— Шарскун, Асушан! — позвал Магнификус, возвращаясь из леса и скидывая со спины тяжеленный мешок, набитый золотом.
Скейвены выглянули из своего убежища.
— Друзья! — объявил Второй. — В силу не зависящих от меня обстоятельств я не выплачу вам обещанную тысячу золотых.
Шарскун замялся, не зная, как реагировать на эту новость, и взглянул на супругу.
— Мы понимаем, — вздохнув, ответила за него женщина, — Потом как-нибудь сочтемся. Самое главное, что мой хорек стал вечным, и к этому приложили руку вы, божественный.
— Да, — сориентировавшись, поддержал жену скейвен. — Ты мне еще меч сланнов подарил. Такого ни у кого нет в Эшинбланте. Золото — не главное, хоть в нем и есть что-то настоящее.
— Вы не поняли меня, — умилился Магнификус. — Я не дам вам тысячу, я дам вам три тысячи. Точнее — две тысячи восемьсот пятьдесят золотых. Сто пятьдесят на дорогу себе оставлю.
— Две тысячи восемьсот пятьдесят!!! — воскликнули супруги.
— Две — вам, восемьсот пятьдесят на нянек и на содержание девушки, — разделил Второй. — Купите детям конфеты.
— Любимая, — обратился к Асушан крыс. — Что обычно говорят в таких случаях?
— Не знаю, — так же тихо ответила ему супруга.
— Спасибо говорят! — насмешливо прорычал дракон. — Грызуны!
Со скейвенами Магнификус и Дооф расстались неподалеку от Наггарота. Шарскун отлично знал пролегающие под здешними землями подземные пути, регулярно используемые контрабандистами. Молодому же человеку было гораздо удобнее, воспользовавшись услугами дракона, пролететь напрямик через половину Империи к Нульну. Он с замиранием сердца представлял встречу с любимой Наолой и загадочным Тордионом. Ему очень хотелось с кем-нибудь поделиться своими переживаниями, но никого, кроме Доофа, рядом не было, а дракон в подобных вопросах некомпетентен.
Под ногами мелькали имперские ландшафты, то озаряемые палящим в это время года солнцем, то тонущие в ночном сумраке. Кстати, о времени года Магнификус задумался впервые. В той части Нибиру, где он находился, явно было лето. Точнее — конец лета или даже ранняя осень. Это Второй определил по начинающей желтеть листве деревьев и нескольким кратковременным теплым дождям. Когда он впервые встретился с преображенным Торгримом, стояла глубокая осень.
— Мы отстаем на сезон, — промелькнуло в его голове. — Мы! Вот так вот, мечтательный друг. Ты уже мыслишь о реальной жизни в отвлеченных категориях. Видать, понравилось бродить по иллюзорным маршрутам и общаться с несуществующими персонажами. Электронно-психическая фикция тебе ближе суровой действительности. Но почему нет? Что в этом, собственно говоря, плохого?! Так и есть — ближе этой паскудной действительности. Может быть, молекулярно я и принадлежу ей, но только молекулярно. Я здесь живу больше, чем там. Опять это «там». Небытие, как сказал однажды Таал. Небытие. Должно быть, я обязан ощутить стыд и раскаяние, но я их не ощущаю. И почему — обязан? Кому обязан? Родным и близким? Но чем обусловлена эта обязанность? Только моим рождением в их окружении, факте столь же случайном, как и мое избрание хозяином принципа. Родине? Да пошла она! Предложи выбирать — доли секунды не задумался бы и выбрал местечко на Нибиру. Богу? Простите, но кто сказал, что Ему это неугодно? Даже наоборот — там я равнодушный, инертный, как устрица, маргинал, а здесь я люблю, мне интересно жить, я хочу жить, в конце концов! Слава Порталам! Они прививают вкус к жизни. Чтобы полюбить жизнь, нужно перестать бояться умереть. В Небытии мы не любим жизнь, мы боимся умереть. Так почему же я обязан желать той реальности?! Я не желаю ее. Дрянь, а не реальность. Единственное, что она дала мне, — это возможность расстаться с ней. Вот за это спасибо от всей души! Нет, пора заканчивать с правдой. Так или иначе придется возвращаться. Игра закончится, начнется оплата коммунальных услуг. Абстинентный синдром счастливого человека, который не имел права быть счастливым. И все-таки спасибо, Господи, что я сейчас лечу на драконе в город, где меня ждет любимая! — дальше этой мысли Второй не пошел из опасения окончательно впасть в ересь и потерять последнюю надежду на милость Свыше, которая, по его мнению, оставляла вариант загробного возвращения на Нибиру, поскольку постулат «каждому по вере его» еще никто не отменил.
