Несправедливо, черт возьми! Я этот путь не выбирала!
— Что теперь со мной будет? — спросила я, когда вдруг осознала, что мы со Стэфаном сидим в каком-то кабаке.
— Я тебя во всё это втянул, так что можешь присоединиться к моей команде, и мы вместе продолжим поиски. Больше я ничего не могу предложить. Или если хочешь, останься здесь, на Монтсеррате. Деньгами обеспечу, если надо. Ни к чему принуждать я тебя не буду, но если захочешь остаться на моём корабле, — то добро пожаловать!
Стэфан придвинул ко мне кружку с каким-то горьким алкоголем — подозреваю, элем, — и отхлебнул из своей. Я последовала его примеру. Поморщилась, в горло и нос отдало мерзким хмельным жаром, но всё же сделала новый глоток.
— Я снял для тебя комнату наверху, дальняя правая на втором этаже. Отдохни там, а завтра к обеду я тебя найду, — с этими словами Стюэан залпом допил эль и поднялся.
— Куда ты? — скорее по инерции, чем из реального интереса спросила я, вскинув голову.
— Попытаюсь купить новый корабль, — ответил он, надеваю треуголку. — А ты пока подумай, хочешь ли оставаться хоть раз каком-нибудь корабле.
Когда капитан ушёл, я через силу дотянула выпивку, чтоб хоть немного забыться, и поднялась в ту самую комнату. Вернее, почти чердак. Повалилась на кровать, крыс впервые за день сполз с плеча и устроился под боком на кровати.
— Отъелся ты, однако, — пробормотала я, растирая затекшую под весом пушистой тушки руку.
Потом опустила взгляд и наткнулась на заплатку, которую шила еще на корабле Стэфана. В целом выглядела я как оборванка: протертые на коленях штаны, стоптанные сапоги, застиранная туника. Нет, так не пойдёт. Помирать — так хоть в красивой одежде.
Солнце пока даже не коснулось горизонта, значит лавки и магазины — если они тут есть — должны работать.
Я решительно поднялась, выбралась на улицу и огляделась. Прямо напротив таверны ломбард с кривой вывеской обещал "лучшие цены на подержанные товары". Отлично, с него и начнём.
За время плавания крыс притащил три крупные жемчужины и одну совсем маленькую. Я не рассчитывала выручить за них слишком много, но сумма, которую выдал после долгого торга ушлый старик с костылём и в чёрной косынке поверх седых волос, меня вполне устроила. О курсах местных валют, которые совсем не походили на привычные мне земные, во время одной из бесед рассказал Дуглас. Так что я примерно ориентировалась в стоимости местных товаров.
Сжимая в руке увесистый кошель, я отправилась в сторону порта в поисках лавки с одеждой. И вскоре её обнаружила. Дородная женщина в яркой юбке встретила меня не слишком приветливым взглядом. Глубоко посаженные глазки впились в мое лицо со злобным любопытством, а нос торговки, похожий на свиной пятачок, отчего-то дёрнулся.
— В эдаком тряпье милостыню просить стыдно, — фыркнула торговка и поднялась мне навстречу.
Ростом она оказалась раза полтора выше меня, и во столько же шире в обхвате талии, но священный трепет внушали даже не её габариты, а низкий, громовой голос.
— Так помогите приодеться, — с вызовом ответила я, и тётка тут же направилась к многочисленным сундукам и ящикам.
После почти часа утомительных поисков я обзавелась парой белых просторных рубашек, чёрными штанами из плотной ткани, кожаной жилеткой. Собиралась уже уходить, но заметила на одном из шкафов широкий кушак такого глубокого тёмно-синего цвета, что казалось, в нём можно утонуть. Долго торговалась и всё-таки купила его.
— Сапожник дальше по улице, — крикнула довольная торговка, когда я выходила.
Солнце уже тянулось круглым боком к воде, когда я купила, наконец, обувь, а заодно и лёгкую сумку из мягкой кожи, в которую и сложила старую одежду. Сапоги же продала почти за бесценок — всё равно таскать их с собой смысла нет.
Теперь, когда с делами покончено, возвращаться в душную корчму совсем не хотелось. Я посмотрела на ясное небо, и вдруг захотелось увидеть закат, хоть я и наблюдала его уже много раз. Поразмыслив, я всё же двинулась к плавучей гавани. Здесь ещё суетились моряки и рыбаки: что-то вытаскивали с кораблей и лодок, торговались, кричали, а кто-то пил прямо с горла бутылки, перемежая каждый глоток с бранью.
