Вот уж посмеются бывшие сокурсники, в девки запишут. Их бы на его место, проверили бы, каково волкодлаку в период гона сопротивляться. Неизвестно, выдержали
ли бы.
На душе было паршиво. Может, смерть – оно и лучше? Не забудется никогда
унижение, даже если никто не прознает. И страх внутри засядет, заставит волкодлаков
опасаться.
- Помню, колдун, только я сама себя удовлетворила. А ты по этой части был труп
трупом, пару раз только рыпнулся. Согласись, маловато, да и я умаялась, проголодалась, а тут ты… Ты не переживай, мучить не буду, так и быть, живого есть не стану. Прощай, колдун!
Ирис слегка прихватила ему зубами живот, сделав вид, что собирается рвануть на
себя кожу.
У Роша захолодело сердце. Даже подумалось: а не попытаться ли договориться?
Нечисть нечистью, но разумная, и женщина. Но слова застряли в горле, когда, с
сожалением подметив, что мяса в нём не так много, Ирис приблизила морду к его лицу.
Посмотрела пару минут, осклабилась – страх почувствовала, и потянулась к шее.
Промахнулась, клацнув зубами, взвыла от удара коленом – откуда только силы у колдуна
взялись, и, разозлившись, рванула тело жертвы…
Рош и не чаял очнуться. Решительно всё, даже дыхание, причиняло боль. Вдобавок
ко всему он окоченел. С трудом разомкнув глаза, понял, почему: оборотница бросила его
умирать под открытым небом. Приволокла куда-то и бросила на снег. Как был – без
одежды.
На груди горкой лежали амулеты.
Странно, почему в доме не убила? Он ведь и на пропитание сгодился, пусть тогда
она была не голодна, но потом… В том, что оборотница знала, что он жив, Рош не
сомневался: зверь живого от мёртвого легко отличает.
Зубами разодрала бока, пару костей сломала. Грудь не тронула, шею тоже. Значит, делала осознанно, не желая, чтобы сразу умер. А вот он предательски потерял сознание
после всех этих пыток.
Мороз быстро делал своё дело, путая мысли, окутывая небытием.
Рош попытался пошевелить здоровой рукой – бесполезно, окоченела. Да и весь он
весь как ледышка.
Что ж, умереть на снегу лучше, чем в постели оборотня, со многими магами
случалось. Можно, конечно, побороться за жизнь, но без посторонней помощи он
напрасно потратит остаток сил. С другой стороны, не будет больше боли.
Пошёл снег, лёгкий, пушистый. Он оседал на ресницах, забивался в рот. Пока ещё
таял.
«Значит, потеплеет», - безразлично мысленно подметил Рош и попытался
подпихнуть под себя левую руку, чтобы отогреть. С третьей попытки это удалось, но
пальцы отходили медленно. Сотни игл пронзали их, заставляя недобрым словом
помянуть Ирис.
Наверное, благодаря этим ругательствам его и нашли, потому как припорошённое
снегом тело мага издали походило на сугроб. Да и колдун постарался, превозмогая боль, позвать на помощь, заслышав тонкий перелив колокольчика. Он раздавался чуть в
стороне, ближе к лесу. Потом замер: видимо, слабые крики были услышаны, и возница
теперь гадал, не почудилось ли, не играет ли с ним нечистая сила.
Но нет, решился: заскрипел снег под полозьями, вновь забряцала сбруя.
Скосив глаза, Рош попытался что-либо разглядеть, но не смог: мешал снег.
Закашлялся, морщась от жара в горле. Этого и следовало ожидать – воспаление
подхватил. Если неизвестный проезжий сейчас над ним не сжалится, не укутает, не
отвезёт в тепло, к лекарю, то скоро всё будет кончено. Голос уже больше на шёпот похож, глаза закрываются. Тянет, тянет к себе небытие!
Сани остановились. Всхрапнула лошадь. На несколько минут воцарилась тишина.
Рош обессилено закрыл глаза – лучше уж заснуть, раз уж всё равно кончено.
Слух различил чьи-то осторожные шаги. Вот человек остановился, задумался, потом решился и подошёл вплотную.