— Зимой этой срок благодарности к концу подходит, хе! Хотя дело уже к весне идет, — Фреки с улыбкой пошкреб заросшую буйной щетиной щеку.
— Срок службы, но не благодарности, брат, — возразил стоящий рядом с ним Гери, — Стенульф как дед родной нам, и останется им.
И это была правда. Не смотря на своеобразный способ оплаты за науку и татуировки, старый мастер действительно относился к нам, как к своим внукам. Он очень многому нас научил, еще больше показал на практике, и делился всеми накопленными за годы долгой жизни секретами, не утаивая детали.
За это время мы много раз были свидетелями, как к нему на поклон приходили звероватого вида люди, ищущие помощи в контроле над внутренним монстром, хевдинги просили совета и его слова в решении спорных вопросов, даже конунги, проходящие мимо, были частыми гостями в его доме, отдавая дань уважения мудрому ветерану.
Под началом Стенульфа мы не единожды сталкивались с опасностью, помогая местным бондам и хевдингам в вооруженных стычках с противоборствующими морскими волками. Как говорили близнецы, эти сражения уже были достойны целой саги. Впрочем, разговорами это не заканчивалось, и саги действительно были воспеты, где деяния трех братьев сравнивались с подвигами великих героев прошлого. Я смотрел на это сквозь пальцы, но не отметить творческих талантов Гери и Фреки не мог. Ведь сражения действительно были, и смерть много раз протягивала свои костлявые руки к нам. К счастью, безрезультатно.
Число погибших же от моих рук уже давно перевалило за несколько десятков, с каждым боем оставляя следы на теле и душе. Нельзя сказать, что призраки убитых преследовали меня по ночам, скорее наоборот. От осознания того, как просто потерять жизнь, даже спать стало легче, ведь ценность каждого момента этой жизни после боя начинала ощущаться гораздо ярче. Но изменения затронули не только душевное состояние.
Близнецы все больше стали похожими на своего отца. Высокие, статные, в каждом их движении ощущалась дикая грация хищника. Постоянные сражения сделали нас деталями одного отлаженного механизма, позволяя дополнять сильные стороны друг друга и скрывать недостатки. Мы уже давно выросли из своих кольчуг и мечей, меняя вооружение каждый сезон.
Это не было проблемой, ведь на фюльке Стенульфа имелась кузница, где я был частым посетителем. Упражнения с молотом, сотворили из моего тела оружие ничем не хуже того, что получалось в процессе ковки. Знания прошлой жизни прекрасно расширяли опыт местных кузнецов, поэтому на мои изделия имелся большой спрос.
Даже мастер берсерков одобрительно кивал на клинки, вышедшие из моих рук. Один из которых, я торжественно подарил ему после очередного тату-сеанса еще в прошлом году.
— Отличная работа, сын Синдри, ничем не хуже того топора, что передал мне Лейдольв! — он взял крючковатыми пальцами рукоять меча. С шипением клинок рассек воздух перед его слегка сгорбленной фигурой, после чего он щелкнул по кромке ногтем, выбив из металла яркий звон. — Вот настоящая музыка, достойная сводов Вальгаллы! — удовлетворенно прогудел дед, усаживаясь во главе стола длинного дома.
Возможно, он и мало изменился за это время, но было заметно, как годы берут свое, сгибая спину даже такого железобетонного деда. Хотя скорее всего, это я значительно прибавил в росте, потому как почти сравнялся с его могучей фигурой. Мне еще не доставало общей массы, но крепкий костяк генетически одаренного тела наращивал ее быстрыми темпами. Нужно было лишь бросать в топку побольше мяса — благо богатые дичью леса щедро одаривали своими ресурсами.
Вообще, вотчина Стенульфа была в крайне выгодном геополитическом месте. Как он сам поведал, дед стал единственным владельцем этой земли после смерти своей супруги Гунде от старости. Наследников у них не случилось, но жена старого мастера имела детей еще от предыдущего брака, однако и те умерли в военных походах. Поэтому можно сказать, что Стенульф видел детьми всех своих многочисленных учеников.
Однако срок, когда мы сможем покинуть берлогу пожилого сенсея, действительно подходил к концу. Как я уже говорил, к нам не раз приходили вожди викингов и часто просили совета Стенульфа. Но кроме того, они обращали внимание и на нас. Всем авторитетным хевдингам требовались в команду умелые войны, многие из них хотели бы видеть в ее рядах берсерков. Конечно, это всегда был большой риск, но только не в отношении воспитанников Стенульфа. Потому как они исключительно держали своего внутреннего зверя на коротком поводке. Исключением являлся разве что Лейдольв.
Как только подобные разговоры возникали в стенах нашего дома, глаза близнецов загорались огнем предвкушения скорых морских походов. Однако ветеран умело обламывал гостя и хотелки братьев.
— Их время еще не пришло, и долг не уплачен сполна! — обычно следовал ответ, но если у деда было хорошее настроение, а в организме присутствовал солидный градус, то он мог выдать и следующее:
Муж неразумный
клятвы не держит,
сказавши однажды
слова не забрать.
Не знаю радушных
и щедрых, что стали б
дары отвергать;
ни таких, что, в ответ
на подарок врученный,
подарка б не приняли.
Жарко пылает
кровь молодого;
сгорит в нетерпенье, —
что толку от трупа!
Услышав это, гости в большинстве своем, с пониманием кивали и хвалили мудрость Стенульфа. А нам лишь оставалось запастись терпением и внимать высокопарным изречениям старца.
Но всё рано или поздно подходит к концу, и после очередного задания по решению проблемы от лица "лагмана на пенсии", Стенульф встретил нас в сенях с торжественным выражением на испещренном морщинами лице.
— Пора буранов[1] уже отступает! Скоро начнут таять льды и драконы вновь умоются кровью Имира[2], значит пришло время вам вступать под знамена удачливого вождя! — старый мастер, как каменное изваяние древнего божества, застыл, возвышаясь над нами. — И у меня есть такой на примете!
[1] Кённинг, обозначающий зиму.
[2] Кённинг, обозначающий море.