Смайлоу был отличным детективом, но главным его достоинством была поистине феноменальная интуиция. Из-за этой интуиции работать в тесном контакте с ним было не всегда приятно.
- Если эти люди действительно так больны, - сказала Стефи, - то, возможно, врач прав и мы ничего от них не добьемся. Когда тебе хочется в туалет, тут не до наблюдений за окрестностями. Эти бедолаги думали только о том, как бы поскорее добраться до унитаза, и, насколько я поняла, некоторым из них это не удалось. В общем, не будет ничего страшного, если мы подождем с вопросами до завтра. Я почти на сто процентов уверена, что это - дохлый номер.
- Может быть. - Смайлоу пожал плечами и опустился на свободный стул. - Уж ты-то должна знать... - сказал он, в задумчивости побарабанив по щеке пальцами. - У каждого преступления обязательно есть свидетель - это закон.
- Ты считаешь, кто-то из опрошенных нами людей может что-то скрывать?
- Нет. Дело в том, что иногда люди просто не отдают себе отчета в том, насколько важно то, что они видели.
Несколько минут оба молчали. Наконец Стефи спросила:
- Как ты думаешь, что все-таки произошло в "люксе" Петтиджона?
- Не знаю. Вернее, стараюсь не строить никаких предположений, по крайней мере пока. Это может исказить объективную картину. Если у меня будет готовая теория, я непроизвольно буду отбирать только те улики, которые ее подтверждают, и отбрасывать все, что идет с ней вразрез.
- Я всегда думала, что копы полагаются в основном на интуицию.
- Разумеется, в большинстве случаев именно так и происходит. Или, точнее, так это выглядит со стороны. На самом деле любое, как ты выразилась, "озарение", основывается на собранных уликах. - Смайлоу откинулся на спинку стула и устало вздохнул. - На данный момент, - добавил он, - я могу со всей определенностью сказать только одно: это убийство совершил человек, у которого были все основания желать Люту смерти.
- Таких людей много, - серьезно сказала Стефи. - И ты - один из них.
Его взгляд сделался жестким.
- Я бы солгал, если бы это отрицал. Я ненавидел этого подонка и никогда не делал из этого секрета. Но ведь и у тебя могли быть свои мотивы...
- У меня?!
- Петтиджон обладал огромным влиянием среди местной политической элиты, и офис прокурора округа - не исключение. Ваш Мейсон вот-вот уйдет в отставку.
- Считается, что об этом пока никому не известно.
- Пока не известно, но скоро об этом будут трубить на каждом углу. Предположим, Мейсон откажется баллотироваться на новый срок. Его первый заместитель тяжело болен...
- Врачи говорят, что Уоллесу осталось жить не больше полутора месяцев, вставила Стефи.
- Значит, - жестко заключил Смайлоу, - где-то к середине ноября прокуратура округа останется без руководства. И вот тут-то наступает подходящий момент для решительного и энергичного наступления. Это и есть та самая морковка, которую Петтиджон мог держать перед носом некоторых честолюбивых, но не слишком чистоплотных претендентов на эту должность, а я почему-то уверен, что такому пройдохе и мошеннику, как он, очень хотелось бы видеть в прокурорском кресле такую молоденькую, сладенькую штучку, как ты.
- Я не "сладенькая", - отрезала Стефи. - К тому же не такая уж я и молоденькая - мне уже почти сорок.
- Против эпитетов "честолюбивая" и "нечистоплотная" ты не возражаешь.
- Честолюбивая - да, нечистоплотная - нет. Кроме того, зачем мне убивать Петтиджона, если, по твоим словам, он сам готов был сделать все, чтобы посадить меня в это кресло?
- Хороший вопрос, - проговорил Смайлоу и прищурился.
- Ты просто дерьмом набит, Смайлоу! - выпалила Стефи и покачала головой. Впрочем, я понимаю, к чему ты клонишь. Учитывая все, в чем замешан Петтиджон, список подозреваемых может быть бесконечным.
- И это отнюдь не упрощает моей задачи.
