До берегов, на которых — вернее под которыми — обитали морские богини, мы добрались за неполный месяц. За это время собрали еще десяток теней, которые теперь бессловно сновали по кораблю, то и дело меня пугая. Остальные члены команды посмеивались надо мной, но я никак не могла привыкнуть к тому, что из-под палубы или из-за любой стены может выскользнуть жуткий утопленник.
Вот и сейчас, оторвав взгляд от астролябии, я наблюдала за тем, как силуэт безрукого мертвеца проплывает сквозь мачту, вперив пустой взгляд в дверь на камбуз. Специально долго на него смотрела, стараясь привыкнуть к тому холоду и ощущению необъяснимой тревоги, которое охватывало меня каждый раз, когда я видела кого-то из "пассажиров". А сталкивалась я с ними постоянно, так что уже больше трех недель жила с ощущением постоянного мерзкого страха, который скребся в самых дальних уголках души, и которому я всеми силами мешала вырваться наружу.
Спокойно становилось только в те моменты, когда я стояла рядом с Фрэдериком. С той ночи, когда он едва не поцеловал меня, между нами ничего не изменилось: он вел себя так, будто мы и вовсе не пили вино в его каюте, будто я — обычный член команды. Мне уже даже начинало казаться, что Дуглас обманул, или что капитан давно забыл о своей влюбленности, если она все же была настоящей. Он по-прежнему многое мне рассказывал, учил плавать и мне даже один раз удалось обогнать его, но ни намека на симпатию он больше не проявлял.
Поначалу я злилась, потом чувствовала легкую неловкость, когда он брал меня за руку и показывал, как ставить кисть, чтобы проще разрезать движениями воду, а потом неловкость куда-то испарилась, уступив место спокойному уюту в его присутствии. И сейчас, когда я услышала за спиной шаги, не оборачиваясь могла сказать, что подошел именно Фрэдерик.
— Все готово? — буднично спросил он, тоже косясь в сторону призраков, один из которых — паренек как будто лет пятнадцати — взмыл к верхушке мачты и печально смотрел за горизонт.
— Да, — я сложил записи, наспех сделанные грифелем, в набедренную сумку и передала ему инструмент, а потом тоже подняла взгляд на мальчишку. — На что он смотрит?
— Думаю, на туман вдалеке. С "гнезда" уже должна быть видна земля, — пояснил Фрэдерик и удалился.
Я тут же ринулась к канатам, привычно вскарабкалась к самой высокой из горизонтальных мачт, схватилась за нее и устремила взгляд туда же, куда смотрел утопленник. И в самом деле разглядела густую дымку вдалеке, под покровом которой постепенно вырисовывалась тонкая полоса земли.
Сердце забилось сильнее, не то от страха, не то от предвкушения. Я знала, что сойти на землю не смогу, но увидеть деревья, услышать их шелест, и хотя бы представить. что я прогуливаюсь в их тени, очень хотелось.
Но когда мы приблизились к берегу, темнота уже накрыла землю, сквозь нее на фоне темно-синего неба едва проступали черные кроны, сливаясь в одну бесконечную мочалку. Только белый песок, отражая лунный свет, мерцал вдалеке — я могла бы добраться до него всего за несколько минут, но не могу ступить на него еще очень долго. Однако печаль оказалась не такой уж и сильной. Я просто думала о том, что на рассвете еще увижу эту землю, и старалась сохранять бодрость духа.
Моряки спускали на воду шлюпку, вокруг которой уже вились призраки мертвецов. Фрэдерик ждал, мрачно вглядываясь в лесную чащу. Когда Ги книзу крикнул, что все готово, капитан повернулся ко мне.
— Ты пойдешь со мной. Тебе надо встретиться с богинями, — сказал он и, не дожидаясь моего ответа, стал спускаться по веревочной лестнице, переброшенной через борт.
— Но разве я могу? — глупый вопрос, но я все же задала его, хватаясь за плотные веревки.
— В качестве подарка для новопосвященной — можешь, — грустно усмехнулся капитан, галантно помогая мне спуститься в лодку, хоть в помощи я совсем не нуждалась. — Но только на один день.
Я дрожала, пока мы переправлялись до берега. Старалась выглядеть невозмутимой, но страх при мысли о том, что Фрэдерик мог ошибаться и я иссохну за несколько мгновений, и предвкушение возможности коснуться земли — все смешалось в усталой душе. Видимо, заметив мое волнение, капитан накрыл своей рукой мою. Гребцы в темноте не заметили этого, хоть я и вздрогнула от неожиданности и удивления.
