Желанная цель находилась в двух дневных переходе от Трира и по прикидкам расстояние до крепости составляло около пятидесяти километров. Для современного человека это кажется пустяковым делом, но только не в том случае, когда путь нужно преодолеть пешком. Однако мы люди подготовленные и сложностей не боимся. Поэтому без лишних слов собрали скарб и направились вдоль реки.
Идти было легко и приятно: засеянные злаками поля напоминали о далекой Родине, пышные виноградники чередовались с ухоженными фруктовыми садами. Плодородная франкская земля казалась Эдемом в сравнении с почвой северных широт. Не удивительно, что Сигфрид решил подмять под себя столь богатые территории. Разве справедливо, что они принадлежат одним франкам?
Мягко ступая по широкому тракту, я думал: где лучше построить дом, какие культуры я мог бы выращивать, много ли скота содержал бы мой хлев? Но мечты о тихой жизни Кости Смирнова с юношеским задором сметал взбалмошный мальчишка. Порой я чувствовал раздвоение личности. Эгиль грезил о десятках битв, сотнях врагов, падших под свист верного меча, тысячах красавиц, желающих его одного и бесконечной славе, что покроет собой все мироздание лучами его величия. В такие моменты земной шар казался не больше камня под подошвой ног. А когда я оглядывался на близнецов, то видел в их взгляде отражение моих мыслей. Эх, как здорово снова быть молодым!
Не зная усталости, мы шли весь день, периодами покидая тракт из-за поднятой пыли вдалеке. Скорее всего тому виной торговые обозы, но не хотелось рисковать и нарваться на патрульный конный отряд. Благо поля сменились заросшими густым лесом холмами. Где мы с относительным комфортом и заночевали. А с первыми лучами, что с трудом пробивались через сочную изумрудную листву вновь отправились в дорогу.
Несколько раз перед нашим носом пробегала семейка кабанов. Мы брали с собой солонину и в еде не нуждались, но трудно совладать с собой, когда от количества дичи разбегаются глаза. Как раз в такой момент Ист метнул копье в одного жирного поросенка, на копье, к слову, он его и пожарил. Нагулянное за весну сало с шипением шкварчало над огнем. От дразнящего аромата и румяной корочки мяса можно было сойти с ума. Настоящей глыбой гастрономических дел оказался Ист. Побродив по округе, он нашел стебли дикого лука и другие травы, украсил ими свое произведение искусства, чем сразил нас окончательно. Даже мои, привыкшие к разнообразию кулинарии, вкусовые рецепторы, отказались поверить своему счастью с первого захода. Но совместными с братьями и варягом усилиями таки забороли порося.
Обычно перед битвой не наедаются, но сегодня мы решили распоясаться. А отправив в топку минимум по два кило на человека, распоясаться пришлось в прямом смысле.
После столь сытного ужина начало клонить в сон. Но пропустить эту ночь, значило отсрочить взятие крепости еще на сутки. Поэтому разгоняя кровь по вялым конечностям, мы вновь отправились в дорогу. Наконец лес стал редеть и в его просветах выглядывал залитый закатными лучами форт.
Небольшое, по римским мерками, сооружение блестело на вершине холма. Правильный прямоугольник метров двадцать на тридцать с пятью возвышающимися башнями являл собой хорошо укрепленный каструм. Пока мы наблюдали за ним, в проемах башенных бойниц пару раз сверкнули шлемы. Вход в крепость был только один, остается надеяться, что и часовые дежурят лишь в центральной башне. Огромным минусом было то, что вокруг крепостных стен царила пустошь: ни деревьев, ни кустарников, даже высокая трава педантично была выкошена. Поэтому действовать представлялось возможным только ночью.
— Не люблю сумеречные битвы, боги не увидят, как я проливаю чужую кровь в их честь, — уныло пожаловался Ист.
— Они на тебя не смотрели бы даже днем. Все взгляды богов только на нас и Эгиля направлены. А уж какие взгляды на нас девки бросают… покажи, Эгиль! — подмигнул Фреки.