- Может быть, ты смотришь на вещи слишком широко? - Она отпила глоток из банки. - Какие мотивы убийства встречаются чаще всего?
Смайлоу знал ответ на этот вопрос, и он указывал только на одного человека.
- Ты имеешь в виду миссис Петтиджон?
- Разве она не может быть убийцей? Хотя бы чисто теоретически? - Стефи стала перечислять:
- Во-первых, его измены могли довести до ручки кого угодно. Даже если она не любила Люта, его любовные похождения и романы на стороне, которые он даже не считал нужным скрывать, могли быть ей неприятны. Если ты не в курсе, Смайлоу, то подобное отношение всегда унижает женщину, и мадам Петтиджон могла отомстить своему мужу-бабнику. Во-вторых...
- Для Дэви в этом не было ничего нового, - перебил Смайлоу. - Ее собственный отец обращался с ее матерью точно так же. Точно так же или даже хуже.
- Это только объясняет, почему убийца стрелял дважды, - отмахнулась Стефи. - Во-вторых, - продолжила она, - после смерти Люта, миссис Петтиджон становится наследницей приличного состояния. Итак, ревность и деньги - вот уже два мотива для убийства, хотя и одного вполне достаточно. - Она пожала плечами с таким видом, словно для изобличения преступника ничего больше не требовалось.
Смайлоу нахмурился. После недолгого размышления он сказал:
- Так-то оно так, но... Все это слишком очевидно, слишком лежит на поверхности. Кроме того, у Дэви есть алиби. Стефи фыркнула.
- И это ты называешь алиби? Показания черной служанки, которая предана своей хозяйке душой и телом? "Да, мисс Скарлетт. Нет, мисс Скарлетт. Почему бы вам не ударить меня еще разок, мисс Скарлетт?"
- Сарказм тебе не идет, Стефи.
- Это не сарказм, Рори. По-моему, отношение служанки - типичный образец преданности своей хозяйке.
- Но только не для Сары Берч. Эти двое преданы друг другу по-настоящему.
- Об этом я и говорила. Миссис Петтиджон - хозяйка, а Сара - слуга. Он покачал головой:
- Ты не понимаешь. Чтобы разобраться в этом, нужно родиться и вырасти в этих краях.
- Слава богу, что я выросла не здесь, - отрезала Стефи. - У нас на Среднем Западе...
- ..Где люди более современны, самоуверенны и снисходительны к своим неразумным братьям. - Он ухмыльнулся. - Зачем же ты приехала на Юг, если наши патриархальные традиции вызывают у тебя только насмешку? Или, может быть, наш образ жизни вызывает в тебе зависть? - то ли в шутку, то ли всерьез продолжал допытываться Смайлоу. - Ты уверена, что не завидуешь Дэви Петтиджон?
"Пошел к черту, Смайлоу!" - беззвучно произнесли ее губы. Потом Стефи допила свое пиво и выбросила опустевшую жестянку в урну для металлических отходов. Жестянка загремела так громко, что все, кто находился в приемном отделении, вздрогнули. Одна только спящая женщина не шевельнулась.
- Я не выношу таких женщин, как Дэви Петтиджон, - сказала Стефи. - Эти ее ужимки южной красавицы... Меня от них выворачивает наизнанку.
Смайлоу легко поднялся и молча двинулся к выходу из приемного покоя. Стефи последовала за ним, и они вместе вышли в теплую, влажную ночь.
- Пожалуй, в чем-то ты права, - промолвил Смайлоу. - То, что ты назвала "ужимками южной красавицы", Дэви Петтиджон считает искусством.
- Вопрос в том, достаточно ли она искусна, чтобы с их помощью отвертеться от наказания за убийство.
- У тебя холодное сердце, Стефи.
- С тобой иногда бывает приятно разговаривать, - заметила она. - Во всяком случае, комплименты говорить ты умеешь. Позволь ответить тебе тем же, Смайлоу... Я уверена, что, если бы ты был индейцем, тебя, несомненно, прозвали бы Мороженым Окунем, потому что у тебя в жилах вместо крови течет жидкий азот.