувствовал себя трусом, даже если и знал, что поступил правильно.
“Зря потратили волшебство”, — произнес другой голос, и Марр появилась из кустов, держа в охапке огромные грибы. “Где ты их нашла?” — спросил Джайв. “На обычном месте”, — ответила Марр. Она с сомнением посмотрела на Харви. “Я полагаю, ты хочешь свое старое тело обратно”, — сказала она.
“Да, пожалуйста”.
“Мы должны оставить его в таком виде, — сказал Джайв. — Рано или поздно ему придется высасывать кровь”.
“Ха, — сказала Марр. — Ты ведь знаешь, как много надо волшебства на это все. Зачем его расходовать на жалкое маленькое ничтожество?”
Она небрежно махнула рукой в сторону Харви, и он ощутил, что могущество, которое наполнило его тело и изменило его лицо, покидает его. Конечно, в том, что волшебство снято, было определенное облегчение, но малая часть его оплакивала потерю. За несколько мгновений он опять стал земным мальчиком, бескрылым и слабым.
Сняв чары, Марр повернулась к нему спиной и пошла вперевалку в темноту. Джайв, однако, помедлил, чтобы последний раз подковырнуть Харви.
“Ты упустил свой шанс, малышок, — сказал он. — Ты мог бы стать одним из великих”.
“Это был фокус. Это все, — сказал Харви, утаивая странную грусть, которую он испытывал. — Хэллоуиновский фокус. Это ничего не значит”.
“Существуют те, кто не согласится, — загадочно проговорил Джайв. — Те, которые сказали бы, что все внешние силы мира были в глубине души кровопийцами и похитителями душ. И мы должны служить им. Мы все. Служить до конца своих дней”.
Он жестко смотрел на Харви во время этой странной маленькой речи, а когда закончил, быстрым шагом удалился в тень и исчез.
Харви нашел Венделла на кухне, с горячей сосиской в одной руке и с пирожным в другой, рассказывающим миссис Гриффин, что он видел. Он выронил еду, когда Харви вошел, и взвизгнул с облегчением:
“Ты живой! Ты живой!”
“Конечно, я живой, — сказал Харви. — Почему бы и нет?”
“Снаружи есть что-то. Ужасный зверь. Он почти съел меня. Я думал, может, он и тебя съел”.
Харви поглядел на свои руки и ноги.
“Не-а, — сказал он. — Ни кусочка”.
“Я рад! — воскликнул Венделл. — Я так рад, так рад. Ты мой лучший друг, навсегда”.
А пять минут назад я был пищей для вампира, подумал Харви, однако ничего не сказал. Может, придет время, когда он расскажет Венделлу о превращении и искушении, но не сейчас. Он просто заявил: “Я голоден”. И сел за стол возле своего ненадежного друга, чтобы отправить в желудок нечто более вкусное, чем кровь.