— Почему нельзя? Можно, — согласилась Иши.
— Тогда вопрос: ваш Теклис не догадался сразу меня обучить азам сафери? Он, как я понял, большой мастер в этих вопросах. Я бы обернулся быстрокрылой пичугой, и мы с тобой пили бы местные напитки без кофеина на несколько дней раньше.
— Обернуться можно было только за пределами Северных Пустошей, быстроглазая пичуга скоро потратила бы необходимую для поддержания формы энергию и рухнула в своем естественном от рождения теле с высоты соколиного полета на землю.
— Пресловутый ворпстоун?
— Именно.
— Хорошо, а на драконе нельзя было встретить нужного человека?
— Гоже нельзя. На одном драконе — глупо, а высылать целую эскадрилью — значит, объявить начало военных действий. Хотелось тихо. И чем тише, тем лучше. Сейчас смутные времена.
— А если бы меня убили?
— Именно на это мы больше всего и рассчитывали.
— Не понял?!
— Если бы тебя убили, то через несколько минут ты бы и пил тот самый напиток без кофеина. Алтарь возрождения. Понимаешь? Один из них в Башне Хоэта.
— Понимаю.
— Но ты оказался на редкость шустрым парнем, и мы потеряли из- за тебя уйму времени.
— Надо было послать убийцу.
— Мы и послали.
-Не может быть?! Скейвена?
— Его.
— Тогда почему он меня не того.. ?
— Не знаю. Может быть, где-то рядом был Тзинч, и тот попал под его влияние.
— Тзинч.
— Да — демон Изменения. Он постоянно все путает, А в последнее время с ним происходит что-то совсем странное.
— Теперь я понял, что имел в виду Ракартх в доме Наолы, когда спрашивал Шарскуна — исполнит ли тот свои обязанности? Убьет или нет?
— Ракартх наш давний компаньон. Он тогда заверил нас, что все идет по плану. Наола — миленькая, но немного сумасшедшая. Носится с безумной идеей переустройства мира. Обычная болезнь молодости.
— А Шарскун — герой?
— В каком смысле?
— В смысле перерождения.
— Этого никто не может знать, пока он не умрет.
— Он умер.
— Вот и хорошо, скоро все само собой выяснится.
— Суровая у тебя логика.
— Здесь суровый мир.
— Скажите спасибо вашему шизоидному, Царство ему Небесное, Магнификусу.
— Магнификус Первый был моим мужем.
— Извини, — смутился Сергей, но, на его счастье, вернулась официантка с двумя большими блюдами, на которых еще дымились куски жареной рыбы. Следом за блюдами она выставила перед посетителями две чашки с горячим напитком.
Второй сделал маленький глоток и похвалил:
— Действительно, есть что-то от кофе!
— Я же говорила! — тоже пригубив напиток, поддержала Иши.
Сергей понял, что воспоминание о погибшем супруге опечалило ее,
но он не сдержался и сказал: — Таал не сказал, что ты была замужем за Первым.
— Мы поженились здесь, когда я забеременела.
— Забеременела?!
— Что, Таал и о моем бесплодии проболтался?
— Проболтался.
— Трепач. Это было необязательно рассказывать. Хотя... Чего уже терять, — женщина откинулась на стуле и продолжила: — Когда мы оказались здесь, я полюбила Первого. В нем было что-то необыкновенное. Его не интересовали ни деньги, ни власть, ни особые развлечения. Он был настоящий творец. Он любил Нибиру. Он умел любить. Неистово любить. Помнишь часовню на острове, где Цитадель?
— Помню.
— Ирония судьбы — отпевание человека, погибшего в компьютерной игрушке, им же созданной, заказывал эльф. А я ничего не знала. Таал признался мне, что Первый погиб, только через год после того, как я родила Тордиона. Говорил, что Первый что-то там переделывает в системе.
— Того самого Тордиона?
— Того самого.
— Что потом?