Здесь, почти во мраке, мне стало не по себе: после простора палубы, с которой линия горизонта и небо над головой казались такими огромными, слишком тесно и жутко. Но мерзкое ощущение развеялось, стоило Стэфану зажечь пару масляных фонарей и расстелить ту самую, уже знакомую мне карту на столе. Он привычным легким движением подхватил циркуль и, аккуратно взяв меня за руку, подвел ближе.
Я повиновалась, хоть пришлось приложить усилие, чтобы не отдернуть ладонь. Кожа капитана казалась холодной и шершавой. Впрочем, от него не несло тиной, только немного солью и ветром, так что стоять рядом с ним оказалось совсем не противно.
— Для начала скажите мне, что вы знаете о материках? — капитан указал на куски суши.
Знала то я много чего, вот только все мои познания годились для Земли, и я могла лишь догадываться, какие из них получится применить здесь, в новом мире.
— После того… случая в голове все перемешалось. Помню какие-то обрывки, но никак не могу составить из них целую картину. Может, лучше вы расскажете? — спросила я, и даже не пришлось создавать видимость интереса — мое любопытство сейчас вполне искреннее.
Капитан кивнул, отодвинул стул и предложил мне сесть. А сам встал напротив и склонился над картой.
— Я уже говорил, что мы здесь, — он ткнул циркулем в тонкий перешеек — центр континента. — В Америке. Это — Северная. Надеюсь, о сторонах света мне вам рассказывать не придется?
Стэфан поднял на меня взгляд и я торопливо помотала головой. Заметила, как ножка циркуля двинулась на юг, и пока капитан не заговорил снова, решила задать пару вопросов.
— Я слышала, — аккуратно начала я, стараясь не вызвать лишних подозрений, — что в Северной Америке, в самом центре континента, есть люди… Они поклоняются духам животных и предков, живут племенами…
— Дались вам эти сказки, леди Эстер, — отмахнулся Стэфан, снова склоняясь над картой. — Да, живут там какие-то дикари, но их уже мало где можно встретить. Там и цивилизованные люди есть, британские колонисты. А индейцев — так сейчас называют местных — уже почти нигде не встретишь.
Столь холодного ответа я не ожидала. После него больше спрашивать ни о чем не хотелось, и я просто слушала, как капитан сухо перечисляет названия и характеристики других континентов, морей и океанов. Но когда он добрался до Африки, все же не смогла удержаться:
— А правда, что на севере Африки, вдоль Нила, когда-то жили люди, которые строили огромные пирамиды? Они поклонялись звероподобным богам? Свою праматерь они рисовали в форме коровы, у бога солнца была соколиная голова, а у бога смерти — голова собаки? — меня волновали не только эти боги. Хотелось знать, какие еще мифологические персонажи "ожили" в этом странном, непонятном мире.
Стэфан снова вздохнул и кивнул как-то обреченно.
— Да, эти боги живут и здравствуют по сей день. Правда, поклоняются им чаще не в Африке, а в Европе. Дурная мода, — Стэфан обвел циркулем западную часть Евразии и поднял на меня взгляд. — Если вас интересуют верования дикарей и их примитивные культуры, лучше почитайте об этом в книгах. Я сам не знаток.
— Хорошо, — тихо ответила я, изображая смирение. Изнутри же меня душила злость. Типичный европейский снобизм тех времен. В основном такое мировоззрение жителям Великобритании было присуще, но и капитану оно близко. Ладно, попробуем зайти с другой стороны, спросить про что-нибудь кроме истории и культуры.
Когда Стэфан указал на северную часть Европы, я снова влезла в его монолог.
— Я когда-то видела картину. На ней — длинный, узкий залив, по обеим его сторонам вздымаются крутые скалы, а вода такая глубокая и зеленая, что дух захватывает. Мне сказали, что такие заливы есть вот тут, — я указала на берега Скандинавского полуострова.
Капитан отложил циркуль и еще раз вздохнул. По тому, как раздулись его ноздри, как он прищурился, как напряглись тонкие скулы, я поняла, что он с трудом сдерживает гнев. Сначала мне стало страшно, но боязнь почти сразу сменилась негодованием. Вместо того, чтобы поддерживать разговор, он обрывает меня каждый раз, когда я проявляю хоть какой-то интерес! И как он вообще собирается добиться от девушки взаимности, если не может с ней ни о чем поговорить?
— Леди Эстер, вас интересует навигация или байки старых моряков? Если второе, то обратитесь лучше к коку, он знаток. А я, если позволите, сосредоточусь на науке и расчетах, — голос Стэфана все еще звучал спокойно. Льдисто, он инеем покалывал кожу, так что по моему телу пробежали мурашки. Я неосознанно выпрямилась и гордо кивнула.
Больше ни одного вопроса капитан от меня не услышал. Из него получился бы отличный преподаватель геометрии: он рассказывал про меридианы и параллели, про градусы и способы определить положение корабля по звездам или с помощью секстанта, и я быстро улавливала суть — по крайней мере, в теории. Но когда он закончил краткий экскурс в штурманское дело, я выползла из его каюты уставшая и выжатая. Как будто мы с ним не беседовали, а занимались три часа подряд страстным, безудержным сексом.
От мысли о близости с рыболюдом меня снова передернуло. Я едва нашла в себе силы, чтобы вежливо попрощаться с ним и отказаться от назойливого предложения меня проводить, и выбралась на палубу. Чтобы попасть в свою каюту, мне надо было спуститься на нижнюю палубу. Но оказавшись снаружи, я замерла, не в силах двинуться с места. Ветер бросил волосы на лицо, я перехватила их рукой, чтобы не мешали обзору.