Солнце медленно растворялось в морских волнах, окрашивая волны в фиолетовый. Мерно качались корабли и лодки, постанывая от ласк тёплого бриза. "Голландец" Фредерика казался гигантом среди прочих судов-карликов: почти в полтора раза больше, чем погибший корабль Стэфана, он странным сочетанием простоты и силы напоминал своего капитана.
Вспомнив Фредерика, я отчего-то поежилась. Тут же воображение нарисовало его грубые, но бережные руки, тёплую улыбку и тонкие, едва заметные ямочки на щеках, которые предательски углублялись каждый раз, когда он улыбался. Так, стоп!
Я покачала головой и окинула пристань более осмысленным взглядом. Да, пожалуй, у меня давно уже не было мужчины, но это не повод бросаться едва ли не на первого встречного, кто проявил хоть толику уважения.
— Эй, красавица! — хмельной голос незнакомца нарушил моё единение с природой, так что пришлось обернуться.
Нападения или драки я не боялась — пусть я плохой боец, но от парочки пьяных мужиков удрать сумею.
— Иди ка отсюда, — мягко посоветовала я, разглядывая оплывшее лицо, голую волосатую грудь и кустистые брови, висящие едва ли не ниже глаз.
— О! Это та потаскуха, про которую Эрик говорил! — завопил вдруг второй мужик, тощий и низкорослый, тыкая в меня коротким пальцем.
Я на миг растерялась, но в следующий даже обрадовалась возможности выплеснуть накопившуюся за день ярость и обиду.
— Что ты сказал, рыбья башка?! — закричала я, хотя под категорию "рыбьей башки" подходила скорее я сама, чем этот вполне себе человеческого вида красноносый моряк.
— Да ладно, не упрямься. Мы ж тоже… того, моряки! А знаешь, где бывали! Вот я те… — тощий мужик попытался схватить меня за руку, но я рывком оказалась рядом с ним и двинула по красному носу. Кулак пронзила тупая боль, но удовольствие от вида крови на самодовольном квадратном лице её притупило.
Моряк поднял на меня злой взгляд, осклабился и замахнулся, но я двинула ему ногой в пах. Он скрючился пополам, а я повернулась к его товарищу, но тот предусмотрительно попятился.
Драка ещё сильнее распалила кровь, и без того уже подогретую алкоголем, там что я сдала кулак и двинулась к мужику.
— Что, говоришь, за Эрик такой? — я широко улыбнулась, моряк отчего-то вздрогнул и продолжил пятиться.
— Дык я же это… Только засвидетельствовать почтение своё, во! Я же ничего… Это всё Эрик… Фредерик. Капитан "Голландца", он сказал, что вы за красивую историю под мундир полезете… — осознав, что сболтнул лишнего, мужик зажал рот рукой.
Фредерик, значит! А я уже тут размечталась. Черт бы подрал этого козла.
Гнев не утихал, но бить того, кто лишь дрожит и беспомощно выставляет вперёд руки, не хотелось.
— Где он сейчас? — спросила я, немного отстраняясь от перепуганного моряка. И чего он так боится, интересно, я ведь просто девчонка, да ещё и хрупкая на вид.
Моряк дрожащей рукой указал в сторону одной из портовых таверн.
— Тут, рядом совсем. Кабак "Зелёный змий", вон тот.
Я усмехнулась и кивнула. Символично, однако, только этого засранца я лично придушу, змия дожидаться не буду.
Я отвернулась от мужика и услышала отчётливый выдох, но мне до него больше не было дела. Я уже шагала к таверне, полная решимости как минимум вдоволь поругаться, но когда зашла в переполненное душное помещение, мой пыл немного поубавился.
Я прошлась взглядом по головам, но хама-капитана не заметила. Тогда набрала в лёгкие побольше воздуха и громко спросила, где его искать. Несколько удивленных взглядов устремились на меня, а потом моряки показали куда-то в дальний тёмный угол.
Распихивая попавшихся на пути людей, я подошла к Фредерику. Он сидел, опершись спиной от стену, покачивался и, похоже, уже мало что соображал. Как только я собиралась с ним заговорить, его голова плавно опустилась на руку, и он глубоко вздохнул, явно намереваясь захрапеть до утра. Да уж, змий меня все же опередил. И когда успел так нажраться, рано же ещё?
Я окинула взглядом стол и заметила под ним пять кувшинов, судя по всему, пустых. Над капитаном же висел такой смрад перегара, что приходилось дышать через раз. На миг мелькнула мысль о том, чтобы оставить идиота в покое до утра, но злоба на жизнь и мерзких матросов пересилила, и я пнула ногу Фрэдерика.