— Все будет в порядке. Я обещаю, — шепнул Фрэдерик и отстранился, но не отпускал мою руку до тех пор, пока дно лодки не ткнулось в белый песок.
Капитан спрыгнул в воду, снова помог мне — на этот раз перебраться через борт — и я медленно, едва дыша, вышла на берег. На миг замерла, когда носки сапог испачкал влажный песок, но ни боли, ни удушья не почувствовала. недоверчиво подождала еще пару мгновений, и снова — ничего.
Призраки молчаливой толпой потянулись за нами. Эстер плелась в самом конце неровной колонны, безучастно вглядываясь в темноту леса.
— Идти недалеко, — пояснил Стэфан и направился в темноту под пышными кронами деревьев.
Когда мы вышли на узкую тропу, окруженную со всех сторону колючими кустами и замшелыми стволами незнакомых мне деревьев, я почти перестала видеть землю под ногами. Пару раз споткнулась, едва не налетев на Фрэдерика, после чего он снова взял меня за руку и стал предупреждать обо всех неровностях пути.
Объективно я понимала, что его своеобразная забота продиктована скорее уважением, и что романтические чувства обычно проявляются иначе, но душа почему-то трепетала каждый раз, когда он прижимал меня едва ли не вплотную и говорил что-нибудь вроде "справа яма" или "не зацепись за корень". Сомнительная романтика, но почему-то именно эти слова, а не натянуто-пафосные "дорогая" и "милая", которые произносил Стэфан, трогали душу. Вот только Фрэдерик не пытался расположить меня к себе. Хотя казалось, что с ним я могу пойти хоть в Ад. Впрочем, туда мы и направлялись.
Мне казалось, что путь будет продолжаться едва ли не вечно. Некстати вспомнились тропы Шибальбы, но капитан внезапно остановился. Я ткнулась носом в его плечо и тут же отстранилась. Почувствовала, как краснеют щеки, но ночная темнота скрыла мое смущение, и за это я ей очень благодарна.
— Мы пришли, — сказал Фрэдерик, указывая на темный провел в земле. — Дальше — в низ.
Я не особенно испугалась, увидеть глубокий тоннель. Пока готовилась к поездке в Южную Америку, видела эти подземные озера, наполненные водой. Майя считали их священными, а в этом мире, как я поняла, они — что-то вроде врат в обиталища богов.
— Вода там пресная, так что лучше не пытайся ею дышать. Мы с тобой морские твари все-таки, — предупредил Фрэдерик и первым прыгнул в расщелину. туда же нырнули тени, и только Эстер осталась на поверхности, указывая рукой вниз — пропускала меня вперед.
Я, задержав дыхание, последовала за капитаном. Вода обожгла жутким холодом, сапоги показались ужасно тяжелыми, и я пожалела. что не сняла их наверху. К счастью, синий пояс не надела, поэтому ничто не сжимало живот и ребра. Сделала пару размашистых движений и вынырнула, вдыхая затхлый подземный воздух.
— Нам надо проплыть через подводный тоннель, ха ним будет воздушный карман. В нем богини обычно уже ждут меня, — проинструктировал Фрэдерик. — Готовься задержать дыхание секунд на тридцать.
Я кивнула, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, подготавливая легкие к такому заплыву, а потом мы одновременно нырнули. Я ожидала напороться взглядом на бесконечную темноту, но призраки столпились вокруг нас, освещая путь. Я старалась плыть быстрее, но все равно замечала острые камни, кости людей и животных на дне, какие-то черепки и, может мне показалось, но в одной из трещин лежало ржавое металлическое лезвие.
Я даже не успела ощутить нехватку воздуха, а мы снова оказались на поверхности. Здесь призраки сгрудились вокруг стен, освещая полукруглую, как купол, пещеру, на стенах которой играли водные блики — как тогда, в морском воздушном кармане. Фрэдерик потянул меня к дальней стене, и когда мы до нее добрались, в самом центре пещеры вода засветилась, и над ней постепенно стали проступать женские силуэты — такие же призрачные, как и духи утопленников. И такие же холодные.
