- Не волнует?
- Нет. Я хочу видеть, какую тень твой нос отбрасывает на твою щеку. Как отражается свет фонаря на мокром камне улицы. Я ищу контраст, цвет, посредственность, человека смеющегося, жирного, худющего, и - да-да, с морщинами, черт побери. Люди с морщинами очень интересны. Морщины у людей появляются по определенным причинам. Покажи мне классическую красоту, и я докажу тебе, до чего же она скучна. В конце концов, куда девается то, что было прекрасным?
***
Джесс сидела на каменном парапете у станции метро "Зокало" в Мехико и ждала Карлоса Руиса.
Она позвонила по номеру, который Карлос дал ей в Сан-Франциско. Ответил женский голос, принадлежавший, должно быть, Эсперансе, выразительно отрезавший:
- Карлос но эста аки <Карлоса здесь нет! (исп.)>!
- Когда он... - начала было Джесс.
- Здесь - нет. - Женщина собиралась повесить трубку.
- Передайте Карлосу, что я звоню по поводу Белого Кролика! - поспешно закричала Джесс и, воспользовавшись некоторым замешательством на другом конце провода, оставила номера своих телефонов в Мехико и Сан-Мигеле.
Правда, уверенности в том, что Эсперанса их записала, у Джессики не было.
Карлос позвонил через месяц. Голос его накатывался волнами, порой совершенно пропадая в треске статических помех. Говорить было совершенно невозможно.
- Ладно, - согласился Карлос, - давайте встретимся.
Он будет в Мехико на следующей неделе. Нет, домой он к Джесс не придет. Лучше встретиться где-нибудь в городе, в людном месте.
Разговор удивил Джесс и вызвал еще большее желание разыскать Викторию. Потребность найти подругу превратилась в непрекращающийся зуд, постоянно напоминая о незавершенном деле. Джесс всегда любила доводить свои дела до конца, ей нравилось подводить итоговую черту под очередным этапом собственной жизни, прежде чем спокойно двинуться дальше. Переехав в Сан-Мигель-де-Альенде, она почувствовала, что наконец преодолела определенный барьер и нашла место, где ее существование сможет обрести определенный смысл. Теперь, похоже, ей удастся если не увидеть, то поверить в сверкающую и манящую цель впереди.
Чувства Джесс обострились, глаза стали девственно чисты. Все случилось именно так, как предсказала Виктория, и Джесс хотела, чтобы подруга узнала о ее радости и, возможно, даже порадовалась вместе с ней. Джесс мечтала показать Виктории свои новые работы и сказать:
- Взгляни, в конце концов я действительно в силах сделать это.
И еще она хотела рассказать Виктории об апрельской выставке в Нью-Йорке - первой персональной выставке в большой галерее.
Кроме того, что очень важно, Джесс сделает все, чтобы заставить себя извиниться и признаться в том, что была не права. Она не любила, а порою даже не могла признаться в своих промахах и проступках. Виктория знала об этом, по крайней мере если получила известное письмо...
Джесс вздохнула и поболтала в воздухе загорелыми ногами. Она всматривалась в толпы туристов и уличных, торговцев, пытаясь увидеть Карлоса.
Перед Джесс, тряся связкой серебряных браслетов, остановился индеец, за которым следовала женщина со множеством косичек в волосах и с наброшенными на плечи яркими разноцветными пледами. Мальчишка лет трех-четырех, сняв грязные трусишки, сосредоточенно справлял большую нужду в сточную канаву. Супружеская пара пожилых американцев смотрела на ребенка с нескрываемым ужасом. Джесс услышала, как жена сказала:
- Теперь-то ты этому веришь, Вейн?
- Не верил бы, если бы не видел своими глазами, дорогая, - отозвался муж.
Турист с ярко-каштановыми волосами облокотился на парапет рядом с Джесс. Она в досаде отвернулась. Тогда турист заговорил:
- Прошу прощения за опоздание.
Карлос Руис! Джесс уставилась на него в полнейшем изумлении.
- Я ни за что бы не узнала вас.
Помимо сменившегося цвета волос, на Карлосе не было очков, и казалось, что он каким-то образом вырос. Карлос усмехнулся.
- Платформы. - Он задрал штанину и продемонстрировал массивные подошвы своих туфель.
- Выглядите совершенным американцем, - заметила Джесс.
- Благодарю. Специально так хожу.
- Зачем?
- Помогает в бизнесе. Иногда людям с внешностью американцев больше доверяют. И меньше угрожают. Пойдем?
Мы можем зайти в собор.
Петляя между туристическими автобусами, они пересекли большую площадь и поднялись по широким каменным ступеням. У входа в собор сидела нищенка: голова ее была забинтована, сложенные лодочкой руки подняты вверх в безмолвной мольбе. Карлос вложил в ладони женщины несколько песо, та прошамкала благословение, и монеты исчезли словно по волшебству.
Внутренность храма произвела на Джесс впечатление огромной тяжести и поразительного, безмерного богатства.
Воздух был плотен и сперт от многовековой пыли. Джесс чувствовала, что слова ее, слетев с губ, глохнут, будто она произносила их, закрыв рот толстым одеялом..
- Меньше угрожают, чем кому? - спросила Джесс Карлоса, возвращаясь к прерванному разговору.
- Чем другим, - пожал плечами Карлос.
- Что вы делаете в Мехико?
- Я здесь проездом по пути в Калифорнию.
- Вы все еще живете в Никарагуа?
- Я - никарагуанец.
- Но вы же родились в Соединенных Штатах.
- А мои родители - нет.
- А Эсперанса...
- Это моя мать.
- А-а-а, понимаю...
Длинные полосы сумрачного света проникали в храм сквозь высокие узкие окна, отражались в тусклом серебре, украшенном драгоценными камнями, на пыльных надписях на стенах, в огромных глазах святых на иконах, статуях ангелов и Мадонны.
- Зачем вы едете в Калифорнию?