— Эй, козёл плешивый, поднимайся! — все взгляды тут же обратились ко мне, но ничто уже не могло меня смутить.
Фрэдерик что-то невнятно промычал, не отрывая голову от стола.
— Вставай, кому говорю! — не унималась я, но пинать его больше не решилась.
— Ты бы, милочка, лучше подождала, пока проспится. Сейчас от него толку всё равно шиш, — усмехнулась бойка подавальщица, проходя мимо с огромным подносом.
— От него и потом толку не будет, — проворчала я, ещё раз оглядывая моряка. Пыл мой еще совсем не угас.
— А дай как мне ведро, уважаемый, — попросила я у трактирщика, который тоже с любопытством и долей тревоги поглядывал на развернувшееся представление.
Он тут же предоставил мене кадку с веревкой вместо ручки, и отчего-то вздрогнул, когда передавал ее мне.
Я не поленилась сходить к причалу, спуститься по хлипкой лестнице к самой воде и зачерпнуть полное ведро. Мельком глянув на своё отражение, заметила, что на скулах появились тёмно-синие чешуйки, а зубы будто заострились. Теперь стало понятно, почему я вызывала в окружающих ужас.
Новые украшения в подводном стиле разозлили меня ещё больше. Я поднялась. С трудом, но дотащила кадку до таверны и с огромным удовольствием перевернула над головой Фрэдерика.
Он от удивления подскочил и едва не стукнулся головой о стену, его взгляд бешено заметался по таверне, пока не остановился на мне.
— Повтори как ещё раз всю ту пахабщину, которую ты лаял, пока меня здесь не было! — потребовала я, не дожидаясь, пока капитан окончательно придёт в себя.
— С удовольствием! — наконец осознав, где он и что происходит, Фрэдерик расплылся в улыбке.
По расфокусированному взгляду и замедленной речи стало понятно, что они всё ещё сильно пьян.
— Пусть весь порт знает, как сильно я тебя переоценил!
— Я не побрякушка, чтобы меня оценивать! — злость уже застилала глаза настолько, что я едва думала о сказанных словах. А ведь почти начала доверять этому уроду, и вот, что получила взамен. Прямо как на Земле, никакой разницы, кроме треуголки.
Я наклонилась над Фрэдериком и схватила его за грудки. Он попытался отстраниться, но не смог, и поднял на меня удивлённый взгляд. Я тоже удивилась собственной силе, но виду не подала.
— Потаскуха, значит! Продамся за красивую байку! — процитировала я, глядя в серые с ярко-желтыми прожилками глаза.
— Ну можно сказать и так, если ты настаиваешь, — сально ухмыльнулся Фрэдерик.
Я оттолкнула его и отступила на пол шага, наверное, уже раскраснелись от бешенства, кулаки сжались сами собой, но я всё же нашла в себе силы выпрямить ладонь и вместо смачного удара влепила моряку звонкую пощёчину. Он перехватил мою руку и прежде, чем я успела ее отдернуть, коснулся губами тыльной стороны ладони. Аристократ, чтоб его черт на рога посадил!
— Я вызываю вас на дуэль, капитан! За оскорбление будете платить вашей рыбьей кровью, если она у вас вообще есть, — перед такими словами полагалось ударить перчаткой, но что имеем, то имеем.
От пафоса собственных слов стало тошно, ладонь покраснела и горела, будто я взяла охапку крапивы, а Фрэдерик теперь щеголял ярким следом на левой щеке. Лицо его выражало полную растерянность, и на миг я испугалась, что он и слова-то такого не знает, но в следующий миг он поднялся. Пошатнулся, но устоял на ногах и аккуратно — видимо, чтобы не потерять равновесие, склонил голову.
— Я принимаю ваш вызов. Будем стрелять. Хотя такое, — капитан выразительно замолчал и ещё раз окинул меня взглядом мутных глаз, — с женщиной у меня впервые. На рассвете. Я пришлю за вами юнгу, он отведёт в подходящее место.
Получив ответ, я развернулась и удалилась, чувствуя на себе мерзкие взгляды, которые мухами вились над головой и будто норовили залезть под одежду.
Стоило мне оказаться снаружи, как боевой пыл унялся. Я вдохнула прохладный, хоть и наполненный сотней запахов воздух, и медленно пошла в сторону таверны, в которой мне предстояло ночевать.