Стемнело. Огоньки многочисленных звезд отражались в темном море, и казалось, что корабль идет по небу. Только тихий шорох волн напоминал о том, что под корпусом — вода. Ночь стояла безлунная, и в сплошной темноте я запрокинула голову, пытаясь отыскать знакомые созвездия, но не могла. И только сейчас, стоя под чужими небесами, я поняла, что все происходит на самом деле. До этого не верила, гнала прочь страх и вопросы. Мне казалось, что жизнь вокруг — просто игра, нелепый фэнтезийный спектакль.
Когда я добралась до своей каюты, тело била крупная дрожь. Я, не раздеваясь, завернулась в одеяло, но озноб не проходил. Только через час возни я смогла провалиться в прерывистый сон, но и в нем не нашла покоя.
***
Спустя месяц жизни на корабле я уже была готова вешаться от скуки. Утром тридцатого дня — я от тоски отмечала проведённые в плавании сутки в тетради, которую мне любезно предоставил капитан — я валялась на кровати без малейшего желания вставать. Крыс свернулся калачиком у меня на животе. С тех пор, как он впервые отправился в море с коком, а потом как ни в чем не бывало вернулся в клетку, я перестала его запирать, но теперь он хвостом вился за мной.
Мысль об очередной тренировке в компании Стефана раздражала куда больше, чем радовала.
"Держите спину, леди Эстер", "Ваши шутки неуместны для леди, милая! Подумайте, что бы сказал ваш отец!", "Для леди вы знаете слишком много о дикарях"… Он заботился обо мне, на свой манер, и иногда, во время очередного урока в его каюте, бывало, нежно обнимал и утыкался носом в мои волосы. Но больше — ничего. Совместные обеды, беседы ни о чем на палубе по вечерам… все это надоело до тошноты, но выбора нет.
Однако пластаться целый день в духоте — тоже плохая идея. Так что я усилием воли выдернула себя из драмы, натянула порядком потрёпанную тунику и вышла из каюты. Утреннее солнце нещадно жарило палубу, над которой стоял привычный уже запах соли, крыс сидел у меня на плече и отдавливал его, хвостом щекоча лопатку. Завидев Стефана, я сняла грызуна с шеи.
— Я тебе не повозка, чтобы на мне кататься. Иди ка погуляй сам, — с этими словами я опустила Йо на горячие доски, и он тут же припустил куда-то в тень, к шлюпке, накрытой дырявым парусом.
— Доброе утро, леди Эстер, — капитан приобнял меня и не отпускал чуть дольше, чем обычно.
Я пробормотала ответное приветствие, чувствуя, как его холодные пальцы впиваются в моё плечо в отчаянии. Заглянула в водянистые глаза и увидела в них — как всегда — смесь тревоги и надежды. Он вцепился в меня, как утопающий в тонкую веточку, но именно сейчас, рассматривая полосы чешуи, покрывающие почти всю шею, и тонкие трещины жабр, я отчётливо поняла, что не смогу его спасти. Пожалеть — могу, но это ему не поможет.
Не в силах выдержать его взгляд, я отвернулась и уставилась на море, ожидая увидеть безжалостно-ровную полосу горизонта, но заметила вдалеке гору, укрытую утренним туманом.
Сердце подпрыгнуло и замерло.
— Там земля? — дрогнувшим голосом спросила я, указывая вперёд.
— Да, маленький остров, — буднично отметил капитан, наконец отстраняясь.
— Мы будем приставать к берегу? — осторожно уточнила я, опасаясь очередного холодного ответа.
— Зачем? — капитан удивлённо вскинул брови, от которых уже осталась лишь тонкая полоса.
— Можно набрать фруктов и чистой воды, — продолжила настаивать я.
Мне казалось, что этот мир полностью состоит из бескрайнего моря, и теперь, при виде земли — пусть и совсем маленького её кусочка — как никогда захотелось ощутить ногами влажный песок, оказаться в тени зелёной листвы и услышать шум ручья.
— Вы ведь понимаете, что не сможете укрыться там от меня? — спросил Стефан, и может, мне показалось, но в его голосе будто проскользнула ирония.
— Разумеется, понимаю, — фыркнула я, скрещивая на груди руки. — Даже если мне вздумается остаться там, в полном одиночестве, вы доберётесь до меня самое позднее — через семь лет.
— Значит, вы готовы в одиночку заняться пополнением наших запасов?
Капитан определённо пытался издеваться, но меня настолько воодушевляла близость земли, что я не обратила на его потуги внимания.
— Почему бы и нет?
Капитан, поняв всю серьёзность моих намерений, кивнул.
Спустя пару часов корабль встал на якорь в живописной бухте. Я, задыхаясь от восторга, осматривала белый галечный берег, тропический лес и ручей, впадающий прямо в океан. Судя по срезанной верхушке, остров вулканический, но не похоже, чтобы тут недавно происходили катаклизмы. Нетоптаная туристами природа дышала лёгкостью и спокойствием.
Пока Ги и ещё один рыбоподобный моряк — немой и полностью лысый, но с блестящими, хитро бегающими зрачками — гребли к берегу, я с трудом сохраняла спокойный вид. Но как только лодка ударилась о дно, я соскочила в воду — сапоги стянула ещё в шлюпке — и выбежала на пляж.
Камни обжигали стопы, но я наслаждалась и возможностью твёрдо стоять на земле — хоть меня и покачивало — и запахом влажной листвы, который доносился с деревьев в нескольких метрах от пляжа.
Проклятые, конечно, остались в шлюпке, но я видела, каким жадным взглядом Ги осматривает берег. Увы, помочь ему я ни чем не могла.