знать, чужие запахи тоже. Забери меня отсюда. Ну, чего вылупился? Забыл, что я кое-
какие права на тебя имею?
- Какие ещё права? – нахмурился Рош. – Что ты там возомнила?
- Да всего лишь собиралась прижать тебя к лежанке пару раз для увеличения
поголовья. А чтобы всё хорошо вышло, на тебе должен быть только твой запах, а не
прочих самок.
- Наглеешь! Ты мне никто.
- Взаимно. Дажею в подмётки не годишься, - Ирис презрительно фыркнула. Кажется, она успокоилась или умело это скрывала. – Закатай губу, колдун: вижу ж по лицу, что
возомнил себя спутником. Давай, снимай с двери эти цацки, а то привязь у меня длинная, можешь не успеть.
Рош колебался. По всему видно, что поведение и эмоции оборотницы нестабильны, быть может, произошли некие изменения в разуме. Раньше она была предсказуема, теперь же ставит в тупик. Эти намёки на ревность – и не наигранное презрение. Мысли о
будущем, будто и не было решения Конклава… Сходит с ума? Чем её поили?
«Счастьем»? Но у всего есть предельные дозы, лекарство легко становится ядом.
Ирис вновь вплотную приблизилась к нему. Просто стояла и ничего не делала. Она
заметно похудела, осунулась…
- Я хочу к дочери, - наконец произнесла оборотница. – И она, и я – не куски мяса и
шкуры.
Колдун решился и, обойдя Ирис, не поворачиваясь к ней спиной, контролируя
движения, обрезал привязь. Намотал конец на руку и предупредил оборотницу о
последствиях нападения.
Ирис не двинулась с места, лишь типичным женским, давно заученным жестом
поправила волосы. Потом устало прикрыла глаза и опустилась на пол. Странно, будто и
не жаждала сбежать, выбраться на волю.
- Оружие убери.
Значит, всё прекрасно видела, притворялась. Но и, правда, если рисковать, то до
конца.
Рош потянул за верёвку, побуждая оборотницу подняться, однако она не сдвинулась
с места, только глаза открыла. Встала сама, через пару минут и направилась к двери.
Терпеливо подождала, пока колдун снимет чары, и поплелась за ним, будто старый
уставший жить пёс.
Оказавшись в комнате Роша, Ирис встрепенулась, до предела натянула верёвку, пытаясь подобраться к колыбельке дочери. Колдун сжалился и снял с неё ошейник.
Оборотница отблагодарила его взглядом и метнулась к Аглае, прижала к себе, ощупывая, осматривая и обнюхивая. Аж дрожала от возбуждения.
Рош представил, что с ней будет через пару месяцев. Действительно ли забудет, утешится инстинктами? Или поведёт себя как женщина? Дочь, несомненно, она любила, беззаветно и преданно.
Видя, что Ирис улеглась на полу, прижимая Аглаю к груди, колдун решил, что и ему
пора на боковую. Час поздний, завтра предстоит много дел… Безусловно, спать в одной
комнате с оборотнем – не лучшая идея, но до этого бог берёг, не в первый раз.
Зевнув и вспомнив приятные события прошедшего вечера, Рош наложил чары на
дверь и завалился спать.
Проснулся он требовательного стука в дверь. Стук разбудил и Ирис, теперь сонно
переводившую взгляд с колдуна на дёргающуюся ручку. Зевнув, она уложила дочку в
колыбель и недовольно прошипела: «Они её разбудят, а мне укачивать!».
Раз – и весь сон рукой сняло, Ирис уже стояла у постели колдуна. Напряжённая, готовая отразить любую атаку.
Рош встал и впустил настойчивого посетителя. Тот опешил, застав в комнате
оборотницу, попятился, гадая, стоит ли вступить в бой.
- Что она здесь делает, господин Белковец? – наконец выпалил чародей. Колдун
смутно помнил, что где-то его видел. Но не из его Палаты, это точно.
- Спит. Ближе к делу.
- Всю ночь спала?
- Всю. А в чём, собственно, дело?
- Стратарх Железняк убит!