Перевёл взгляд на оборотницу: сидит, пытается извернуться, рану зализать.
Порвала, зараза, куртку, оцарапала… Денег нет, а в такой одёже ему лишнего не
заплатят. Приглядевшись, понял, что всё ещё хуже – кусок оторвала, подкладка клочьями
болтается. Сучья дочь она и есть сучья дочь. И не только, о чём Ирис было сердечно
поведано с использованием половины тролльего разговорника.
- В человека обернись. Не обернёшься – считаю подлежащей уничтожению
нечистью.
Ирис обернулась. Как есть, неприкрытая (впрочем, оборотни наготы не стыдятся), проковыляла к доступному ей углу печи, сдёрнула рушник с заглушки и перевязала рану.
Потом повернулась к Рошу, всем своим видом стремившемуся показать, что он настроен
решительно, и кивнула.
- Согласна. Никто и не заподозрит, что наполовину зверь. Ни тебя, ни людишек, ни
домашних тварей не трону. Я и человеческую пищу ем. Слушай, - она поморщилась, - а
умыться можно?
- Рукомойник видишь. И прикройся чем-нибудь.
- А что, смущаю? – рассмеялась Ирис. – Так ты скажи, колдун, я тебе дам. Мне
самой приятно будет, от самца всегда приятно. На живот не смотри, я и с животом
ублажу.
- Как в первый раз? – Рош усмехнулся.
- Нет, в этот раз тебе хорошо будет. Или не по нраву мои груди?
- Мне не по нраву волкодлаки. Ты не обольщайся, я на тебя магический ошейник
надену и привяжу где-нибудь. Да хоть за печкой.
Оборотница фыркнула, но промолчала. Осторожно смыла с себя кровь, попросила
разрешения залезть на полати. Слезла она оттуда уже в потасканной кофте и юбке.
Слезла тяжело, шумно дыша и кривясь. Тронула пальцем преграду:
- Трус ты, беременную женщину боишься.
Рош убрал преграду, но на всякий случай руку положил на меч. Но Ирис не
собиралась нападать, вместо этого она взяла из угла веник и принялась, что-то мурлыча
себе под нос, прибираться. Собрала черепки, подняла стулья, стол, а потом и вовсе
изъявила желание взяться за тряпку.
- А что, хозяйки в доме всё равно нет, а я не за даром жить буду. Ты, часом, колдун, не голодный?
Рош растерянно кивнул и, спохватившись, двинулся к оборотнице, чтобы замкнуть
на шее хотя бы кольцо подчинения, пока ошейника не достал. А Ирис, будто никогда и не
оборачивавшаяся зверем, решительно направилась на кухню, по пути заглянув в
кладовку и ледник.
- Небогато, - изрекла она. – Одна картошка да морковь. Как ноги-то ещё не
протянул? Деньги дай – куплю чего на рынке.
- Ты никуда не пойдёшь, не выйдешь из этого дома.
- Хорошо, - легко согласилась Ирис. – Запри и сходи сам. А я пока полы вымою.
- Лучше бы куртку зашила, - пробурчал Рош. Он решительно не знал, что с ней
делать.
- Давай. У меня рубаха тоже подралась во время оборота. Я и постирать могу. Я всё
могу, и тебе всё понравится, - низким голосом добавила она и облизнула губы.
Колдун скривился, подумав, что вопрос спального места станет едва ли не самым
важным сегодня. Терпеть ради науки брачные игры волкодлаков он не собирался. Кстати, неплохо бы и первые записи сделать, расспросить, сколько ей лет, какой по счёту
детёныш, да и сколько она его носить будет: как женщина или меньше.
На рынок, разумеется, он не пошёл, зато достал у соседки десяток яиц за
двухминутное дело. Уходя, разумеется, принял меры предосторожности: спеленал Ирис
ловчей сетью и окольцевал шею. Ошейник сделал из ремня, привязал к нему верёвку и
затянул узлом на крюке в кладовой. Там и запер, до этого сняв сеть.