— Стоять! — выкрикнул лучникам отец. — Свои!
Синдри первым заметил, что врагов на берегу нет, и дал отбой. Тут же на бревнах штабелями лежали тела свеев, а над ними покоились погибшие дрэнги и Вигхард.
— Хаук, да ты никак по стопам Всеотца[1] пошел! А где же источник мудрости? Куда ты глаз положил? — ухмыляясь спросил Отер.
— Да к воронам тебя! Вигхард пал… — помрачнел Хаук.
— Скальды споют песнь его жизни! Что у вас произошло? — спросил отец.
История, в которую попали викинги, длилась до наступления ночи. После этого Хаук поднес факел к растопке под телами погибших, огонь взвился, и вскоре пламя накрыло собою мертвых.
Воины Севера собрали огромный урожай в Бьярмии.
Сначала отец и Отер обчистили капище, теперь Хаук захватил два драккара и все награбленное с деревни. Да, бедным бьярмам никто не собирался возвращать их добро, а добра было… Пять тюков с пушниной, двадцать нарвальих и четыре пуда моржовых бивней. Серебра на четыре марки, семь отличных канатов из кожи морского зайца, а еще плащ из шкуры белого медведя, украшенный золотом, и три бочки ворвани[2].
Бьярмы, которых выделили в качестве поддержки, начали роптать по поводу повторного грабежа, но Гунни многозначительно поиграл топором перед ними, и всё недовольство сошло на нет. Вскоре этим бьярмам предложили место в дружине, и восемь из них согласились присоединиться. Теперь испытательный срок проходили восемнадцать новых бойцов.
До отплытия Отер купил один из новых драккаров Хаука, и на шести кораблях викинги отправились в путь.
Плывя по северным морям, они заметили группу китов и решили добыть еще ворвани. Два дня они промышляли китобойством, и как потом сказал Отер: «Жир с шести десятков китов топился на берегу, и с каждой каплей мы становились богаче!» На запах жира пришли белые медведи и как грифы стали кружить поодаль. Так к общей добыче прибавились еще и белые шкуры. После чего тяжелогруженные драккары отправились домой.
На воде никто не смел приближаться к такой флотилии, ведь с этой силой можно было захватить небольшой город. Хорошо, что никто не стал проверять количество людей, ведь их было чуть более сотни, и викингам пришлось равномерно распределиться по кораблям, чтобы была возможность хоть как-то идти на веслах. И вскоре они благополучно вернулись к родным берегам.
[1] Одно из многих имен одноглазого Одина — а глаз свой глаз он отдал одному великану, чтобы преисполниться мудрости, испив из Мимирова источника. Такое самопожертвование во имя мудрости — не редкость для Одина. Например, чтобы постичь руны, он принес самого себя в жертву, девять суток провисев на стволе Мирового Древа (ясеня Иггдрасиль), прибитый к нему своим же копьём.
[2] Китовий жир, был повсеместно употребим до двадцатого века. В этом времени его использовали в основном для освещения, при этом он ужасно вонял.