Когда два драккара вынырнули из тумана на пристани, весь местный люд побросал всё из рук и ломанулся по густым прибрежным лесам. Так что встретили нас пустые дома и загоны без скотины. Лишь один полуслепой старик, который уже не боялся смерти, стоял в центре села.
Но шествие почти сотни серьезных головорезов не оставило его равнодушным. Было видно, что он боялся, но боялся больше не за себя, а за тех, кто прятался в чаще.
— Брать с нас несего, а коль разбойнисять присли, так мы люди конунга Эйрика Эймундсона! — прошипелявил он.
— Больше нет, — сказал ему отец.
— Сто нет? Вы вообсе кто? — разошелся старик.
— Дерзить будешь, язык отрежу, — заверил отец. — И руки бы, да нужны еще, чтобы землю пахать.
— Тюууу, так сего не сказали, сто от конунга? — улыбнулся беззубым ртом селянин.
— От конунга, только от конунга Харальда, старче. Зови своих и скажи, что земля это моя, а имя мне Синдри-ярл. Кто у вас староста? — отец проявлял чудеса терпения.
— Дык умер он, три седмисы назад есё!
— Тогда старостой пока ты побудешь. Что встал-то, шевелись дед!
Так произошел переход власти, хотя местные уже привыкли к таким шатким реалиями их жизни. Право сильного: кто сильнее, тот и прав.
Селян было сотни две. В большинстве своем они были свободными людьми, но выглядели немногим лучше своих же трэлей. Строить длинный дом на этом хуторе отец категорически отказался, и поэтому мы начали выбирать для него другое место. А пока хирдманы Синдри валили деревья и заготавливали стройматериалы, мы с матерью решили прогуляться. Отец дал нам в сопровождение своего хольда Орма, который был бесценным источником информации. Он знал всё о политике и экономике своего времени, разговаривал на пяти языках и даже умел читать на латыни, когда я спросил у него, откуда такие познания, то он ответил: «Когда мы с твоим отцом Англию грабили, там в монастыре нам попался один удивительный жрец. Вместо того, чтобы гадить в штаны, как и все его дружки, он заговорил с нами на языке людей севера! Выдал нам все тайники, только попросив не трогать других жрецов. Ну мы посадили его на корабль и собирались продать в Сёлунде, а он оказался толковым врачевателем. Оставили его у себя по итогу, вот он и научил языку франков, англов, читать еще…я бы и писать научился, да только его стрелой прибило, когда у берегов эстов шли…» Вот такая здесь непростая жизнь.
Пока шли, Орм увидел красивейший луг, на котором паслась скотина, и поодаль от него виднелся холмик с идолами. Место было прекрасное, небольшая резвая речушка, удобный спуск на воду, да и местные, судя по всему, считают эту землю священной.
— Может поставить дом здесь? — поинтересовался я у Орма
— А ведь и правда, хорошее место! Справа защищено рекой, и стоим мы на холме, вся земля окрест просматривается. Молодец, сын ярла! — ухмыльнулся хольд.
— Как ты считаешь, матушка? — я посмотрел на Асвейг.
— Здесь живут боги, хорошо, если они будут приглядывать за нами. — улыбнулась она.
Мы показали это место отцу, он его одобрил и дал отмашку на строительство дома. Местные сначала взбунтовались, мол, это луг, освещенный богами. Синдри же сказал, что для нас так даже лучше, а если селяне будут противиться, то мы продолжим жить в их домах, а сами они пусть в лесах ночуют. Так что бунт прекратился, не успев начаться. Интересно, что свой населенный пункт селяне никак не называли, поэтому мы дали ему имя Осло[1]. Вот так неосознанно я стал одним из творцов истории.
До первых снегов оставалось месяца три, и за это время была проведена немыслимо огромная работа.
Во-первых, мы возвели настоящую крепость: в центр луга вбили кол, на который намотали длинный канат двадцать-тридцать метров длинной, его обратную сторону держал человек, и как циркулем разметил почти идеальную окружность. По отмеченной полосе начали копать ров, а из вырытой земли насыпали вал. Одна из сторон глубокой траншеи укреплялась стеной частокола. Ширина этой насыпи была с рост человека, и уже на верхней части вала нарастили второй этаж обороны, а на месте, где потом встали ворота, в земле были прорыты сквозные туннели. Ворота располагались по четырем сторонам света: южные выходили на реку Альна, западные и северные смотрели на море, а восточные на домики селян.
Во-вторых, внутри крепости построили два длинных дома, шесть домиков поменьше и две бани. Все строения поставили строго по четырем секторам. Подобный перфекционизм свободно ладил с абсолютным пофигизмом. Вот, к примеру, эти длинные дома. В них хорошо принимать гостей, но уж точно не жить. На полу земля, на крыше козы, очаг топит по-черному, духота, а когда братва припрется, так еще и вонища. Нет, скандинавы очень чистоплотные, в отличие от тех же англов, банька каждую субботу, а то и чаще, прически и бороды по последней моде. У большинства мужского население волосы были обычно по плечи, Харальд же вообще имел огромную гриву до поясницы. А вот трэлей стригли коротко, как я понял, чтобы вши не завелись. Хотя вши у местного общества были в почете, считалось что наличие этих насекомых приносило удачу… Так, о чем это я? О пофигизме! Раб Уилл, которого мне подарили на первые молочные зубы, предложил построить нам нормальные дома, которые он с артелью делал в Англии, с хорошей печью и банальным наличием полов, на что отец ответил: «Мы должны чтить традиции предков так же, как отцов наших!» И строго зыркнул на меня. Нет, так нет. Мне-то собственно грех жаловаться, я сын ярла и уровень моей жизни на голову выше, чем у других людей.
И третье, что сделали до зимы, это набрали людей, в качестве слуг и создали ополчение. Ополченцами этих парней можно было назвать с натяжкой. Когда отец сказал прислать ему лучших молодых воинов из деревни, то на зов пришли какие-то затюканные охотнички. У большинства плохенькие луки, пара топоров и один еле-как заточенный тесак на двадцать пять человек. И пришли ведь во всем самом лучшем.
Отец посмотрел на них, сплюнул и сказал: «Вы худшие воины, которых я видел! Но даже тупой нож в умелых руках станет грозным оружием. С этого момента вы будете учиться убивать и не быть убитыми. А то, чему вы научились, покажет наш весенний поход с конунгом Харальдом! Пять лучших из вас получат мечи[2] и сразу же станут дрэнгами с правом на долю от добычи, а пять худших отправятся домой, в свои старые халупы к матерям!» Теперь отец знал, что «призывники» будут выкладываться на полную, метод кнута и пряника в чистом виде.
Зима пришла, когда в корабельные сараи загнали просмоленные драккары, а на петли крепости поставили последние ворота, в которые тут же постучали…
[1] Интерпретировать название Óslo или Áslo можно как «луг, освящённый богами».
[2] Меч был прежде всего статусным оружием. И стоил очень больших денег. За цену обычного меча можно было купить около шести коров или около сорока овец, что для большей части населения просто неподъемная сумма.