Давным-давно, когда Джесс еще только родилась, Скарсдейл был обвинен в убийстве жены клюшкой для гольфа и предстал перед Центральным уголовным судом в Лондоне.
Графа оправдали, но тяжкие подозрения остались, и в первую очередь потому, что графиня была богатая уродина весьма преклонных лет, а любовница графа отличалась молодостью и красотой. Вскоре Скарсдейл снова попал в разделы новостей, скоропостижно скончавшись от обширного инфаркта, поразившего его прямо за фуршетом у Крокфордов. Широко распространенное мнение, которого придерживался и отец Джесс, заключалось в том, что Скарсдейл слишком легко отделался. Согласно представлениям света о грехе и наказании, ему полагалось умирать долго и мучительно.
Определенно ужасный человек. Но какое отношение к нему имеет Виктория Рейвн?
- Виктория... - кашель, - родная дочь графа, - выдавила наконец из себя мисс Пембертон Смит.
Джесс остолбенела.
- Ее мать, женщина с несомненно дурной репутацией, прожила несколько лет с лордом Скарсдейлом на Сицилии, несмотря на то что он отказывался жениться на ней. Она умерла много лет назад.
"И тоже от клюшки для гольфа? - поинтересовалась про себя Джесс. Уверена, что тут еще существует и старший братец".
***
Джесс, Гвиннет и Катриона стояли на почтительном расстоянии за спиной мисс Пембертон Смит, которая, с несвойственной ей приветливостью, вышла лично встречать новую ученицу.
Девушки наблюдали, как новенькая проворно выбралась наружу с заднего сиденья серебристого "мерседеса". На ней были великолепный жемчужно-серый прямой костюм и жакет на шнуровке.
- "Шанель", - присвистнула Гвиннет, знавшая об одежде абсолютно все.
И девушка вовсе не выглядела смущенной или растерянной.
- А я думала, что лорд Скарсдейл проиграл все свои деньги в карты, прошептала Катриона.
- Плюс ко всему она еще очень хорошенькая, - заключила Гвиннет. - Это несправедливо.
Джесс не согласилась с подругой. Ее представлениям о красоте больше соответствовала внешность Катрионы, которая слыла первой красавицей в школе. Гвиннет же, высокая, неуклюжая, до неприличия рассеянная и до смешного нелепо одетая, считала, похоже, красавицей каждую вторую; она искренне сокрушалась, глядя по утрам на себя в зеркало и больше всего на свете ненавидела свои рыжие, торчащие во все стороны, словно разоренное птичье гнездо, волосы. Да что там говорить - Гвиннет она и есть Гвиннет. Милый клоун, любимец публики. Впрочем, когда Гвиннет снимала очки, глаза ее были прелестны. К своей внешности Джесс относилась чересчур скептически: крепкая, широкоплечая, довольно мощная из-за частой езды верхом мускулатура, темно-каштановые волосы и карие глаза, черты лица обычные - в общем, никакого "изюма". И тем не менее в компании Катрионы и Гвиннет, представлявших собой как бы два полюса - красота с одной стороны и популярность с другой, - она, Джесс, была лидером.
Виктория Рейвн была совершенно ни на кого не похожа, и потому Джесс определила ее для себя как подозрительную личность. Слишком высокая, слишком угловатая и выглядит так, словно никогда не выходила на улицу. Джесс неодобрительно разглядывала белую, почти прозрачную кожу Виктории, ее блеклые волосы, тяжело и прямо ниспадавшие на плечи, продолговатые узкие глаза цвета ледяной воды.
- Вообще-то, мне кажется, она красавица, - поправилась Гвиннет.
- А по мне, она выглядит довольно странно, - возразила Катриона, как всегда преданная своей заступнице и наставнице Джесс. - На ведьму похожа.
- Виктория, позволь представить - Джессика Хантер, наша староста, провозгласила мисс Пембертон Смит и, отвернувшись, слегка закашлялась.
Тусклые глаза Виктории встретились с карими глазами Джесс.
- Привет. - Виктория протянула длинную тонкую руку с прекрасным маникюром и миндалевидно отточенными ногтями.