— Я не силен в пантомиме.
— Тихо! Ветер от нас, не хватало еще, чтобы какой-нибудь лопоухий франк ваш базар услышал, — цыкнул Гери.
Вскоре солнце окончательно скрылось за горизонтом, окрасив облака в глубокий пурпурный цвет, а купол бескрайнего неба темнел в ожидании звезд. В след звездам зажглось кострище в центральной башне, рассеивая сгущающийся мрак.
Мы выждали еще пару часов и короткими перебежками двинулись в направлении заставы. Нам так и не удалось выяснить, есть ли в других башнях часовые, поэтому пришлось идти на риск.
Пока все шло благополучно, и наш разбойничий квартет успешно добрался до заставы. Теперь пришел черед предварить второй этап плана. Близнецы встали в метре от стены лицом друг к другу и скрестили ладони на уровне колен. Коротко разбежавшись, я оттолкнулся от упора братьев и резко взмыл вверх. Толчок братьев был столь силен, что меня подбросило вровень с парапетом, и я без проблем оказался наверху. Однако мелкие камушки и песок на фасаде стены не позволили твердо устоять на ногах, и я кувырком слетел вниз по ту сторону укрепления… оказавшись перед очумелой мордой франка, что стоял, спустив штаны, в намерении справить нужду.
Он уже успел раскрыть рот для крика, но моя ладонь затолкала его слова обратно в глотку.
— Тихо-тихо… — второй рукой я медленно ввел отцовский кинжал между его ребер. Легкая стеганная куртка была не в силах оказать сопротивление острой стали.
Неудачливый защитник крепости дико вытаращил глаза и попытался прокусить кожу руки, вот только работа веслом и молотом превратили ладони в задубевшие лапы. Когда он испустил последних вздох я аккуратно прислонил его тело к стене и перекинул через нее веревку. Не издавая лишнего шума, на парапете показались темные фигуры Иста и близнецов. Я, тем временем, обследовал территорию крепости на наличие врага, но пока увидел лишь двух часовых, что сиротливо ютились у пламени, сложив копья и луки к стене.
Очень неосмотрительно, и за это несоблюдение воинского устава их ждет немедленное наказание, что мгновением назад сорвалось с тетивы Иста, а следом и моей.
Так, три вражеские единицы повержены, но сколько еще скрыто в казарме? Видимо этот вопрос не слишком интересовал близнецов, потому что они с оглушительным ревом вломились в недра вытянутого здания, пробуждая своим криком все живое в радиусе пары километров. Я знал, что с Гери и Фреки любая стелс-операция превращается в кровавую мясорубку, и поэтому как можно быстрее взлетел по ступеням, ведущим к внутренним помещениям донжона. Винтовая лестница вела на второй этаж, почти на ощупь я бежал вверх. Но тут мощный пинок выбил весь воздух из груди. Сила удара отбросила меня вниз, заставив пересчитать костями все каменные выступы лестницы. Повезло, что Ист успел отскочить и сразу принял врага на копьё. Вернее сказать — сделал попытку. Длинное древко больше мешало в рубке на винтовой лестнице.
Как только пришел в чувство после падения, с удивлением обнаружил, что остался без серьезных увечий. Еще раз поблагодарив судьбу за молодое и здоровое тело, я ринулся на помощь варягу, дела которого были не ахти.
А наш враг был хорош!
Командующий крепостью, в этом сомневаться не приходилось, в одном исподнем и мечом наперевес уже срубил наконечник копья варяга, и с каждым взмахом все ближе подбирался к шее Иста. Будь это обычная лестница, я уже давно бы пришпилил стрелой этого ловкого коменданта к любимым франками гобеленам, но узкое пространство и сломанный при падении лук, лишили меня такой возможности. Однако на поясе еще висела пара метательных ножей, один из которых прорезал воздух в направлении франка.