Дооф летел, не зная усталости. Магнификусу тоже не терпелось добраться до места, поэтому когда его охватывала дрема, он привязывался ремнем к шее дракона и засыпал.
Вечером следующего дня Дооф начал спускаться.
— Мы прилетели? — спросил у него путешественник.
— Прилетели, — ответил ему дракон. — Дальше лететь нельзя — заметят. Я приземлюсь у дороги к твоему городу, высажу тебя, а сам подальше в лес перелечу. Буду нужен — позови.
— Разумно, — одобрил его план Магнификус. — Заберешь с собой мою сумку с мечом и другими вещами. Они мне пока не потребуются.
.,,
Вскоре он шагал по дороге в направлении сверкающего впереди огнями города.
Неподалеку от первых строений Второй зарыл под деревом с развесистой кроной и прибитыми к стволу указателями сто двадцать пять золотых, остальные рассовал по карманам и вошел в Нульн.
Академический городок пестрел огнями. Газовые фонари по обочинам украшали стеклянные колпаки разного цвета, отчего создавалось праздничное ощущение. В этом не было ничего удивительного, так как основное население Нульна составляли студенты, а они традиционно тяготели к разнообразию. Многочисленные кафе заполняли шумные молодежные компании, влюбленные парочки прохаживались по тротуарам и занимали большинство деревянных скамеек вокруг журчащих фонтанов. Порой встречались куда-то спешащие взрослые господа с толстыми папками в руках. «Преподаватели», — решил про себя Магнификус.
В поисках ближайшей гостиницы он забрел в один из переулков и тут же наткнулся на две дерущиеся компании. «Настоящая студенческая жизнь», — обходя кулачную баталию стороной, почему-то удовлетворенно подумал он.
После недолгих блужданий Второй наконец наткнулся на небольшую гостиницу с озорным названием «Шпаргалка». Пройдя в фойе казенного дома, он прямиком направился к дремлющему за стойкой портье,
— Хм! — деликатно кашлянул Магнификус.
Портье, пожилой господин в костюме кофейного цвета, поднял на него глаза и, не вымолвив не единого слова, протянул через стойку ключ с номерной биркой.
Решив, что портье его с кем-то спутал, путешественник признался:
— Я здесь не живу. Я только приехал в город.
— Я понял, — кивнул портье и добавил: — Утром оформитесь, а сейчас идите, отдыхайте. Завтрак в девять.
Очарованный подобным гостеприимством, Второй зажал ключ в руке и поднялся на второй этаж, где без труда нашел свой номер. Од-
номестная кровать и окно с видом на освещенную улицу вполне устроили уставшего скитальца. Быстро раздевшись, он нырнул под еще холодное одеяло и тут же уснул. Сквозь сон Второй слышал, как в соседнем номере неизвестный играет на гитаре. Магнификус безошибочно узнал мелодию — «Зеленая долина».
Утренний Нульн отличался от ночного: по улице спешили на занятия группы студентов, проехала повозка молочника, а из кондитерской лавки, находящейся на другой стороне улицы, выбежали двое мальчишек с небольшими пакетами в руках.
В дверь номера постучали.
Второй спешно накинул плащ и пригласил:
— Входите! Открыто.
В комнату заглянула пожилая женщина.
— Вы опоздаете на приемный экзамен, господин студент.
— Благодарю, — поспешил уведомить ее постоялец. — Мне назначено на вечер.
— А! — по-своему поняла его слова женщина. — Вы преподаватель! Нужно было сразу сообщить об этом дежурному портье. Для преподавателей у нас есть две свободные комнаты на третьем этаже. Комнаты с ванными и столами. Я сейчас же подготовлю одну из них.