— Не понял? — пробираясь за крысом к отвесной стене, переспросил Второй. — Купец жил во дворце короля?
— Ни в коем случае, — ответил Шарскун. — Я на всякий случай исследовал все лазейки в городе. У дручий такие нравы, что могли появиться еще заказы. Четыре дня ползал по городской вентиляции и нашел дворцовые отводы. Чего только не насмотрелся!
— Дручии все такие испорченные? — опять подал голос Магнификус.
— Нет, но порок у них приветствуется, — перешел на шепот скейвен. — Идеология твердой воли и ясного суждения. Переводя на простой язык: кто успел, тот и съел.
Друзья добрались до остатков плотины и, прижимаясь к стене, начали двигаться осторожнее, поскольку до их слуха несколько раз донеслись голоса стражников сверху.
— Вот он, лаз, — шепнул крыс, встал на четвереньки и пополз внутрь узкой расщелины в стене.
Второй последовал его примеру.
Какое-то время, сжатые со всех сторон мокрыми камнями, они ползли вперед, окруженные непроницаемым мраком. Наконец лаз начал расширяться, и еще через полсотни метров соратники смогли подняться на ноги.
— Клянусь постоянной Планка, я ничего не вижу, — озираясь по сторонам, признался Магнификус.
— Постоим немного, пусть глаза привыкнут, — успокоил его Шар- скун. — На самом деле здесь есть свет. Стены тоннелей от сырости покрываются особым лишайником. Он светится.
Скейвен не обманывал. Через несколько минут можно было различать контуры окружающего их пространства. — Дальше, — подтолкнул его крыс. Магнификус дотянулся рукой до стены и пошел вперед.
Спустя час ходьбы в полумраке они добрались до перекрестного тоннеля, свернули направо и пошли по нему. Еще через полчаса под ногами перестала хлюпать вода, и кое-где сверху замаячили тусклые просветы.
— Сейчас мы поднимемся по лестнице к первой шахте, — сообщил скейвен, обгоняя спутника. — Шахта проходит по домам жилого квартала. Опять поползем. Тихо поползем. В некоторых домах рано просыпаются.
Следуя за Шарскуном, Второй взобрался по упомянутой лестнице до квадратного лаза шириной не более полутора метров. Опять пришлось встать на четвереньки.
Далее двигались не спеша. Уставая, ложились на спину и отдыхали. У открытых воздуховодов, за которыми слышались голоса, ползли еще медленнее. Магнификусу иногда даже удавалось заглянуть в дома дручий.
Так, в одном он видел рыцаря, задумчиво сидящего у кровати, на которой спали трое детей.
Из соседней комнаты к нему вышла женщина, очевидно супруга, и обняла его за плечи.
— Ты мало спишь, — поднял на нее глаза рыцарь.
— Мне хватает, — поцеловала его в макушку женщина и спросила: — Все думаешь о переезде?
— Еще немного, и я смогу купить эту землю, — вздохнул рыцарь.
— Пойдем завтракать, — позвала его женщина, и они покинули комнату.
Через другой воздуховод он имел счастье наблюдать за игрой в кости трех ворчливых стариков. Они, устало переругиваясь, играли на деньги.
— Ты плохо считаешь, Тенур! — кряхтел один из них, сгребая кости в стакан. — За прошлый бросок мне нужно приплюсовать три, а ты написал — два.
— Не ври, — огрызнулся тот, кого он назвал Тенуром. — Я записал правильно, потому что ты перекидывал, а за это снимают одно очко.
— Чего-то я не замечал, что ты у себя вычитал! — не успокаивался его оппонент. — Вот так ты и по жизни — за другими следил, а за собой нет.
— Кидай скорее! — вступил в их спор третий. — Утро уже. Если внучка заметит, что меня всю ночь не было дома, она меня на месяц в комнате запрет.
Сцена в еще одном доме огорчила молодого человека, но он был вынужден придерживаться роли стороннего наблюдателя.
На большой кровати у стены рыдала обнаженная девушка. Рядом с кроватью невозмутимо одевался холеный юноша.
|
— Чего ты ноешь?! — спрашивал он. — Мне это не нравится. Мы договаривались, что ты будешь меня радовать, пока я не решу, что до-