По мере того, как они обретали четкость, я сумела понять, кто из них — кто. Икшель — богиня радуги, дождя и плодородия, походила на старуху, но толстую, раздобревшую. Ее волосы, собранные в две длинный косы, невесомо развевались за спиной, пухлые щеки не давали полностью раскрыться и без того маленьким глазам, и весь вид казался зловещим. В руках она держала в руках кролика, которого то и дело пыталась укусить, но не доставала змея, обвившаяся вокруг широкой талии богини. Иш-таб — молодая, но нездорово-тощая, из украшений носила лишь петлю на шее, конец которой болтался в районе колен, а тело ее прикрывало только рваное платье, растрепанные волосы казались грязными и висели сосульками, а лицо выражало безжизненный холод — такой же, как у Эстер.
— Приветствую, Фрэдерик. Приятно видеть, что ты все еще верно служишь нам, — Икшель обвела пухлой рукой мертвецов.
Все они как по команде нырнули в воду. и темноту теперь разбавлял только свет, исходящий от самих богинь.
— Такова моя судьба, — ответил Фрэдерик, и по его безучастному тону мне показалось, что эта фраза ничего для него не значила. Он ответил только потому, что того требовала вежливость.
— А ты, — Иш-Таб наклонилась ко мне, ее глаза сверкнули живым интересном, и блик прокатился по ряби на воде. — Моя находка. Причем дважды.
Богиня осклабилась, ее тонкая кожа растянулась и казалось, сейчас порвется на выпирающих костях челюсти и скул.
— Дважды? — я вздрогнула, послышался тихий всплеск воды.
— Один раз — в ином мире. Второй — в Шибальбе. Неужели ты думаешь, что оба раза тебе просто повезло? — Иш-Таб презрительно скривилась, и хоть она казалась враждебной, отчего-то вызывала больше симпатии, чем Икшель, смотрящая с ехидной улыбкой и недобрым прищуром.
— Так значит, я здесь… по вашей воле? — уточнила я, прямо глядя в глаза божеству.
— Да, ты отлично подходила на роль орудия моего возмездия, — почти пропела богиня, протягивая в мою сторону руку.
Тут я почувствовала, как Фрэдерик напряженно схватил меня под водой за плечо и сильно сжал ладонь, будто готовясь в любой миг утащить меня под воду. Я тоже насторожилась, и наш страх не укрылся от богинь. Они засмеялись, и их голоса, отражаясь от стен пещеры, запрыгали над водой, переливаясь и постоянно меняясь.
— Не бойся, капитан. Вижу, ты жизнь готов отдать за локон ее волос, так проследи, чтобы она в точности выполнила наши указания, — проклокотала Иктаб, все еще посмеиваясь.
— Возьми тот клинок, что ты видела в нише под водой. Очисти его, и пронзи им сердце Грегори де Леви, — Иш-Таб указала на воду, в сторону тоннеля, по которому мы попали сюда. — И тогда я подарю тебе свободу.
— Но зачем его убивать? — спросила я, не подумав, и тут же прикусила язык. Я, конечно, злилась на этого засранца, но не уверена, что смогла бы лишить его жизни.
— Он обманул Эстер, дал ложную надежду Стэфану. И главное — он говорил от нашего имени. Такие вольности мы не прощаем, — охотно ответила Икшель, подбоченившись. — Вы найдете еретика на острове Мартен. Отправляйтесь как можно скорее!
— Не справишься — сгинешь в пучине, — добавила Иш-Таб, и обе женщины растворились в темноте.
Обратно мы пробирались почти наощупь. Пришлось трижды нырнуть и обшарить руками камень, чтобы отыскать клинок, о котором говорила Иш-Таб. И только порезав об него пальцы, я вытащила железку.
Когда мы наконец выбрались из воды, занимался рассвет. Фрэдерик хмурился, но молчал. Я бесцеремонно уселась прямо на землю, чтобы отдохнуть, капитан в том же тяжелом молчании умело перевязал мне руку каким-то длинным мягким листом незнакомого растения. рану зажгло. но вскоре все неприятные ощущения прекратились, а вместе с ними и кровотечение.
Лезвие, к которому еще предстояло сделать рукоять, я спрятала за голенище сапога, и попыталась поймать взгляд Фрэдерика, который упорно смотрел куда угодно, но не на меня.
— Я спрошу еще раз. В последний раз, — медленно заговорила я, наблюдая за реакцией Фрэдерика. Он наконец-то повернулся ко мне и взглянул удивленно. — Что ты на самом деле сказал Дугласу тогда, в порту?