... Втроем стоят на холме: Ника, Верма и он. Что ни дача - фамилия. Януар, у него я работала, а за глаза - Ягуар, поученее - felis onza,
- Мощный был мужчина, жены рассказывали.
- У него было много жен?
- Жены других, к которым я была прикреплена (известная работа!) рассказывали о его... взгляд был, как у Мустафы, особенный, сокровенное, как Януар, вывецать хочет.
Ника вспыхнула: - Ну, с кем ты его сравниваешь?!
- Вот именно!.. Ох, эти жены!.. Я с ними два года, в самое горячее время работала.
Огорошить бы: - А Лизу, которую прозвали бедной, из людей Слухача, знает историю ZV, помните? А ту, которая разоблачила профессоров, будто в вишенки ее впивались?
- Рассказова ее фамилия.
- Да нет же, - Мустафа выказывает эрудицию, - Рассказова другая, она у Буду, помните, бубнил "Не буду! Не буду!", а ждали, что скажет: "Буду! Буду!", так и прозвали - Буду, помощницей она была у него, из людей ягоды-малины.
- Вы по книжкам, а я живьем видела, умела я разговорить женщин, и на мужей чтоб оказывали воздействие... Видите особняк, в голубое окрашенный? Это - Слухача. С пристройкой - там Кедар зеркальный жил, а рядом, чтоб тайные дела вершить против нас, - Пятилапов!.. А угадайте, кто жил в моем детском саду? Сам Еж!.. - Привела в свой кабинет. - Вот его письменный прибор, тяжелый, из малахита. - Мутафа притронулся к холодному камню:
- А почему бюсты разной величины? .
Слева и справа высились на малахите бронзовые фигурки: одна побольше, вождя, с блестящей желтизной лысой головы, другая - поменьше, Ферзьжинского - худое изможденное лицо, но решительный взгляд, с острой бородкой.
- Большой, вождя, размещался посередине, а по бокам были фигурки поменьше, Ферзьжинского, как вы его назвали, и Самого.
- Где он теперь?
- Я его спрятала... - Откинула штору и глянул на них молодой Самый, худое с усами лицо. . - До лучших времен!.. А люстра из кабинете... подыграла его переиначиванию фамилий: Бухарца. Здесь по вещам можно изучать историю, кто кого сменил. Как новый начальник - тотчас меняет убранство, чтоб участи жертвы избежать, и списанное поступает на общий склад ГРОБа, так и распределяет Гражданская общественность безопасность. - И теперь тоже?!
- А что изменилось?.. - И глядя на дочь: Ника, по-моему, чем-то недовольна.
- Ты бы ему, - раздраженно, - еще маски вождей показала!
- Какие такие маски?!
- Как вы тут однажды дурачились!
- Ох, и выдумщица моя дочка!
- А шкаф чей? - решил Мустафа снять напряженность.
- Это непростой шкаф! Но только вы не слышали и не знаете, а то в музей заберут: это из кабинете... нет-нет, не скажу! Цены ему нет, этому шкафу. Сколько в нем полок, секретов, потайных ящичков! - И ты, конечно, - Ника маме, - прячешь в потайных полках маски вождей?
- Ну и фаназерка!
Сколько же Верме лет? С тех времен минуло более полвека, а Нике тридцать, родила после сорока?!
- Теперь подойдите оба ко мне. - И Верма неожиданно для Мустафы ловко и без особого труда, будто они с Никой - легкие тюфяки, подхватила в подмышки и давай крутить, крутила-крутила, и барахтались их ноги, а потом приблизила их лица - губы к губам: - Целуйтесь!.. А тяжелые вы!.. - Верма глубоко вздохнула, поправив юбку. - Шучу я, никакая я не сильная, это так, молодость вспомнила... Ну, вы можете подняться на второй этаж, а я пойду накрывать на стол. Выбирайте любые две комнаты, - Мустафе услышалось: "Вам и одной хватит!"
А как уединились с Никой... Лучше переждать, но попробуй устоять, если так возбуждена.
- Не успеем, - шепнула, а уже готова.
Никак не получалось на кроватке (детей забрали: суббота!), а когда получилось (причудливый изгиб) и могло быть испытано нечто новое, что-то в кроватке хрустнуло, и Мустафа со своей впечатлительностью, вспыхнув, угас.
- Эй, спускайтесь!..
Вся ночь впереди, потом утро, его предрассветные часы, когда он будит ее полусонную и сладкую, некуда спешить. И будет долго, коль начало вышло скорое.
Вообще б не мешало порассказать о кое-какие приемах, хотя неистощимых в любви вряд ли удивишь негами-усладами диковинных позиций, когда не поймешь, кто кого: вразлет, вразброс, через-через, над-под, спринтерская, марофон, морским узлом, с опорой и без, двугорбым верблюдом... Надо же, чтобы так у Мустафы вышло с двумя любимыми женщинами: у одной мать была гонима, у другой - гонительница.
- О каких масках ты говорила? (спросить, чтоб не поймала его думы).
- Масках? - Задумалась в электричке, вспомнив: маленькая, проснулась однажды посреди ночи, музыка играла, в рубашонке на босую ногу пошла к большому залу, приоткрыла дверь, сначала испугалась, потом, услыхав мамин голос, успокоилась. Кто-то заметил Нику и тотчас снял с лица маску, это была подруга Вермы, а маска - дядя с лысой головой и круглыми глазами, на картине видела - висела в мамином кабинете.
Задать компьютеру: что хранится о мужчинах и женщинах. Круженье-верченье каких-то цифр, и выдал компьютер:
У мужчины, дабы сохранить свободу, всегда существует некий барьер, который он возводит между собой и женщиной, - и жирным уточнение: как я, компьютер, и тут же какие-то однообразные знаки: { { {, но о чем они? Чтобы не завладела им полностью, а женщина, движимая стремлением создать семью (логика благородных суждений, уж не влюбился ли по-настоящему компьютер?), должна постоянно ломать эту преграду и, чем неистовее ломает, тем больше мужчина стремится укрепит этот свой барьер, возводя новый. Если женщина вовсе не трогает преграду, то мужчина охладевает к избраннице, находя другую.
Козырнул (кто? компьютер?!) вежливо: Извините-с!
7.
Рукавом (пуговица перламутровая оторвалась!) задел какую-то клавишу, и текст, над которым корпел полдня (что-то затаенное о психологическом перевертыше, чтобы выйти затем на интимное), вдруг исчез, и на экране появились знаки - математические формулы с фигурными и квадратными скобками, - нечаянно скомандовал!..
Здесь? Возник какой-то вопрос в траурной рамке и надо ответить yes или no, вроде быть или не быть, - будто в компьютер вселился шайтанбесчерт, и все вместе и каждый врозь выделились своими хитростями в особый
файл diabol,
и Мустафа, надеясь набрести хоть на какой след и угнетенный явной несправедливостью, в раздражении стучал по клавиатуре.
Может, это? Нет, вот на что случайно он нажал! Тут же - знакомая мелодия: Турецкий марш!.. Решил, что на улице, чей-то приемник. Приник к окну, нет тихо, это в компьютере!.. и такие чистые высокие звуки в сольном исполнении пианиста.
Курсор в ожидании сигнала (но какого?) мигал в маленьком квадратном окошечке, и Мустафа невпопад, смирившись, очевидно, с потерей, на что-то нажал, мелодия вырубилась и опять пошли непонятные знаки.
Ну вот, наконец-то - читаемый, но быстро убегающий вверх конвеер исчезающих слов с дразнящим барабанным боем:
элита
высший свет
рейтинг
без жуткой брани
взяток не берем