труд(?)интельция
(наборщик за замену в труд'е звонкого д на глухое п погорит).
Да, осенние на границе с зимой пасмурные дни, и вся пресса, так совпало, говорила, дабы отвлечь, о капризах погоды с ее гипоксией, термическим дискомфортом, инверсией сезонного ритма и геомагнитными возмущениями, - выделить курсивом, будто намек или подтекст. Кстати, ультрауловителем был выявлен низкий ППД (потенциал полезного действия) аранцев и всех прочих кафцев (даже хвастливых эрмов!), а где шкала перспектива выживаемости, - цифра нуль.
Жаль!.. - сокрушались МУСТАФА и Рыцарь, - что с кафцами уйдут (если Селена-Эмилия-Ханна выдали правду), - и, перебивая друг друга, стали выкрикивать качества:
сердечность!
отзывчивость!
культ наслаждений!
поэтичность!
тамадизм!
рыцарство!
Это МУСТАФА, чтобы угодить, - и тут же вырвал из груди нечто розовое, трепещущее, теплое и бросил под ноги, стал топтать, пока не разодрал в клочья, и кот, невесть откуда появившийся на TV, прошмыгнув меж ног охраны, вмиг проглотил почерневшие окровавленные куски и тут же исчез, будто его и не было, но зато вся держава скандировала, как в популярной песне: Мус-та-фааа!
А Мустафа, услыхав мелодию, будто очнулся и, не отдавая отчета своим действиям, но понимая, что это - гибель, неожиданно, как в юности, применил давнишний бойцовский прием 1: 0 выбросил вперед руку, и всей пятерней, силы откуда-то взялись - память мускулов! - ухватился за подбородок МУСТАФЫ, резко потянул к себе, чтобы сорвать, да, да, никаких сомнений, - маску.
В руках - ком резины!
- Хвалю за сообразительность, браво!..
Перед ним - святой!
Сорвали с себя маски (как снимают противогаз) черт и башка.
Хохотали долго и всласть (у черта смех был сухой и злой), а башка, копируя ясно кого, смеялся так заразительно, что и Мустафа не выдержал: только что глаза выражали ужас, а уже хохочет с мучителями.
- Какой неподдельный пафос! - сказал башка, вытирая слезы.
- Да, владеет мудростью, - это святой.
- А замыслы? Замыслы-то прекрасны! - молвил черт, а башка, чтоб окончательное выговорилось им, произнес что-то о повелениях, которые отменны.
Мустафа тотчас ощутил бессилие в теле, грохнулся на сиденье, не соображая, что это - стул-экспонат, и они могут... пусть! исчезло ощущенье боли.
Реагируя на шум, залаял Титан.
- Впусти его, - велел черту святой, и пес, спрыгнув вниз, - прямо к Мустафе.
Ну вот, новый мучитель!.. Но слабость пересилила страх, он даже не отшатнулся, лишь вздрогнул: будь что будет.
Титан разверз у самого носа Мустафы черную свою пасть, Это конец, я не выдержу! схватил, взяв в нее целиком, всю окровавленную кисть руки, и Мустафа напрягся в ожидании чего-то страшного: Сейчас прокусит! и вдруг стал заботливо лизать ладонь, тщательно обсасывая большой палец, лижет и лижет, Мустафа ощущает острые зубы и крепкую челюсть, но они бережно держат руку, и от прикосновения мягкого, теплого, липкого языка, обволакивающего раны, боль стихает, будто ее слизали.
Пес проделал то же с левой рукой и, словно почувствовав, что перестарался - хозяин разгневается! - подскочил к святому, лизнул руку черта, глянул, завиляв хвостом, на башку, а потом, мол, надоело дурачиться, сел в сторонке и навострил уши: что будет дальше?
Святой зевнул, прикрывая рукой рот:
- Охх... Да-с, поиграли и хватит. Надеюсь, гость не в обиде.
- Что с ним делать? - спросил черт, будто Мустафа вещь какая.
- Захочет - останется на мальчишник, нет - скатертью дорога.
Неужто кончилось?
- Может, - черт произнес по слогам нечто непонятное Мустафе, раньше времени радовался! - по-па-у-чччить? А то я не вполне удовлетворен.
- Выдержит?
- Такую речь толкнул! Не мешало б наказать, спасибо нам потом скажет!
- Ну-с, пошли! - и все двинулись к лестнице, будто забыв про Мустафу, - собака первая, за нею святой.
- Как же я? - вырвалось у Мустафы невольно.
- За нами, друг, за нами! - позвал башка.
Та же скатерть, и кружка, из которой пил - как давно это было!.. Что-то торчит из кармана: ах да, маска МУСТАФЫ - сорвал и не помнит, когда сунул в карман.
- Ан-нет! - Черт увидал. - Наш экспонат уркали (обыграл урку)! За такое!.. ай-яй-яй!..
- У нас дубликат, пусть берет на память, - распорядился святой.
Черт отошел, но лишь с тем, чтобы... что он несет? Какую-то сетку, - и не успел Мустафа додумать, как черт проворно накинул ему на голову клубок капроновые! - нитей, сетка тотчас захватила его всего, запуталась в ногах, Мустафа, не удержавшись, упал на скользкий линолеум, забарахтался, пытаясь выпутаться, и только тут понял: попаучить! паучья сеть!.. 0 и он, как муха, попавшая в нее! Нет, не смеет - уйти в себя, не мельтешиться, не тратить силы - нить не рвется!
- Открой глаза! - скомандовал черт. - Ну?! Ищи концы и выпутывайся, я помогать не буду!
Мустафа лихорадочно перебирал нити. И по мере того, как искал выход, в нем вздымалась паника, никогда не найдет! Нити липли к пальцам, снова сразу вспотел, соль въелась в глаза.
- Ищи! - торопил черт.
- Не могу! - глотал слюну. Молить о пощаде! И тихо - к святому: Помогите мне... - Просить нельзя, вспомнил.
- Такое легкое дело. Отчего вы такой неумелый?
Нет, не спешить: дышать-то ты можешь!
- Ищи, ищи, а не то я, - пригрозил, - так запутаю!
Есть критическая точка, и он должен ее пройти!.. Скрючился, будто кто-то тянет нить, собирая и путая концы. Закрыл глаза, ловит ртом воздух, не отдышится.