колдовать не у многих получается: по старой общеизвестной традиции ломают пальцы и
сдавливают горло верёвкой – достаточно, чтобы дышать, но недостаточно для длинных
разговоров.
Ему дали ключ, разрешили принести ребёнка на кормление. Поставили ряд условий, которые Рош был обязан исполнять.
Повернув ключ в замке, он вошёл, не задумываясь, защищая рукавом Аглаю от
сквозняка.
Холодно и промозгло. О чём они думают, Ирис же простудится! А то и подхватит
чахотку. Хорошо, что девочку держат в тепле: её маги не боятся и активно изучают.
«А потом сделают учебным пособием», - с горечью дополнил внутренний голос.
А Ирис… Немного у неё шансов выжить, взрослого волкодлака предпочтут убить, ссылаясь на безопасность людей. Правы, с одной стороны, но, с другой… Она же
разумна, она может быть одомашнена! Да, пусть частично, но всё же… И с таким
процентом человеческой крови родит хорошее потомство.
- Явился? – устало поинтересовалась оборотница. – Опять будешь всякой дрянью
поить? Так уже поили. И пару заклинаний испробовать успели.
- Били? – Рош сотворил магический светлячок и осветил им лицо Ирис.
Оборотница промолчала, но он и так видел багровый синяк. А ведь она ранена, ещё
оправиться не успела…
- Вот интересно, могу я доверять тебе или нет? – Ирис приняла Аглаю и, казалось, с
полным безразличием приложила к груди. – Хотя, вроде, были в одной упряжке… Но ты
колдун, тебе те ближе…
- Что-то хочешь сказать? – Рош подошёл вплотную, постаравшись незаметно
оградиться от посторонних ушей.
Ирис усмехнулась: будто выбор есть! Одной ведь никак, а он, хоть и плохонький, хоть и враг, но союзник. Симпатизирует ей немного… А большего и не нужно.
- Да так… Я узнала того ублюдка. Того, кто травил нас, кто убил Дажея. Он был там, в зале. Слушай, колдун, чем угодно заклинаю: сделай так, чтобы я выбралась отсюда на
одну ночь! Мне этого хватит. А после… После, гхыр м’ят тари, поработаю твоей личной
сукой. Про второго ребёнка я помню, ты сделаешь, я рожу и отдам. Дальше… дальше от
кого скажешь. Пять лет буду сапоги лизать. Видишь, как высоко я ценю пару ночных часов
свободы!
Рош посмотрел на неё, как на умалишённую. Неужели оборотница всерьёз
полагает, что он поставит на карту свою жизнь ради неё? Или Ирис вообразила его своим
другом, а то и любовником? Безусловно, он ей симпатизирует, но не более чем
животному.
- Если ты ожидала помощи, то просчиталась: я не помогаю нечисти. Твоя месть –
это тоя месть. И вот что, Ирис, давай разберёмся, чтобы не было иллюзий, в отношениях, которые нас связывают, - колдун потянулся за Аглаей, но оборотница не отдала, прижала
к себе, до предела натянув цепи.
- Ты с ними, да? А чего ж тогда добренького изображал? Чего ж уж там, не
привыкать!
Рош не поддался на провокацию, лишь скривил губы. Готовый к нападению, вплотную приблизился к оборотнице, потянулся к дочери. Ирис дёрнулась, но в итоге
сдалась, лишённая возможности оборота и свободы передвижения.
- Я? – колдун задумался, подошёл к решётке и знаком поманил стражника в конце
коридора, чтобы унёс Аглаю. – Я человек, маг, а ты – то, с чем я призван бороться.
Ирис сглотнула, тоскливым взором проводив удаляющуюся фигуру с её ребёнком
на руках. Дёрнулась, силясь вырваться, повисла на цепях, и хрипло завыла, сдавленная
ошейником.
У колдуна кольнуло сердце. Столько боли, выраженной в звуке, ему не доводилось
слышать. Страшно, наверное, для матери потерять ребёнка. Так что и в этом ошибались
маги: волкодлаки способны любить, не чужды им человеческие чувства.
- Это не от меня зависит, - ответил Рош на невысказанный вопрос. – И я ничего не
изображаю. Многие осуждают за мягкость, особенно, если вспомнить, как ты со мной