Джесс пожала эту руку, ощутив ее сухой холод.
- Привет. Добро пожаловать в Твайнхем.
***
Виктория Рейвн отнюдь не была ни застенчивой, ни потерянной и, по-видимому, вовсе не тосковала по дому. Она оказалась "тонкой штучкой" единственное определение, приходившее на ум подругам, когда они говорили о Виктории. Всегда элегантная, постоянно привносящая атмосферу насмешки с легким оттенком скуки.
- Она выглядит гораздо старше семнадцати, - заявила Катриона вечером того же дня. - Нет, в самом деле, старая и взрослая, будто ей все двадцать три.
Поскольку Виктория опоздала к началу учебного года, она стала обладательницей единственной одноместной комнаты в корпусе старшеклассников, обычно использовавшейся в качестве кладовки. Настоящая маленькая отдельная спальня - о такой роскоши трудно было даже мечтать.
После ужина, за которым Виктория рассеянно поковырялась в картофельной запеканке, съела три тушеных чернослива и немного заварного крема, она пригласила Джесс, Гвиннет и Катриону к себе на угощение "кое-чем, привезенным из Лондона".
Продуктовые передачи и посылки, за исключением карамели, были запрещены в Твайнхемском монастыре. Но Виктория, как очень скоро уяснили себе подруги, игнорировала какие бы то ни было запреты, если они в той или иной степени ее не устраивали.
- Брат будет присылать мне такие передачи каждую неделю, - небрежно бросила Виктория, открывая большую плетеную корзину, набитую лакомствами от "Фортнама и Мейсона". - Он предупредил меня о проблемах с питанием в подобных местах.
Джесс до глубины души возмутило то обстоятельство, что Виктория в первый же день своего пребывания в школе ведет себя столь бесцеремонно, пусть даже это касалось таких пустяков, как еда.
- Я чувствовала, что Виктория берет над нами власть, - призналась Джесс позднее. - С самого начала. А ведь лидером всегда была я.
Абсолютно равнодушная к проблеме узурпации власти Гвин отреагировала на угощения Виктории с присущей ей непосредственностью.
- Вот это да! Высший класс! - воскликнула она, уставившись на вытащенные из корзины шоколадные трюфели, банку черной икры, гусиный паштет и пакетики с тонкими ломтиками поджаренного хлеба.
"Не буду есть, - подумала про себя Джесс. - Ничего из этого не хочу".
Будучи вполне довольной картофельной запеканкой и черносливом, Джесс находила корзину Виктории слишком роскошной и даже неприличной. Когда же Виктория достала бутылку шампанского и принялась ее откупоривать, Джесс, несмотря на свое тайное пристрастие к шипучим винам, решила, что ничто на свете не заставит ее сделать и глотка.
- Но ты не можешь! - воскликнула в ужасе вечно законопослушная, жутко боявшаяся администрации Катриона. - Ты ведь не собираешься пить?
Виктория развернула золотую обертку вокруг горлышка бутылки и раскрутила проволоку, стягивающую пробку.
- Почему бы нет?
- А вдруг кто-нибудь увидит? - вытаращив от изумления глаза, прошептала Катриона.
Виктория улыбнулась.
- Что ж, предложу ему стаканчик.
- Но нам же нельзя! Каждый, кто... - Катриона безнадежно взмахнула рукой в сторону корзины. - Они же...
- Что "они же"? - без особого интереса переспросила Виктория.
Пробка вылетела из бутылки, подобно ружейному выстрелу, и Катриона испуганно замахала руками. Глядя на нее, можно было подумать, что она вот-вот полезет от страха под кровать.
- Да заткнись ты, Кэт! - в полнейшем восторге воскликнула Гвиннет. Боже праведный, да это же самое настоящее шампанское!
Гвиннет блаженно наблюдала за тем, как Виктория, достав из корзины четыре бокала, наполнила их вином и пустила по кругу.
- Салют! - произнесла тост Виктория Рейвн. - Прошу прощения, что безо льда.
"Выглядит так, будто это она встречает нас, а не "наоборот", беспомощно подумала Джесс.