Выбитые искры сверкнули в полумраке пролета. Проворный комендант, благодаря шестому чувству увернулся от острого лезвия ножа, но и этой секунды хватило, чтобы варяг успел подбить ему колено, а я пронзить мечом бедро франка насквозь.
Дикая тяга к жизни и выброс адреналина позволили продержаться коменданту еще минуту, но бурный поток крови уносил по ступеням остатки его бытия. Даже после смерти дикий командир крепко сжимал рукоять меча скрюченными пальцами.
— Думаю, этот здесь был один, но не расслабляемся! — загнанно просипел Ист, и перерубил связки кисти коменданта, чтобы из них выпал клинок. На всякий случай нужно полагать.
Мы переступили через бравого франка и оказались в небольшой комнате, тускло освещенной свечей. Стены были богато усеяны картинами из вышивки, картами, дорогими тканями и львиной шкурой. Откуда командующий крепостью отыскал эту большую кошку неизвестно, об этом не знала и скулящая на углу кровати девушка.
— Какая лань! Ты погляди на ее перси, а волосы какие, золотом отливают! — забыв об усталости восторженно сообщил Ист, — Как закончим, так и попользую… — и осекся под моим взглядом, — Мы все попользуем, хочешь, первый бери! — примирительно выставил руки он.
— Нет, нужно проведать близнецов. Слышишь? Все затихло, значит они уже закончили, — сказал я и пошёл к лестнице.
— Ага, а я здесь пока осмотрюсь… — последовало в ответ.
В казарме меня ожидала груда изрубленных тел. Резкий запах крови и другого содержимого организмов ударил в нос. Сосчитать поверженных людей было сложной задачей из-за кучи разбросанных вокруг рук и ног. Отсеченные головы безучастно взирали на место недавней резни.
На дальней кровати лежал в глубоком обмороке Фреки, а рядом с ним сидел обессиленный Гери.
— Всё? — выдохнул он.
— Всё, — ответил я, — осталась одна девушка, тир командующего крепостью. Её хозяин мёртв.
— Нужно выбросить трупы… жарко… скоро начнут смердеть… — устало проговорил он.
— Да, позову Иста, отдыхай, — Гери кивнул и лёг на койку, спихнув с нее обезглавленный труп на пол.
Подходя к донжону, я услышал крик Иста: «Тварь!» и глухой удар за ним. Резко поднявшись по ступеням, увидел лежащую на полу девушку с пробитым черепом. Она была уже мертва, а варяг зажимал рану на боку.
— Эта порткона[1] пырнула меня ножом! — плюнул он в сторону наложницы.
Я перевёл взгляд на его рану. Она попала ему в печень. Дела варяга совсем плохи. А навыками походной медицины я не владел в полной мере. От близнецов сейчас тоже толку ноль… Так, думай!
— Давай, ложись, убери руки от раны! — поддерживая его за голову, помог лечь, — Какого рожна нужно было кольчугу снимать?! Ладно, так! Придётся тебе попрощаться со своей шёлковой рубашкой — вспоров тунику и исподнее, я увидел рану.
Длина около полутора сантиметров, края ровные, кровь бурно бежала на кровать. Оглядевшись по сторонам, я нашёл кусок чистой ткани, которую комендант использовал как полотенце. На моем поясе всегда висел кошель с мазью Сигрун с ниткой и костяной иголкой, а также парой сыпучих порошков для разных целей. Ещё с детства ведунья говорила мне о необходимости такого набора. Осталось только вспомнить как им пользоваться.
Увидев непрекращающийся поток крови, варяг застонал.
— Не скули, сейчас лечить будем! — мне не нравился Ист, как и Дир. В сравнении с Улебом, эти братья позорили честь настоящих варягов. Но они были моими товарищами по команде, и я не мог позволить Исту умереть. Обильно вымазав кусок полотенца в мази, я аккуратно затолкал его в рану, отчего варяг глухо зарычал.
