Олень поднял голову, озираясь по сторонам. Он не мог меня обнаружить, но чувство близкой угрозы заставило его быть настороже. Выдохнув облако пара, он с шумом втягивал воздух, пытаясь уловить далекие запахи. Животные часто останавливались именно здесь: тихий ручеек, много ягод и сочной травы. В этот промозглый осенний день вся влага с озера висела в воздухе, каплями оседая на рубашке и волосах.
На выдохе я послал стрелу. Даже с закрытыми глазами я мог видеть ее траекторию, место попадания и вылет с обратной стороны туши зверя. Марал еще не знал, что умер. Рванув с места, его ноги сразу подкосились, и тяжелое тело медленно осело на землю, окрасив воду ручья в рубиновый цвет.
Близнецы мигом подскочили к туше оленя, подставив губы бьющему кровавому потоку. Не спеша подойдя к ним, я вспорол брюхо животному и достал пышущую жаром печень. Разделив ее на троих, мы насытились и стали свежевать тушу.
— Отличный выстрел, брат! — похвалил, утирая кровь с лица Фреки.
Близнецы возмужали. Смотря на них, можно сказать каким был Лейдольв в молодости. Рослые и крепкие, даже сейчас никто не усомнился бы в их зрелости. Это, что касается их физического развития, в душе же они стали еще более необузданными, чем прежде. Втроем мы частенько наведывались в Кальмагарден, и доставляли немало проблем местным жителям, точнее их женской части. Пубертат ульфхендаров равнялся обычному, но помноженному на десять. Игры становились рискованнее, тренировки ещё жестче, а когда они видели девушек, то вообще слетали с катушек. И не сказать, что братья были уродливыми, скорее наоборот. Высокие, статные, их мышцы бугрились от постоянных нагрузок, при этом на теле не имелось и грамма лишнего жира. А лица такие, что хоть сейчас на монетах чекань. Даже безобразный шрам Гери прибавлял ему шарма, сопровождая его яркий взгляд полуулыбкой. Но противоположный пол старался избегать их, и даже рабыни-тир, привыкшие к подобному шарахались, потому что “страсть” близнецов граничила с дикостью. Впрочем, они не унывали, ведь помимо девушек, есть еще и сражения, в которых у них точно не было конкурентов среди молодежи. Разве что я.
Если их темпы роста просто удивляли, то мои были поразительными. Ростом я всегда выделялся среди ровесников, но сейчас даже перегнал Гери и Фреки, и уже мог пользоваться многим из оружейного арсенала Лейдольва. Что самое удивительное, я вновь окунулся в мир бесшабашной юности, возможно виной тому избыток гормонов, но тело требовало действий, а мозг умудренного опытом мужчины только давал подсказки в реализации подростковых идей. Как мне сообщила одна из дочерей Нарви, я был весьма недурен собой. Кстати, сам Нарви был не против моих связей с его дочерьми, да и вообще здесь это не порицалось, если все происходит по обоюдному согласию. Но когда речь заходит о женитьбе, тогда дело приобретает серьезный разговор. Однако замуж я никого не звал и поэтому не беспокоился.
Вдоволь отдохнув в Кальмагардене, мы направились домой.
Тонкий слой льда, покрывающий лужи приятно хрустел под ногами. Но подкрадывающимся холодам было трудно остудить пыл наших голов. Чувство безмятежности незримо обволакивало нас, и тогда Фреки с запалом сказал:
— А давайте пойдем к кому-нибудь в дренги!
— Тоже об этом думал, но я не знаю достойных вождей — задумчиво ответил Гери, — И нам ведь надо к Стенульфу.
— А может он и посоветует нам кого? — предложил младший брат.
— Точно! А ты что думаешь, Эгиль? — спросил Гери.
— Я бы хотел проведать мать. — за эти годы мы так и не виделись, — Но опыта тоже надо набраться, только примет ли нас кто?
— Пфффф! Ясно дело примет! Любой! Мы — ульфхендары, всем нужны! — хлопнул себя по груди Фреки.
— Но я-то не ульфхендар. — спокойно возразил я.
— А по тебе и не скажешь! Ребра после твоего броска, у меня до сих пор болят! Да и какая разница, если ты здоровый как бычара, а станешь еще больше! — продолжил он.
— Согласен с Фреки. Я на тебе тоже вижу знак Одина, только прочесть его не могу. Надо тебя Стенульфу показать. — предложил старший из близнецов.
— Значит сначала к нему, только что вы скажете отцу? — за разговорами мы не заметили, как подошли к дому.
— Я старший и я разберусь с этим. — сказал Гери, посмотрев исподлобья на просмоленную дверь.