Предупредила однажды, что есть у нее дело (по женской части), придет поздно. Это поздно еще повторилось: Мустафе позвонили, что всех в саду забрали, лишь одна их девочка осталась... а Нора явилась, когда Аля уже спала: выстояла-де длинную очередь за чем-то и обидно, что не досталось.
- ??
Оскорбилась: - Можешь проверить!
Не похоже, чтобы у Норы кто-то появился, ну а все же? Решил выследить - шла озираясь (Мустафу спасла ее близорукость), исчезла в парадной большого дома, долго ждал, когда выйдет, прячась под деревом и всматриваясь в окна, и - вот она! А следом - какой-то ребенок!.. Нет, вся в морщинах женщина, но ростом с семилетнюю их дочь Алю.
- Нора! - вырвалось: Мустафа удивился, как они похожи лицом, незнакомка дружелюбно разглядывала Мустафу, а Нора бледная, потом, на что-то решившись, твердо сказала:
- Это моя сестра.
- Родная сестра?
- Да.
- Гурия?! Но она же... - И осекся, поняв, что Нора все эти годы его обманывала.
- Не судите ее строго, - заступилась. Голос Норы! - Она боялась вас потерять.
Что у нее сестра урод!
В ту ночь, когда их изгнали, Гурия с высокой температурой в дол
гом пешем пути не раз теряла сознание, потом... перестала расти! Врач из беженцев объяснил: шок. Атрофия клеток роста.
Сказала, что живет не здесь - назвала близкий городок: видимся, когда приезжает.
- Почему не пригласишь жить у нас?
- Я предлагала. - Врет! - Но она отказалась, не хочет нас стеснять.
Нора говорила правду, но не всю: боялась за Алю.
- Считай, - ответила тогда сестра, - что я добрый дух твоего домашнего очага. Кстати, я же старше тебя, - улыбнулась, - на целых двадцать минут, и в маминой утробе питала тебя - все соки шли к тебе через меня (вот и объяснение атрофии: Нора росла в утробе, активно беря у Гурии, а Гурия была пассивна, ибо все получала первой от мамы).
А еще прежде:
- Ты могла быть мной, - сказала ей Нора.
- А кто - мной? Ты?
- Я бы этого не вынесла, - призналась. И тут же: - Я тебя не обидела?
Будто не услышала:
- Не выносишь нынешнего своего состояния?
- Живу в постоянном страхе за вас...
Однажды повела дочь к ней, зачем-то внушала, что идут к родной тете.
- А еще знаешь кто она? - чтобы, увидев карлицу, дочь не испугалась. - Подруга наших гномов. - Решила, что если Аля ее примет - пригласит домой.
Как только Аля увидела Гурию, в глазах появился страх, ни на шаг не отходила от мамы, потрясена и боится.
- Ты гном? - спросила у тети, и та, не поняв (забыла, что говорила Норе), пожала плечами.
Когда пришли домой, Аля стала изображать тетю, передразнивая ее манеры, горбилась, ходила, как та, вперевалку, изгоняет из себя страх!
- А если бы я тебя дразнила? - Не знает жалости!
- И дразни! - Потом напомнила маме, что та ей сказала неправду.
Мустафа больше не видел Гурию. И ни о чем не спрашивал, - ждал, что Нора сама скажет.
И шло, как прежде, будто ее не было.
Изумление, да-да, именно изумление было в голосе Норы, когда, напуская на себя печаль, однажды обжегшись, перестал ей верить? сообщила, что сестра умерла.
- Как? Когда?! - Мустафа был потрясен.
- Уже похоронили.
- Почему я узнаю теперь?
Промолчала. Снова врет? Чтобы вторично убить живую!
- Это правда, - тихо добавила.
Норе позвонили:
- Вы ее родственница?
- Да, а что случилось?
- Приезжайте в больницу.
Дальше - словно не с ней: морг, прощанье в театре... Не сказала, что сестра. Какая же сестра, если рядом с нею никогда не видели?
Собралось столько народу и такие светила, Нора была ошарашена, раздавлена - всю жизнь жалела сестру... Неужели завидует?
Никогда не верила и всерьез не принимала ее рассказы о себе, чего не придумаешь обделенной? Бредни!
-... Знаешь, у меня обнаружился талант. - И смеется.
- Какой?