Рядом с девушкой лежал нож, кровь покрывала клинок глубиной на три пальца. Глубоко вошёл. В таких случаях, наверное, нужно сшивать края печени, но для этого мне бы пришлось вспарывать ему брюхо. А от такого лечения Ист точно бы склеил ласты. Так, никто сегодня больше не умрет! Похоже, последнее я произнес в слух, потому что варяг слабо улыбнулся.
Мазь начала действовать и кровь стала сочиться слабее. Я поменял тампон на новый и закинул ноги Иста на облучок кровати, чтобы восстановить приток крови к голове.
— Ты, Эгиль, врачевать умеешь? Ведаешь? — не очень смело спросил варяг. Иными словами, он интересовался, колдун ли я. Опасения Иста понятны, если к вёльвам частенько обращались за советом и помощью, то колдунов, мягко говоря, сторонились. Вообще, если прилюдно назвать мужчину колдуном, то можно и языка лишиться. Вместе с головой.
— В моей семье есть вёльва, она пыталась научить меня врачеванию. Вот на тебе и посмотрим, помогли ли мне ее наставления, — Пока говорил проверил остроту иглы. Пойдёт!
— Может она тебя и словам заветным обучила? — в голове сразу всплыли воспоминания о нападении ярла Хринга Эйриксона, когда Асвейг и Сигрун прилагали все силы, чтобы спасти хирдманов отца. Тогда вёльва приговаривала заклинания, слова которых запомнились мне на годы вперед:
От полома кости,
от потока крови,
от вывиха членов…
Склейся кость с костью, слейся кровь с кровью,
К суставу сустав, как слепленный, пристань…
Параллельно с чтением заклинаний я освободил рану от тампона и сделал первые стяжки. Ист терпел мужественно, лишь изредка скрипел зубами. Когда кривой шов полностью стянул рану, я присыпал сверху зеленоватым порошком и накрыл чистой тканью, зафиксировав ее обмотками варяга.
— Фух! Ну все, что мог — сделал! — после всех событий сил не было вовсе. Пот градом катился по лицу, застилая глаза.
— Ты еще можешь сделать кое-что для меня. Эта рана немного зудит, а мать говорила мне, что во сне все болезни проходят.
— И?
— Выруби меня.
— Чего?! А раньше ты не мог попросить?! — Ист пожал плечами.
— Ох, ты уверен? — он кивнул. — Может хотя бы глаза закроешь. Ещё выпадут поди.
Я потянулся и без замаха залепил ему кулаком в подбородок. Голова мотнулась, а когда вернулась в исходное положение, пациент уже был в царстве Морфея. Как и заказывали, ему все равно несколько недель лежать с такой колотой раной, если раньше не окочурится, конечно. Ничего страшного от легкого сотрясение мозга не будет.
В этот момент я даже немного завидовал варягу, ведь все, что мне сейчас хотелось, так это сна.
Но до этого мне предстояло еще что-то решить с телами убитых. Моих сил не хватало, чтобы выкапывать яму такой глубины, чтобы упокоить их всех, а оставлять тела просто гнить мне не позволяла совесть. Поэтому я решил возвести большой костер, на котором и почтить смерть всех убитых франков. Благо дров в крепости было навалом.
Через часа два я сумел водрузить все шестнадцать тел на бревна, и зажег огонь. Вскоре ревущее пламя поглотило всех падших, поднимаясь выше крепостных стен. В коматозном состоянии я побрел к казарме, но оступился и упал перед ее входом. Земля показалась мне настолько мягкой, что причин встать и дойти до кровати я не видел. Да так и уснул там, где упал.
[1] Portkona — продажная женщина.
[2] Sose benrenki,
sose bluotrenki,
sose lidirenki,
Ben zi bena, bluot zi bluoda,
Lid zi geliden, sose gelimida sin…
Нашему герою это неизвестно, но текст подобного заклинания был найден в одной трирской рукописи, записанной примерно в девятом веке.